Ненависть и другие побочные эффекты волшебства

И я делаю выбор. Подхожу к Вадиму, переплетаю наши пальцы, встаю на носочки и целую. А затем веду за собой. В его спальню.

Засыпая в объятиях колдуна, я думаю о том, как хочется остаться в сегодняшнем дне, однако утро не слышит моих желаний. Оно наступает практически мгновенно. Как будто я успела лишь моргнуть.

Пытаюсь аккуратно перевернуться на спину, но чувствую, что Вадим уже не спит, поэтому смотрю на него.

— Мне начинает казаться, что ты зомби. Или вампир. Кому там спать не нужно?

Колдун улыбается в ответ:

— Ну вот, а мне казалось, что я достаточно хорошо это скрываю.

Он аккуратно смахивает прядку волос, упавшую мне на глаза, убирая ее за ухо, а потом целует. На этот раз медленно, растягивая удовольствие.

Меньше всего хочется выбираться из постели, но в итоге приходится. Я принимаю душ, мы завтракаем, а затем перебираемся в холл, где Вадим помогает мне вспомнить все, чему я успела научиться.

Получается, правда, отвратительно. К тому моменту, когда выясняется, что я даже с мукой справиться не могу, отчаяние окончательно берет верх.

— Мне капец. — озвучиваю неутешительный вывод.

Странно, что колдун ещё не психует и не подкатывает меня.

— Тебе просто нужно сосредоточиться.

Вадим поднимается с дивана, на котором он провел последние пару десятков минут, и подходит ко мне. Обнимает со спины, обдавая шею теплым дыханием, провоцируя прижаться к нему ближе, чтобы уж точно уничтожить остатки настроя на учебу.

— Скажи честно, ты специально это делаешь, чтобы завтра я с треском провалилась, и ты, наконец, от меня избавился?

Я чувствую, как колдун напрягается. Я снова выдала глупость, попыталась пошутить там, где нельзя.

— Я это делаю для того, чтобы тебе помочь. — тоном, с которым нет ни сил, ни желания спорить, говорит парень. — А теперь перестань быть тряпкой и прекрати уже себя жалеть.

Вадим в своем духе, не мог он мысль иначе закончить, у меня на губах даже улыбка появляется, однако она очень быстро стирается. Ровно в тот момент, когда колдун кончиками своих пальцев касается сперва моей ладони, а затем скользит ими вверх по руке, останавливаясь на руне.

«Соберись, наконец, Лина!»

Его голос вновь повсюду. И это опять срабатывает, я успокаиваюсь, за что сразу же оказываюсь вознаграждена. Вадим невесомо целует мою шею, едва касаясь губами кожи.

«Так гораздо лучше, а теперь, давай, покажи уже, на что ты способна!»

Это игра на грани фола, где каждое мое удачное магическое действие сопровождается ласками и поцелуями. Я уже не понимаю, где реальность, а где волшебство. Я следую командам Вадима, все сильнее чувствуя уверенность в своих силах, одновременно растворяясь в парне, который сейчас стоит прямо напротив меня, смотря своими нереальными черными глазами прямо в мои.

Нас разделяет буквально несколько сантиметров, но колдун не спешит целовать меня вновь, и теперь уже я тянусь к нему, целую сама, окончательно капитулируя, чувствуя себя связанной с ним неразрывно, признавая это.

Несмотря на то, что было, несмотря на то, что ещё будет.

Когда я отрываюсь от его губ, чтобы вновь заглянуть в глаза, мое внимание сперва привлекает странная улыбка Вадима, а затем необычное лиловое свечение за его спиной. Отвернувшись от парня, осматриваюсь и едва не открываю рот от удивления.

Все пространство вокруг нас усыпано небольшими искорками. Они чем-то похожи на те, которые может сотворить Вадим, только вот сейчас я была совершенно уверена в том, что это не его работа.

— Я же обещал тебя научить. — в подтверждение моих слов шепчет парень.

— Мое поведение официально признано хорошим? — интересуюсь.

Вместо ответа он хитро улыбается.

— У нас остался последний урок. — говорит с ухмылкой, пока я не в силах отвести от него взгляд.

— Какой? — непроизвольно облизываю губы, когда он аккуратно убирает за ухо прядь моих волос.

Если так пойдет и дальше, я просто наброшусь на него. Нервы напряжены до предела, мне мало его прикосновений, мало его ласк. Сегодняшний день, проведенный в такой близости и напряжении распалил настолько, что у меня начали возникать сомнения — нет ли во мне нимфоманских наклонностей.

— Кажется, я не показывал тебе, как работает «Зеркало». — провоцируя, шепча слова мне прямо в губы, отвечает парень.

Я с трудом отвоевываю несколько сантиметров личного пространства и смотрю Вадиму в глаза. В хитрые и такие манящие темные глаза.

Секунду я ничего не понимаю, а потом чувствую, что он применяет силу. Заставляет меня потянуться руками к краям его футболки. Пара мгновений, и я избавляю его от лишнего предмета одежды.

Я дышу часто и рвано, чувствую, как во мне начинает бурлить сила, которую я не призывала. Смотрю на Вадима и понимаю, что магия сама, словно это не я обладаю ей, а она мной, заставляет колдуна сделать шаг ко мне и взяться за край моей футболки.

Она летит на пол вслед за его. Чары спадают, едва вещь приземляется рядом с диваном. И вот теперь я уже в ясном сознании смотрю на Вадима, который стоит передом мной с голым торсом в одних спортивных штанах, понимаю, что сама стою перед ним без футболки, в одном лишь бюстгалтере и шортах.

Скольжу взглядом по его нагой груди, опускаю глаза, останавливая внимание на кубиках пресса, а затем слышу тихий шепот, чем-то напоминающий рык:

— Должен быть закон, запрещающий тебе так на меня смотреть.

Я поднимаю взгляд и облизываю губы. Теперь уже намеренно. Он слишком долго провоцировал меня, могу и я себе позволить небольшую шалость:

— Не боишься, что я все равно найду лазейку?

Вадим не выдерживает первым. Прижимает меня к стене, не жалея, с таким желанием, от которого с губ срывается стон, который колдун тут же ловит. Целует меня. Жадно, сминая мои губы. Но этого мало, я вцепляюсь ладонями в его спину, не заботясь о том, что могу ее поцарапать.

Ответное действие не заставляет себя ждать. Вадим подхватывает меня за бедра, впиваясь пальцами в кожу, заставляя обвить его ногами.

Я чувствую, как он меня хочет и понимаю, что хочу его ни черта не меньше, о чем и сообщаю:

— Хочу… — выходит хрипло, но это неважно. Главное — Вадим меня понимает.

С какой-то невероятной скоростью он переносит меня в свою спальню. Сперва я ощущаю мягкость простыней под собой, а затем тяжесть тела колдуна на себе.

С проворностью избавляюсь от остатков одежды, стараясь не прерывать при этом поцелуи.