Немезида

Кара рассеянно поднимает руку к горлу и садится на мою кровать. Она кивает.

— Может вы могли бы поговорить с королем. Сказать, что не хорошо себя чувствуете?

— Ты же знаешь, что он чувствует ложь.

Кара складывает руки на коленях и долго смотрит в пол. Мне хочется встряхнуть ее и сказать, что у нас нет времени для паники. Но оказывается, это вовсе не паника. Она снова поднимает на меня взгляд, и ее глаза полны решимости.

— У меня есть травы, которые я использую в медицинских целях. Я могу заварить чай, который сделает вашу болезнь вполне реальной, барышня. Король отложит визит, пока мы не придумаем что-нибудь еще.

— Он может пойти и без меня.

Она качает головой.

— Всем во дворце известно, что король почти больше и шага не делает без вас. Он отложит поездку. Тем временем я постараюсь сообщить своей семье о вашем возможном визите.

— Как быстро ты можешь приготовить чай?

Кара поднимается и делает шаг к двери.

— Снимите одежду и распустите волосы. Мои слова должны быть правдой, когда я сообщу королю, что вы не готовы. За это время чай успеет завариться. А как выпьете его, то быстро заболеете.

Сделав это замечание, она закрывает дверь.

Слово «больная» не совсем правильно отражает моё состояние — это ещё мягко сказано. Последние два дня меня только и делало, что рвало, и я почти не в состояние даже мелкими глотками пить воду. Так как традиции не позволяют Тарику навестить меня лично — за что я очень благодарна — он дважды присылал в мою спальню Целителя Сая, чтобы убедиться в том, что я не заразилась Тихой Чумой.

И теперь, когда Сай склоняется надо мной, он качает головой.

— Вы сильно похудели за последние два дня. Но вы говорите, что кровотечения не было? Ни из носа, ни из ушей?

— Посмотрите сами, — слабо отвечаю я. — У меня просто скрутило живот.

Скрутило. Вот какую смесь сделала для меня Кара. Ей, наверное, понравилось смешивать травы. Она знала, насколько эта смесь сделает меня больной. Нам следует поговорить и обсудить возникшее между нами недоверие. Если мы хотим работать вместе ради общей цели, то, несомненно, есть лучший способ сделать это.

После осмотра Сай удовлетворенно кивает головой.

— Кажется, король испугался из-за обычного расстройства желудка, хотя у вас худший случай из всех, что я видел.

— Король испугался?

Сай усмехается.

— Ну, полагаю, что короли не пугаются. Это просто неприемлемо. Так что, король Сокол размышлял над вашей внезапной болезнью.

Размышлял. Ага.

— И как долго я буду себя так чувствовать? — хотя этот вопрос лучше задать Каре.

— Я бы сказал, что еще день или два, потом вы, по крайней мере, будете чувствовать себя немного живее. Не волнуйтесь о еде, вам нужно пить столько воды, сколько сможете, а я пришлю тоник из Лицея, который избавит вас от головокружения. Он также сделает вас сонной, но пообещайте мне, барышня, что вы будете пить воду каждый раз, как проснетесь.

— Обещаю.

Святые Серубеля, конечно, обещаю. Сай сказал, что я буду чувствовать себя так ещё день или два. Наверняка достаточно времени, чтобы Кара успела послать весточку своей семье, а также остальным Создателям.

Однажды, говорю я себе, я встречу этих людей, я уверена в этом. Надеюсь, они оценят то, на что я пошла, чтобы защитить наши способности.

Именно в этот момент дверь в мою спальню скрипя, открывается. Внутрь проскальзывает Патра, а за ней один из личных гвардейцев Тарика.

— Прошу меня извинить, за то, что прервал, барышня, Целитель Сай, — говорит он, кивая каждому. — Но король Сокол послал свою кошку барышне Сепоре, чтобы она составила ей компанию, пока барышне нездоровится, — сообщает охранник.

Словно выполняя приказ, Патра запрыгивает на мою кровать и удобно устраивается, положив голову у моих ног, а хвостом щекочет мне нос. Она уже спит к тому времени, когда Сай собирает свои вещи и покидает комнату.

36 . ТАРИК

Тарик наблюдает с балкона своих дневных покоев, как Сепора скользит на Доди, делая петли, словно у этого существа нет позвоночника. Она хорошо и основательно выдрессировала Доди, и сегодня в полете ее сопровождает солдат, чтобы научиться управлять животным. Судя по всему, Сепора прекрасно проводит время, нагоняя страх на бедного Маджая своей дерзкой Дюжиной. Он вцепился в нее, хотя использовать ее в качестве якоря глупо, поскольку она весит в три раза меньше него.

Сетос опирается на перила балкона рядом с Тариком, наблюдая за спектаклем в воздухе. Он с каждым днем все более выказывает свое восхищение Сепорой и тем играет на нервах Тарика.

— Я надеялся, что к настоящему моменту ты придешь в себя и отдашь ее мне, — легкомысленно говорит Сетос, вращая напиток в золотом кубке, словно его содержимое интересует его больше, чем разговор. Но Тарик знает его очень хорошо. Если бы Тарик дал добро, Сепора оказалась бы в объятьях Сетоса быстрее, чем успела бы сделать вдох.

— Ты должен выбросить это из головы, брат.

Ах, мой рассудок, думает Тарик. Или, возможно, правильней было бы сказать об отсутствии такового. Прошло две недели с тех пор, как он пытался поцеловать Сепору, но он всё ещё не может забыть ее аромат. Аромат лаванды смешенный с орхидеей и чем-то ещё каждый раз ударяет в голову, когда он вспоминает этот момент и каждый раз, когда она проходит мимо или стоит на легком ветерке возле окна в его дневных покоях или наклоняется к нему, чтобы посоветовать что-то в тронном зале.

А советует она чаще, чем должна. В коне концов, она — не Рашиди. Но для каждого поручения, которое она обязана сделать вместо Рашиди, он находит кого-то другого, кто может выполнить это за неё, чтобы она подольше оставалась рядом с ним. Но не только потому, что наслаждается ее компанией, а потому, что ценит ее взгляд на дела королевства. Там, где он думает, что может отказаться от совета Рашиди, он оставляет рядом с собой Сепору, чтобы услышать ее мнение по какому-нибудь вопросу. У нее есть способность смотреть на вещи с уникальной точки зрения, что, без сомнения, осталось со времен ее службы у короля Серубеля.