Ненавижу тебя, Розали Прайс

– Нильс, оставь ее в покое. Не твоего ума дело, что она и сколько она пьет, – защищает меня Алекса.

– Возвращайся за стол, – рычит он на девушку, а я недовольно пытаюсь оторвать его руку от моей талии. Как же он меня раздражает своим тоном, этими повелениями, которым должны прислуживать все в его округе. – Прекрати! – рычит он в мою сторону.

– Нильс, отпусти ее, ты ей никто, чтобы принимать такие решения. Пусть делает то, что хочет, – Алекса сидела на стуле, держа в руках бокал, внимательно разглядывая Нильса.

– Что касается на ее счет – не касается тебя, Алекса. И только посмей еще раз пойти на такую выходку, останешься без заработка. Ты хорошо меня уяснила? – Веркоохен сурово обращается к девушка, на что она лишь сощуривает глаза, в недоверии. Смолчала. – А что на счет тебя – ты сейчас же вернешься за стол и будешь пить кофе, поняла?

– Ни черта я пить не буду, понял? – говорю в тон парню, сымитировав его голос. – Потому что мне плевать на твое мнение, на твои приказы, на твои дурацкие чувства. Нет, я запуталась, – я рассмеялась. – У тебя нет чувств. И я тебя не-на-ви-жу, – черство выговариваю я парню в глаза, на что он в ответ скалится.

Его губы изгибаются в ухмылке, и я презрительно окатываю его недоверчивым взглядом. Веркоохен достает из заднего кармана деньги, кидая их бармену, которые недоуменно смотрит на нас.

– За стакан. И дай мне… вон ту бутылку, – Нильс указывает на самую верхнюю полку, и бармен нерешительно тянется за ней, передавая бутылку светловолосому парню.

– Нильс? – нахмурившись его довольно легкому настроению, после моих сказанных слов, в моей еще не затуманенный ум приходит осознание – он что-то задумал.

– Нам пора обратно. С тобой, Алекс, я поговорю позже, – черство и строго говорит Веркоохен, в одно мгновенье наклонившись и закинув меня на плечо, отчего я протестующее забила по его спине. –То, что ты вытворяла весь вечер – тебе это с рук не сойдет, – угрожающе он последний раз говорит Алексе слова, и точно указывает на нее своим пальцем. Идет, а я понимаю, что с моих губ срывается слабый стон. Его плечо упирается мне в живот, что болезненно, а повиснув в низ головой, в глаза темнеет и начинает подташнивать.

Он забирает наши вещи, но не собирается одевать меня, ступив на улицу, отчего морозных холод заставил сотрястись.

– Я не хочу домой. Почему ты не даешь мне повеселиться и развлечься? – хныча, я пытаюсь развернуться, сползти с его плеча, но Нильс против меня довольно силен и настойчив, поэтому к машине я попадаю уже без своего согласия и воли. Он крепко держал меня за бедра.

– Сейчас приедем, и повеселимся. Это веселье ты запомнишь на долго, детка, я тебе обещаю, – оскалился он, запихнув меня на переднее сидение, пристегивая ремень безопасности. Я округлила глаза от его холодного голоса и равнодушного заявления, что заставило все мое тело задрожать, а нутро сжаться.

– Нет, Нильс. Нет, что ты задумал? – взволновано поддалась я вперед, но он закрыл двери. Веркоохен скоро садится за руль, заблокировав двери с моей стороны. – Что ты делаешь? Нильс, выпусти меня! – паника охватила меня первым делом. Он был способное на многое. Мне не хотелось этим вечером новых разборок. Мне не хотелось совершенно ничего.

– Люблю выполнять желания девушек, детка. Ты не исключение, – оскал не спадает с его лица, а я вжимаюсь в сидение, испуганно смотря на парня. Веркоохен замечает мою сжатость, окидывает меня ехидной усмешкой, которая обещает мне многое, и еще совсем не ведомое. – Если откроешь свой рот в новом хамстве – боюсь, мы не доедим до общежития, Прайс. Не заставляй меня тормозить у обочин.

– Нильс… – жалостливо протянула я, понимая, что он резко дал газу, и машина с легкостью помчалась вперед.

========== Часть 35 “You learned a lesson?” !!!ИДЕТ РЕДАКТИРОВАНИЕ!!! Может быть не стыковка с пред. и след. частью! ==========

Нильс рычит от безумия, когда я не желаю вылезать из машины, которую он припарковал прямо около входа. Парень разозлен, и я знаю, что хуже будет мне, если сейчас я ослушаюсь его, но какой бы статистически нормальный человек шел бы с ним, не зная, что будет в дальнейшем? Веркоохен пытается расстегнуть ремень безопасности, но я не даю ему это сделать, вырываясь, извиваясь в его руках, и ошеломляюще крича.

– Если ты не прекратишь, тебе не поздоровится, Розали, –зарычал он не первый раз, но я не слушаю его и все так же отталкиваюсь от него.

– Нет, Нильс, пожалуйста, перестань. Я ведь нечего не сделала, – молящее смотрю на него, зарываясь криком и нервными выдохами. – Ты не можешь так со мной поступать! – взвизгнула я, понимая, что мои силы быстро тратятся на то, чтобы оттолкнуть его. Дыхание усложняется, а тяжесть в теле заставляет меня слабеть с каждой секундой и потраченным словом.

– Разве не ты со мной говорила в машине? Разве не ты, черт бы тебя подрал, решила окончательно быть моей? Я изо всех сил старался не обижать тебя, но ты сама напросилась, Розали, – он впервые ухватил мои оба запястья, и этим смог расстегнуть ремень. Я с недоумением смотрела на парня и то, как он выволок меня с машины, крепко удерживая около себя.

– Ты сказал, что не дашь меня в обиду! – он использует мои слова против меня, мне следует взять его пример. Веркоохен резко разворачивает меня к себе лицом, прислоняя к

машине. Я с тревогой выдохнула, смотря в его потемневшие от злости глаза.

– Роуз, Роуз, Роуз, – усмехнулся он омерзительной улыбкой, в моем же желудке закрутился не приятный узел толи от страха, толи от незнания грядущего. – Я не дам, а все, потому что ты принадлежишь мне, не так ли? Вот только я и имею право обидеть тебя, запамятовала?

– Ты вообще не имеешь никакого права, что либо делать, – прыснула я от его наглости, а парень отшатнулся, этим давая мне больше пространства. – Я не вещь, Нильс, а человек – прежде всего! – говорю, повысив тон и наблюдая, как постепенно его лицо меняется в эмоциях. Он был сердит, затем презрителен, а теперь опять зол, но снисходительно смерил меня взглядом своих колких очей. – А ты самый настоящий ублюдок, Веркоохен! Лучше бы я никогда не уезжала, и ты, чертов сукин сын, не смел и пальцем меня тронуть! – вырвалось в порыве ярости и ненависти к Нильсу, который онемел от моих слов.

Будь я в уме, знай, чем обернутся мне напитки, я бы даже не слушала девушку и свое искушение. Моя рука тянется ко рту, прикрывая его. Я ведь не хотела, не хотела этого говорить, и вовсе так не думаю!

– Н-Нильс… – замешкалась я, как только поняла, что нужно извиниться. – Я не хотела…– осторожно смотрю на него, но вижу уже ошеломляющего и бездушного зверя, который томно дышит. Я не знаю, что говорить или делать, но не говорю больше нечего, боясь, даже шелохнутся под этим свирепым взглядом.