Ненависть и другие побочные эффекты волшебства

— Это я в твой чертов котел упала. Хочешь кого-то винить — вини меня!

Молчит. Молчит и выводит из себя еще сильней.

— Конечно, зачем сейчас отвечать?! Все, цель достигнута, издевайся дальше! Вперед! Сразу морду бить кому-нибудь поедем или сперва поймаем парочку голубей, а потом поедем бить морду ими?

Я уже перехожу на крик, а он по-прежнему не отвечает, только смотрит, не отводя взгляда. Наконец, устаю от этой бесполезной дуэли, где победитель ясен, и это точно не я.

Взмахиваю рукой, показывая, что разговор не имеет смысла, и собираюсь отвернуться, однако колдун перехватывает мою ладонь, заставляя вновь на него посмотреть.

Ладонь у него ледяная. Этот холод словно и на меня перекидывается, я начинаю успокаиваться.

— Отпусти. — уже не кричу.

— Я бы не причинил вреда твоим близким. — он так вообще словно абсолютно спокоен.

Да, я бы на самом деле так подумала, не смотря парню в глаза. Но я смотрю и вижу, что он зол. Очень зол, но сейчас я его совершенно не боюсь. Только потом соображаю, в чем причина — он злится не на меня. Точно не на меня.

— Как бы глупо это не звучало, но я сделал это для твоего блага, Лина.

Я открываю рот, чтобы ответить, однако не успеваю. Сперва колдун качает головой, а потом отводит взгляд, теперь смотря куда-то мне за спину. Я следую его примеру и оборачиваюсь, чтобы уже в следующее мгновение заметить Александрину, беззаботно стоящую возле машины.

Мажор, хоть и неохотно, но опускает стекло, чтобы старейшина могла заглянуть в салон.

Блондинка заговаривает не сразу. Сперва смотрит на колдуна, потом переводит взгляд на меня, скользит им куда-то ниже между нами, а затем возвращает внимание к парню.

— Что, Вадик, второй раз на те же грабли? — голос с раздражающей отчего-то усмешкой.

Я не понимаю ее от слова совсем, соображаю лишь тогда, когда руке вдруг становится тепло. Все это время мажор так и сжимал мою ладонь, только сейчас отпустил.

— Прогуляемся? — Александрина теперь не язвит.

— Как будто выбор есть. — едко отвечает колдун.

— Вот и славненько. Идемте. — блондинка, улыбнувшись, отворачивается и отходит на несколько метров от машины, я же перевожу взгляд на мажора и с недоумением на него смотрю.

И что все это значит?

Колдун не особо то и собирается мне что-либо пояснять. Сидит себе, думает. Меня такой вариант не слишком устраивает, мне бы каких-нибудь слов там, мотивации. Хотя, с кем я говорю о мотивации…

— И? — спрашиваю нерешительно.

Вообще-то я планировала решительно, но, что вышло, то вышло.

— Ты же слышала. Идем гулять. — в его голосе уже практически нет яда, больше серьезности, и, признаться честно, меня это не радует. Привычный режим мажора с едкими шуточками и вечным недовольством — он что-то типа символа стабильности. Показателя, что в мире все нормально.

А вот эти вот лирические отступления… Лучше как-нибудь без них, но, раз уж выбора нет.

— Ладно, прогуляемся, значит, прогуляемся. — и вновь желаемый тон никак не хочет даваться. Это все колдун со своей меланхолией виноват.

Я уже тянусь к ручке и собираюсь с силами, чтобы выйти к Александрине, которая по-прежнему терпеливо ждет нас в нескольких метрах от автомобиля (ну да, что такое пара минут, когда тебе сто пятьдесят с хвостиком), когда колдун вдруг блокирует двери.

Я с удивлением поворачиваюсь и смотрю на парня, но, признаться честно, испытываю некое облегчение, когда он не дает мне выйти. Плевать, пусть хотя бы какую-нибудь фигню скажет, уже легче. Про стабильность я уже говорила.

Колдун не торопится заводить беседу, зато меня прямо подмывает. Кажется, я начинаю понимать логику — в любой непонятной ситуации, когда я переживаю или боюсь, мне просто жизненно необходимо нести какую-то чушь. И да, сейчас я переживаю. И боюсь.

— Двери разблокируются немного по-другому.

— Да что ты? — парень даже улыбку себе позволяет. Хороший знак?

— Давай ближе к делу, пока старейшина не решила еще раз заглянуть к нам с визитом.

— Если ты переживаешь, что она помешает нашему уединению, можешь не волноваться. Сомневаюсь, что в планы Рины входит разнос пары ближайших кварталов.

Сперва я не понимаю, о чем это он, но потом всесильное магическое озарение вовремя сваливается на голову, и я достаточно ясно вижу, защита какого уровня стоит на машине мажора. Ну да, очень хотелось бы, чтобы разноса пары кварталов не состоялось. Хотя бы потому, что я окажусь в эпицентре.

Когда я перевожу взгляд на колдуна, тот довольно улыбается — понимает, видимо, что в суть его слов я все же въехала. Даже кивает. Это типа похвала?

— Послушай меня внимательно и постарайся воздержаться от язвительности. — начинает парень. Мне хочется вставить что-то типа: «Кто бы говорил», но я сдерживаюсь. Сейчас инстинкт самосохранения (да-да, иногда он еще во мне просыпается) все же доминирует над желанием вставить свои пять копеек. Да еще и переход мажора в серьезный режим свое дело сделал. В общем, киваю и слушаю молча. — Что бы тебе сейчас не сказали, что бы не предложили сделать, соглашайся на все. Тихо и мирно соглашайся. Понимаешь?

Еще раз киваю. Этого достаточно, колдун продолжает:

— Просто так Рина бы не приехала. Если уж явилась, значит, что-то насчет тебя решили.

— Звучит не слишком оптимистично. — все же позволяю себе высказаться. Да-да, волнение и страх, вы же помните.

— Просто на все соглашайся, дальше что-нибудь придумаем. — парень говорит успокаивающе, но мне все равно хочется истерически хихикнуть. Кажется, это не остается незамеченным, потому что через пару секунд он улыбается самыми уголками губ, а потом добавляет. — Давай уже, сморозь какую-нибудь глупость. Уж лучше тут, чем там.

Мне дважды повторять не надо, выпаливаю первое, что приходит на ум:

— А про грабли и второй раз тоже расскажешь?

Я поняла, что шагнула на запрещенную территорию мгновенно. В глазах мажора вспыхнуло пламя, которое, впрочем, потухло практически в ту же секунду. Однако, ее мне хватило. Если бы в машине в случае опасности вспыхивали мигающие лампочки, и начинала бы орать серена, это бы непременно произошло.

— Давай не будем мешать мое желание помочь тебе с твоей наглостью. — колдун отвечает так, как будто несколько секунд назад он и не напрягался совершенно. Не становился опасным, колючим. Таким, кто и убить может, если его заденут.

Странное ощущение, очень странное. Прямо вишенка на торте всех странностей, которую я что-то пробовать пока совершенно не хочу, поэтому с радостью цепляюсь за соломинку и перевожу все в шутку.

— У тебя есть желание мне помочь?

— Если бы его не было, я бы уже давно от тебя избавился. — лениво протягивает парень.

— А сейчас уже не можешь? Привязался слишком?

Я вновь перегибаю палку. Да что же такое?! Кажется, нам пора обсудить список запрещенных тем. Не хочется, чтобы рано или поздно парень меня взглядом испепелил или придумал что-нибудь более изощренное.