Нелюдь
Шрифт:
— Ну да, — ответила Людмила. — И вот, в тот вечер, когда мы с ним встретились, он был в ресторане с компанией таких же, как он сам — аппаратчиков.
И в тот самый вечер он узнал о том, что есть возможность ему получить повышение. Его могли сделать заведующим отделом в райкоме партии. А ты, наверное, помнишь, что это была уже большая фигура.
Как не помнить…
Хоть сам я и не имел никогда отношения ко всем ним структурам, но кто же тогда не знал, что такое заведующий отделом пусть даже и в райкоме партии? Это был человек…
Это был почти что секретарь райкома.
Нынешние-то казнокрады — они разве страшны кому-то? Кто-то их уважает? Могут ли они хоть что-то реальное? Нет. Так, наворуют себе, дачки построят, детей пристроят и отвалят… Кто за границу, кто — в бизнес подастся. Схема, как говорится, накатанная. К ним у всех и отношение такое — плевое. Ворюги, они и есть ворюги. Мелочь пузатая…
Раньше не то было. «Да, были люди в наше время…»
— Ну вот, — продолжала Людмила. — И ему сказали, что должность скоро будет вакантна, и у Гены есть возможность ее занять. То есть, что его присматривают на это место. Он подходил по всем параметрам, по всем анкетным данным. Возраст, стаж партийной работы, образование. Словом, все.
Вот только оставалась одна проблема. Он был неженат, а ему прямо намекнули доброжелатели, что без этого никак нельзя. Никто завотделом не поставит неженатого. Тогда ведь помнишь, какие строгости были по части морального кодекса… И Гена понял, что ему срочно нужно жениться. А иначе место уплывет.
— Вот это да, — удивился я. — Но ты же не хочешь сказать, что этот Гена женился на тебе? Это слишком невероятно.
— Отчего же? — хитро улыбнулась Людмила: — Вовсе не невероятно. Всякое в жизни бывает.
Я задумался на минутку, а потом все же решительно помотал головой.
— Нет, — сказал я. — Всякое, конечно, бывает, и мы все в этом убеждаемся каждый день. Но есть то, что невероятно.
Во-первых, у каждого неженатого мужчины есть знакомые женщины, и среди них найдется хоть одна, которая готова выйти за него замуж. Даже если он кривоногий горбун с признаками эпилепсии. Одна все равно найдется.
А даже если предположить, что и знакомых у него не было, что невозможно, ведь он был партийный работник на большом предприятии, то оставался еще один вариант. Он мог воспользоваться службой знакомств. Она в восьмидесятом году уже была в Ленинграде. Хоть и не такая большая и эффективная, как сейчас, но все же была и найти там женщину, чтобы жениться на ней, было вполне можно. Да и вообще — тогда тоже была не пустыня… Были разные вечера «Кому за тридцать» и так далее. Совершенно незачем было жениться на проститутке, которую ты случайно встретил.
Людмила усмехнулась.
— Ты очень логичен и совершенно прав, Феликс, — сказала она с торжеством в голосе. — Но ты не предусмотрел привходящих обстоятельств.
— Каких еще обстоятельств? — не понял я.
— Привходящих, — повторила Людмила серьезно. — Человек ведь не просто человек. Не просто заместитель секретаря парткома или еще кто-то… Всякое
бывает.— Ну, тогда тебе придется пояснить свою мысль, — сказал я. — Я достаточно заинтригован. Рассказывай дальше.
Гена несколько раз приглашал меня к себе, почти каждый день. Я оставалась у него ночевать, и утром он давал мне деньги. Правда, меня несколько смущало, что эти деньги были не заработанные мной. Ведь он так и не попробовал меня. Я имею в виду — моего тела. Только орально… И только один раз. И все — дальше мы спали по отдельности.
Мне было неудобно спать на том коротком диванчике, который был предназначен для меня, но все же я думала о том, что я сравнительно легко зарабатываю деньги.
Сделать один легкий минет приличному тихому человеку — это все-таки совсем не то, что за те же деньги обслуживать пьяного глумящегося кавказца или озверевшего от русской водки финского шофера…
Раза два Гена приглашал меня в гости вместе с Юлей. Я приводила ее, и он играл с девочкой. Это было поистине удивительно.
Людмила замолчала, и я вставил:
— Похоже на рождественскую сказку про Санта-Клауса…
— Ну да, — согласилась женщина. — А потом он сделал мне предложение… Просто сказал, что хотел бы жениться на мне, удочерить Юлю, и вообще…
— Ты не упала в обморок?
— Почти упала, конечно, — ответила Людмила честно. — Уж на что, на что, а на это я не рассчитывала. Мне такое и в голову не приходило.
Гена сказал, и что я ему понравилась, и вполне утраиваю его, как будущая жена. Он объяснил, что должен вскоре получить повышение, а вместе с ним и улучшение жилищных условий. То есть он дал понять, что мы не будем жить в этой однокомнатной квартирке. Хотя после общежития и она казалась мне раем на земле.
— Ты не будешь больше работать на фабрике, — сказал он также. — Я присмотрю для тебя какую-нибудь глупую синекуру, где ничего не нужно будет делать. И ты сможешь посвятить все свое время дочке. А зарплата у меня и сейчас приличная, а будет просто царская.
Наверное, это было совсем не объяснение в любви, и я отдавала себе в этом отчет. Но, черт возьми, чего мне было еще желать?
Подруги в общежитии умерли от зависти, когда я сказала им, что выхожу замуж, да еще за кого. Это было выше их понимания. Многие от зависти просто перестали со мной разговаривать. Они чувствовали, что если заговорят, то не сдержатся и выцарапают мне глаза. Где это видано — мать-одиночка, да еще из общежития, да еще такого поведения — и вдруг замуж. И не просто за алкоголика Васю, а за ответственного партийного работника…
Мы подали заявление в загс, и уже через неделю Гена был назначен заведующим отделом. Он уже смог написать в анкете, что почти женат и заявление подано. Этого было вполне достаточно.
Правда, я все же ничего не могла понять. Зачем я ему нужна? Но все-таки я смело дала телеграмму родителям, сообщила им радостную новость и получила в ответ поздравления и сожаления о том, что не смогут приехать. Что ж, я их и не ждала.
А ответ на все свои вопросы я получила в день свадьбы. Вот тогда я и узнала про все привходящие обстоятельства.