Ненужная крепость

— Не успеть, отец мой и командир! Если она разбита и нужен ремонт, то ей сохнуть до обжига три дня…

— Твои проблемы — но хлеб должен быть послезавтра к вечеру. Имеешь право, при разбитой печи, взять одного человека в помощь — на выбор, — «так, с этим разобрались» — подумал Хори. Он чувствовал, что его как будто несет бурной рекой, — «дальше».

— Богомол!

— ? (это означало безмолвно сложенное в вопросительной гримасе лицо Иштека, отвлёкшегося от обнюхивания самого себя).

— Приведи сюда жреца. Нам многое потребуется от него — проверить воду в колодце, обновить черепки проклятий, выяснить, не осталось ли следов колдовства на башне. Я думаю, благодаря именно его молитве Нехти победил так легко этих проклятых с потерянными душами.

— Я же спрошу — кто лучшие следопыты и охотники среди пастухов собак и их псов? Нужны трое, для них будет особое задание. Также троих назначить десятнику Нехти для осмотра подвала и выноса тел Проклятых. Ему же выбрать двоих — вместе с погонщиками ослов обустроить для животных конюшню. Проверить те мазанки, что вдоль забора. Остальные — четверо самых говорливых и имеющих наказание назначенное, но не отбытое. В башне есть работа как раз для вас! Лопаты на том же осле, и не забудьте — они должны быть чистыми по завершению работ! Пращи держим под рукой, дубинки тоже. Бить в голову, если появятся Проклятые!

В это время Богомол привел украшенного самой брезгливой из своих гримас Саи-Херу. Но, когда жрец услышал, в чём дело, он побледнел и зашептал себе под нос охранные заклинания, истово и быстро. Он так вспотел, и запах его стал столь резок, что ему впору было вместе с Иштеком начать себя обнюхивать. Заслуженный Ишак явно знал больше о потерянных душах, чем Хори понял и нарисовал в уме своем после рассказа Нехти. Жрец явно считал высокой опасность этих тварей. Тем не менее, он бестрепетно отправился в башню с тройкой ветеранов — осмотреть убитых и понять, осталось ли колдовство, способное всем им навредить, в башне. Это было сейчас даже важнее, чем вода. Мысленно Хори извинился перед ним за прошлое и пообещал это сделать на самом деле, прилюдно и с подобающим почтением. В то же время ему было забавно — солдаты явно приободрились после того, как с ними оказался жрец, а Саи-Херу воспрял духом от наличия четырёх опытных бойцов (Иштек, который должен был и потом сопровождать жреца, тоже отправился с ними). Он успел сказать им, чтобы они обмотали лица тряпками и взяли факелы, прежде чем они поднялись вверх.

Нехти тем временем, заметив, что один из погонщиков направился к колодцу, рявкнул:

— Воду до проверки жрецом не брать! Из колодца того…

— Но мне надо напоить осла, господин мой…

— Ты хочешь стать погонщиком мертвого осла? Оставьте одного, если хотите, сторожить скотину, а остальные на проверку конюшен и заготовку «Уйди-уйди»!

Так называли колючий кустарник, чьи ветки, срубленные и разложенные вокруг лагеря, служили защитой от львов, а сухие и нарубленные на куски — топливом. Ну, ещё они служили причиной порезов и царапин у тех, кто их рубил, поэтому отправка на эти работы служила наказанием. Десятник огляделся и повелительными жестами призвал к себе двух солдат, одного из старичков и одного — из Джаму:

— Анхи, сын Нефера из Сумену!

— Я вижу тебя, отец мой!

— И Анукисхотеп, сын Яхмоса, из Та-Хута!

— Слуга твой покорный, командир!

— Вместе с погонщиками осматриваете хижины, конюшни и заготавливаете уйди-уйди. Старший — Анхи! Вперёд, время не ждёт нас!

Довольно быстро из башни появились жрец и солдаты. Саи-Херу был несколько зелёного оттенка, остальные выглядели получше. Назначенный старшим Себекнехт доложил, что погреб свободен и даже чист, вся гадость творилась на первом этаже. Не мешкая ни секунды, Хори направил в башню четверых штрафников с лопатами — убирать. Нехти спросил дозволения проделать в стене несколько малых отверстий, которые потом заделают — для вентиляции. С учётом высоты башни можно было ловить одеялами ветер вверху и дать неплохую тягу и при малых отверстиях — иначе в башне ещё долго нельзя будет находиться.

— Отец мой и знающий чародей, достопочтимый Саи-Херу, — подчёркнуто уважительно обратился Хори к жрецу, — как мы должны похоронить эти тела?

Он показал на завернутых в драный полог палатки два тельца, которые в этот момент спустили, обвязав верёвкой, сверху. Виднелись только босые ступни, продубленные, как у всякого египтянина или нубийца.

— Я полагаю, поскольку души их потеряны и прокляты, и они представляют угрозу для живущих, их надо сжечь…

— Себекнехт! Ты и Богомол сопровождаете почтенного чародея к колодцу, а затем — обойти округу и обновить черепки проклятий. Остальные — сжечь это с подветренной стороны, что останется — закопать в отхожем месте! Его вы тоже должны выкопать и оборудовать.

Плотники начали ремонт с верхней площадки. Хитрость их была очевидна — не лезть в вонь как можно дольше, но в данный момент Хори был с ними согласен. Уж лучше пусть будет полностью готова верхняя площадка. Её ещё надо будет обмазать глиной — от возможных огневых стрел и чтобы самим разжигать костёр на башне.

