Нелюди, противостояние III. Остров
Шрифт:
*
Кочубей зашел в кабинет с недовольным лицом, заставляя притихнуть сослуживцев. Кинув папку на стол, он встал у открытого окна и разглядывая поникшие листья дуба хмурился, покачиваясь вперед и назад на носках скрипевших при этом сапог.
Взгляды молчащих подчиненных были наполнены ожиданием. И неприязнью Ксении, не находящей себе места за своим столом, после конфликта с майором в столовой.
– Ваш Трофимов, Ксения Павловна…, – Кочубей словно ощутил флюиды, исходящие от Ксении, – действительно ни в чем не виноват. И этот факт известен всем кроме вас с Трофимовым… Настоящий преступник сидит через камеру от него.
–
Ксения, не отрывая неприязненного взгляда от своего непосредственного начальника привычными движениями открыла пачку папирос, размяла в пальцах одну из них и дунув в мундштук прикурила, затянувшись выдохнув дым быстро оглядела еще трех офицеров, находящихся в кабинете. Те при встрече с ней взглядами опускали глаза.
– А-а-а… – Протянула Ксения между затяжками, – всё-таки очередная проверка или… эксперимент над «подопытным кроликом» ?.. Но в чем смысл? – Она поднялась, нависая над столом туша папиросу в пепельнице и одновременно сдувая сбившийся локон челки, мешающей ей смотреть на майора, – А я.… вас… товарищ майор… я не позволю, вот так… над собой…
– Как вам будет угодно… – Проговорил едва слышно Кочубей, поворачиваясь к ней лицом и не мигая глядя ей в глаза, – считайте, что вы прошли проверку и это… – он кивнул в сторону своего стола, при этом его глаз дернулся в нервном тике, – ваше новое дело. Используйте все необходимые для работы ресурсы. – Он строго посмотрел на притихших офицеров, – Распоряжение пришло с самого верха. Сроки ограничены. От себя лично обещаю любую помощь и.… больше никаких проверок… а сейчас, извините!
Кочубей явно озабоченный ни новым делом, ни «нападками» недовольной Ксении, а чем-то более важным быстро покинул кабинет.
Ксения, выкурив еще одну папиросу поглядывая на создающих видимость работы коллег успокоилась и приступила к ознакомлению с делом.
В папке возбуждённого по факту дела находились сухие описания обнаружения мелкого морского судна в одной из бухт северного моря. Баркас болтало на волнах и возвращающиеся с лова рыбаки, заметив странное поведение судна пришвартовались к нему беря на абордаж.
Из свидетельских показаний рыбаков выяснилось, что единственный находившийся на баркасе матрос лежащий на палубе был без сознания. Его доставили на берег и передали в руки прибывшим на причал медикам....
Ксения, не найдя не одного преступного действия в прочитанном, примирительно перекинулась парой слов с офицерами разряжая обстановку, приняла от них не менее примирительные угощения к чаю и выкурив еще одну папиросу приступила к продолжению чтения.
После более тщательного осмотра баркаса на берегу и были вызваны работники следственных органов. В одной из тесных кают баркаса были найдены останки человеческого тела и окровавленная одежда.
Ксения взволнованно разглядывала фотографии, в момент чтения детальных описаний останков, разрезов на плоти и сломов костей, несовместимых с жизнью черепно-мозговых травм....
Сердце ее бешено заколотилось при чтении описаний обнаружения остатков человеческой плоти и крови на столе небольшого камбуза баркаса. Она перебирала ужасающие фотографии самого стола. Снимки и детальные описания указывали, что это место было чьим-то разделочным – обеденным столом....
Материалы дела потрясли Ксению. Она курила, хмурясь и едва справлялась с желанием сжать до боли занывшие шрамы на ногах – мешало присутствие
коллег. Только теперь отметила почти двух месячную давность составления последних протоколов.«За месяц до моего появления здесь…»
Ксения посмотрела на офицеров и ослабив ворот тесной кофты закурила очередную папиросу морщась от дыма.
– Вы в курсе?..
Коллеги вразнобой кивнули в ответ, откладывая в сторону свои «мнимые» дела.
– И где этот единственный моряк? – Ксения, нервно туша папиросу заметила, как дрожит ее рука и она сама вместе с ней
– Он… как понимаете… – за всех офицеров почесав подбородок ответил Малинин, – был доставлен в управление и во время допросов с ним «перегнули палку» и он не выдержав умер.
– А что в подвалах до сих пор бушуют страсти? – Ксения нервно дернула уголками губ и тут же вспомнила вид Трофимова в следственном изоляторе, – хотя да… этого видимо долго ещё не искоренить.
Она вдруг с содроганием вспомнила отношение к ней в момент, когда сама была обвиняемой. От воспоминаний ее отвлек Соловьев, герой Советского Союза и обладатель исполинского роста женственного лица и несовместимого с ним низкого голоса.
– Сейчас уже всё не так как раньше.... – Соловьёв бросил взгляд на коллег словно спрашивая разрешения о чём-то и продолжил с их молчаливого согласия, – но тогда…, приехал офицер прямо из Кремля и вёл лично допрос… как выяснилось близкий родственник полковника плыл на одном теплоходе вместе с инженером механиком…
– Деевым. – Подсказал, подымаясь и принимая активное участие Абакин.
– …и полковник видимо решил, что это именно его родственника…
– Останки на камбузе баркаса?.. – Уже продолжила задумчиво Ксения.
– Да… – Соловьев и сам прикурил папиросу подсаживаясь к её столу. – Ну и после «несчастного случая», связанного с остановкой сердца подозреваемого, которое наделало много шума в ведомстве и на фоне происходящих событиях в органах дело решили приостановить, и теперь… как я понимаю официально дела нет…
– А.. секунду, – Ксения осмотрела с интересом коллег, – а о каких происходящих событиях идет речь?
– Арест Берии и приближённых…
– И?..– Ксения не могла связать между собой факты прекращения дела и вышеупомянутого ареста.
– Полковник был из окружения Берии…
– Ну, а теперь то что? – Ксения всё еще не могла уловить связь между событиями.
– Как выяснилось позднее: плыли и еще чьи-то родственники на том злополучном теплоходе «Заря» странно пропавшем и не пришедшем в порт назначения… но тогда, – Абакин прогудев басом пожал плечами, – пару месяцев назад до этой пропажи судна не многим было дело… все больше заботились о живых родственниках и о себе в первую очередь… аресты продолжались и даже сейчас…
Ксения, кивая головой сквозь внезапно подступившую мигрень связывала всё услышанное не с событиями сухо изложенными в папке, а почему-то с собственным «внезапным выздоровлением» «стремительным восстановлением в должности и принятием на работу… под личную ответственность майора Кочубея…»
«В таких делах без личных интересов вряд ли обходятся. Но даже если дело касается непосредственно родственников пропавших, то уж без меня то, без «бывшей сумасшедшей особистки» вполне могли бы и сами справиться… Зачем я?! Интуиция жертвы, пережившей аналогичное насилие? Как там охарактеризовал когда-то мои способности Вяземский?..»