Ненавижу игрушки

Когда уже застегиваю одежду, мужчина заглядывает мне в глаза – так, как это делают только врачи. Приподнимает мою голову за подбородок, поворачивает ее в одну сторону, другую.

– Больше ничего не беспокоит?

– Было один раз неприятное ощущение… Хотя меня предупреждали.

– Ощущение потери?

– Да, что-то вроде.

– Это не пройдет, – спокойно говорит врач, – Если только не поставить энергоблок на место.

Я бросаю на него неприязненный взгляд и он торопится смягчить ситуацию:

– Шучу. Про энергоблок – шутка. А ощущение потери и правда не пройдет. Кажется, это как-то связано с нервной системой, мы еще толком не разобрались.

Теперь не нужна одежда с вырезами, не нужны балахонистые футболки. И, хотя я все еще в просторной куртке, рассчитанной на каркас, это уже не имеет значения!

Спускаемся на лифте вниз.

– Что за специалист? – спрашиваю я Северского, не поворачивая головы.

– Наш лучший киберпсихолог. Он немного странный, но ты не обращай внимания.

– Долго до него добираться?

– Нет. Он тоже живет в башне.

Лифт проскакивает шестидесятый, сороковой, но все еще продолжает падать вниз, перебирая номера этажей со скоростью секундомера. Наконец замедляется, зависает на долю секунды и, вздрогнув, останавливается. Первый.

"Действительно, странный спец, живет на первом этаже небоскреба, где и жилых помещений-то быть не должно". Но все встает на свои места, как только мы заходим в его апартаменты. Северский открывает дверь собственной карточкой, не предупреждая по коммуникатору, не нажимая на звонок.

Из глубины квартиры – совсем небольшой и обставленной со вкусом бывалого антиквара – доносятся шаркающие шаги. В прихожей появляется старик, опирающийся на трость. Такому и впрямь сложно жить выше первого уровня. Его старомодный костюм диссонирует с изящным, ультрасовременным устройством, объединяющим в себе линзы дополненной реальности и нейростимулятор.

– Здравствуй, Семен Аркадьевич, – Северский обнимает старика, нежно, по-родственному.

– Она? – старик пристально смотрит на меня слезящимися глазами, линзы бликуют в свете люстры, – Чего вчера не привел?

– Вчера! – усмехается Северский, – Какой ты скорый. В этом деле нельзя торопиться.

– Вчера мне нужен был крепкий сон, – тихо добавляю я им вслед, недовольная таким обсуждением, – И кое-что еще, чтобы отвлечься…

Проходим в гостиную. Все, кроме меня и Семена Аркадьевича, садятся на кожаный диван.

– Ты сюда, – старик показывает мне на кресло рядом с тихо шелестящей серверной стойкой. Сам ставит напротив табурет, с кряхтением опускается на него, откинув трость.

– Клади голову на эту штуку.

– А вы, собственно, чего делать-то собираетесь?

– Смешной какой у тебя акцент, – Семен Аркадьевич тянется ко мне сухонькой ладонью, касается щеки, – Расслабься.

Не понимающий ни слова, но чувствующий мое беспокойство Хэлг пересаживается на самый край дивана, готовый вскочить в любую секунду. Северский останавливает его, взяв за руку.

– Он знает, что делает, – говорит на нашем.

Я откидываюсь в кресле, прижимая затылок к подголовнику, закрывая глаза.

– Ну, допустим расслабилась. Дальше что?

Старик щёлкает переключателем и мне кажется, что я проваливаюсь, а сверху вдруг обрушивается вся Вселенная! Но… Нет. Конечно нет. Это не вселенная, а тот же город, с его энергетическими линиями и каналами связи, но на этот раз они просматриваются настолько четко, не путаясь между собой, позволяя коснуться любого, почувствовать его, услышать, что у меня перехватывает дыхание.

– Видишь?

Старческий голос приходит откуда-то издалека.

– Да, – шепчу я восторженно.

Тянусь к одному каналу, начинаю повторять вслух то, что вытягиваю из него и надеюсь, что кто-нибудь догадался включить камеру или они хотя бы успевают за мной записывать. Потом к другому, третьему…

Голос Северского слышится ближе – видимо, он подошел к моему креслу:

– Попробуй оторваться от них, взглянуть на общую картину. Связь должна сходиться в одном месте!

Я стараюсь сделать то, что он говорит, но получается не сразу.

– Четыре… Семь… Одиннадцать…

– Что ты считаешь?

– Пятнадцать. Я вижу пятнадцать хабов.

Невозможно оторваться, я продолжаю хвататься за ниточки, распутывать их… Почти неподвижно сижу в кресле, хотя прошло уже не меньше трех часов. Семен Аркадьевич и Северский требуют узнать что-то еще, перебивают друг друга, и я не выдерживаю, вскакиваю, усилием воли заставляя себя распахнуть глаза, оттолкнуться от кресла. Спотыкаюсь о ковер, но меня успевает подхватить Хэлг.

– Вер, все хорошо? – он смотрит на меня встревоженно.

– С меня хватит. Мне нужно… в туалет.

– Это вторая дверь налево, – услужливо подсказывает старик.

Когда выхожу из комнаты, слышу, как он говорит Северскому:

– Ни разу в жизни не видел такую совместимость! Ни разу в жизни…

Когда я возвращаюсь, спец рисует что-то на листе бумаги, то и дело поднимая голову, вопросительно глядя на Северского, охранника, и даже на Хэлга, который все равно не знает языка менсо.

– Понятно? Вот это хаб, – он изображает на бумаге прямоугольник, – Ну, или как выяснила наша девчуля – Склеп. По сути та же серверная, в которой находятся виртуальные образы индивидуумов.

– Андрей разбирал эйнера, – перебиваю я его, – В каждом из них уже есть образ чьего-то сознания.

Старик мотает головой.

– Нет. Андрей отчасти прав, но это не автономная копия. Виртуальная машина в каждом склепнике лишь разворачивает образ, который транслируется из хаба.

Семен Аркадьевич рисует точки вокруг прямоугольника и стрелки, ведущие от него к этим точкам.

– Слушай, будь добр, свари кофейку! – обращается он к охраннику, и тот, с молчаливого согласия Северского, уходит на кухню.

– А это, – продолжает старик и рисует несколько кружков, – бионики. Их, я так понимаю, никто не вскрывал, поэтому мы не можем с уверенностью сказать – виртуальные образы там, или какая-нибудь разумная овсяная каша. Одно несомненно: уничтожая бионика ты безвозвратно уничтожаешь один индивид. Кстати, интересно! Почему ее мозг, – он тыкает в меня пальцем, – интерпретировал неизвестные нам слова эйнеров именно так – склепники и бионики? Бионики, значит живые. Да? А склепники? Тут не просто "неживые", тут именно замурованные в склепе! И имеется в виду не просто серверная. Что-то загнало их туда, заставило копирнуться с живых на виртуальных. Какая-то непонятная нам напасть… Мда!