Прошло уже довольно много времени с той минуты, когда всем были заданы задачи, и сделано было уже много. Нехти был занят отверстиями для вентиляции, и Хори сам полез на башню — под приглядом и осёл работает резвей. Вопреки ожиданию, штрафники, с обмотанными тряпками лицами, работали как проклятые — видно, им не терпелось убраться отсюда поскорей. Почти все уже было готово, но Хори всё равно скорчил недовольное лицо.

Его манил погреб, почему-то ему хотелось спуститься туда и осмотреть его самому, казалось, там должно быть что-то важное и требующее его взгляда. Он уже направился было к отверстию лаза в погреб, но в это время его позвали снаружи.

— Заканчивайте тут, я пришлю Нехти принять вашу работу, — сказал он и полез наверх. Плотники уже почти доделали настил верхнего яруса в местах повреждений, и он скомандовал остаться одному, а второму с помощником приступать ко второму ярусу. Только дождавшись, что они начали передавать и укладывать доски с верхней площадки, он спустился с башни на улицу. Его поджидал Иштек.

— Жрец сказал, что колодец в порядке.

— Это точно?

— Мы спускались вниз, он смотрел воду, мы ныряли и смотрели на дне. Он проверил талисманами от яда, от проклятий и от дурной еды и воды. Всё хорошо. Вода чиста и её много.

— А где сам жрец? — спросил Хори.

— Он и солдаты, маджаи те, пошли творить черепки проклятий вокруг крепости.

В это время Хори сообразил, что так и не поставил задачу трём спутникам собак, и они вместе со своими поджарыми пустынными овчарками всё еще ожидают его. Молодой командир отправил их обходить лагерь по расширяющейся спирали — в поисках любых следов. Кроме того, он с облегчением заметил, что Нехти по-тихому исправил ещё одно его упущение — все, оставшиеся свободными, старательно (потому что под надзором Нехти) чинили стены вокруг их крепости с гордым именем Хесефмаджаиу. Стена, сооруженная местами из небольших валунов и камней, скреплённых глиной, а местами — чисто глинобитная, огораживала пространство неправильным кривым овалом примерно семьдесят на пятьдесят локтей [73] . Изнутри к стене почти на всём её протяжении лепились, как ласточкины гнёзда под крышей, хижины, какие побольше, какие — поменьше. Зубцов на стене не было — просто она была достаточно толстой, чтобы её защитники могли стоять на ней, ограждённые от напастей более тонкой верхней её частью. Стена была невысока — меньше, чем в полтора роста в верхней точке, и была любопытно и слегка непривычно для Хори устроена в том месте, где был вход в крепость. Проход сверху был накрыт перемычкой, по которой можно было перейти с одной стороны на другую, не спускаясь вниз, правда, выходя из под защиты вала, и лишен ворот. Их и не было никогда, вход заваливали раньше громадным кустом уйди-уйди. Теперь этому кусту надо было найти замену — старый давно сгорел в кострах караванов, проходивших тут, да и о дровах, кстати, тоже надо было позаботиться. И ни одного свободного солдата… Он вышел с пастухами собак за этот проём — посмотрит хоть сам, нет ли подходящего куста? Крепость с незакрытыми воротами казалась беззащитной перед возможным нападением и доступной, как голая женщина с разведёнными в стороны ногами.

73

египетский локоть — 0,635 м

— Ничего они не найдут, отец мой, — сказал Иштек, придирчиво обнюхивая свои ногти. Хори и позабыл о нём, а тот всё продолжал бесшумно следовать за ним.

— Что? О чём ты?

— О бойцах тех, собачьих пастухах. Они городские, и собаки их — сторожа, а не ищейки. Дозволь и мне пройтись?

— Давай, но только пока солнце не окажется там, — и он ткнул в точку на небе, — да заодно поищи подходящий большой куст уйди-уйди для заграждения в воротах.

Иштек, не говоря ни слова, повернулся и побрёл, о чём-то разговаривая сам с собой. Он вообще сегодня был на удивление болтлив (для Иштека).

— И не забудь про уйди-уйди! — крикнул ему вслед Хори. Иштек кивнул, даже почти что полупоклонился, и слегка изменил направление своего движения. Хори пошел назад так, чтобы пройти мимо конюшен, сказать погонщикам ослов, что можно напоить животных из колодца. Вообще-то это вносило некоторую излишнюю сумятицу — то ли отменяя, то ли нет предыдущее распоряжение, о ремонте конюшен. Он сообразил это, но уже не стал ничего менять. Колодец был рядом с башней. Хори подозревал, что глину, вынутую при строительстве колодца, тут же использовали на строительстве башни и делая сырцовые кирпичи — адоб — для строительства мазанок — конюшен, складов, а может, казарм, теперь уж и не разобрать. Он как-то видел, как копали такой же. Двадцать человек делали его две недели, и глины было много. По верху колодца было выложено из камней широкое кольцо. Поверх него было перекинуто старое, обглоданное от коры ветром и временем кривоватое бревно акации. В средней части оно было заметно источено верёвками. Воду доставали кожаным ведром на длинной верёвке, которую перекидывали через это бревно и запрягали в нее осла. Сейчас одно из животных уже бойко топало, вытягивая первое ведро с водой. Судя по пройденному им пути, вода была не так уж глубоко, локтях в двадцати-двадцати пяти от поверхности. Всё таки зима, сезон перет, не так жарко, даже, бывает, зябко по ночам!