Необыкновенное приключение в каникулы
Шрифт:
Разумеется, это была Даша. Кто бы сомневался?
– Привет, Даш, - Петька опередил всех.
– Клубники хочешь? Ниу угощает!
– Угум...
– Скляр просто подвинулся, освобождая место на лавке для новоприбывшей и тем молча признавая её полноправным членом команды.
Ветер стих совершенно, даже листья на старой иве перестали колыхаться. Где-то за крайними домами солидно громыхал товарняк - очередной состав следовал мимо разъезда, не останавливаясь. А быстро привыкла инопланетяночка, проползла в голове у Петьки очередная посторонняя мысль. Вон, рассматривает ягоду, прямо как Мичурин,
Откуда-то возникла Мурёна, подумав, вспрыгнула на лавочку рядом с Ниу, и девочка просто и естественно принялась её гладить. Кошка с готовностью замурчала. Место приличной кошки завсегда с добрыми людьми, и если даже в данный конкретный момент добрым людям дать кошке нечего... ну, потом дадут чего-нибудь вкусненькое. Когда совесть заговорит, ага...
– Я сегодня Зорьку вашу сильно обидела, - заговорила Ниу.
– Зря обидела, так получается. Она такое вкусное молоко даёт, а я её - бац!
– Ну, чего там, корова...
– произнёс Васька.
– Животное же, переживёт.
Фиолетовые глазищи смотрят пристально и удивлённо.
– Ну, животное, так и что? Можно обижать ни за что, походя?
– Она же глупая, - уже не так уверенно возразил Васька.
– Даже не поняла, чего это с ней...
Глаза Ниу опасно блеснули.
– А если кто-то решит, что ты глупее его? И тебя - бац!
– Нуу...
– Животное переживёт, да. И простит даже. Куда ему деваться? Только ведь это нужно не животному, Вася. Это самому человеку надо, чтобы всё было по справедливости. Чтобы он смог оставаться человеком.
– Да это он клубники объелся, вот и бормочет чего ни попадя, - встрял Петька.
– Язык разминает. Не обращай внимания, Ниу. Все тут знают, маленьких и слабых обижать свинство. И Васька знает, точно говорю.
Васька насупился малость, но возражать не стал. Принял, стало быть, помощь друга... а хотя бы и в такой форме.
– Надо мне ей чего-нибудь дать, Зорьке, - успокоилась Ниу.
– Чтобы по справедливости. Чего она больше всего любит, корова ваша?
– Ннууу...
– Ленка задумалась.
– хлеб она любит... А! Сахар Зорька любит сильнее всего. Прямо тащится от него, ага. Ну белый такой, сладкий...
– Сахар?
– оживилась звёздная гостья.
– Сахар, это я знаю. Это и у нас есть. Хорошо, я запомнила.
– Ниу, а ты чего сама-то клубнику не ешь?
– это Васька. Очухался от лёгкой моральной контузии, ага.
– Спасибо, Вася, - улыбнулась девочка.
– Вы кушайте, ребята, а я... Вот вы сидите тут все, просто сидите, и мне так хорошо почему-то. Правда-правда.
Долгая, долгая пауза. И только блеск глаз выдаёт всю компанию.
– И правда... какой неожиданно хороший день сегодня...
– заговорила Дашка.
– Долгий-долгий... день встречи...
А хоть бы он и вообще никогда не кончался, подумал Петька. День встречи. Потому как завтрашний будет днём расставанья.
Себе самому врать глупо. Он, Петька Столбов, не хочет, чтобы она улетала. Очень сильно не хочет. Влюбился-не влюбился, это пусть взрослые разбираются. А он, Петька, просто знает - без этих вот фиолетовых глазищ ему уже никогда не будет так легко и безмятежно, как раньше.
Между тем Ниу то и дело поглядывала на небеса
с нарастающим удивлением.– Ниу, ты чего?
– это опять Васька. Тоже приметил, значит...
– Странно... солнце совсем почти зашло, а ничего нету...
– Чего нету?
Ответить гостья не успела, поскольку в огороде возникла статная фигура хозяйки дома.
– Ага, вот они где все! Загораете, ребятишки? Петя, я просила огород полить...
– Так сделано, тёть Надь, - живо откликнулся Петька, загораживая собою тазик с клубникой и делая Ваське малозаметные, но отчаянные знаки.
– О! Вижу, вижу... ну ребятишечки, вы же мне огород-то весь утопили!
– Да к утру уже просохнет, тёть Надь, - заверил Васька, ногой задвигая снятую с треножника предательскую посудину в лопухи.
– Жарища вон какая стоит, ни капли дождя, сейчас поливать надо будь здоров!
– Ладно, чего с вами делать, - мягко засмеялась женщина.
– Нэля, куда бы мне тебя на ночлег определить... Вот ежели с Ленкой на одной кровати, не побрезгуешь? Кровать широкая...
Хлоп-хлоп фиолетовые глазищи.
– Почему это побрезгую? Ничего не побрезгую! Лена - очень хорошая девочка! Очень-очень!
Ленка просто расцвела от удовольствия. Прямо маков цвет, ага.
– Ну вот и ладно, - улыбнулась тётя Надя.
– Давайте-ка по домам, ребятишечки. Спать пора, поздно уже. Завтра будет новый день. Кто рано встаёт, тому бог подаёт!
– А кто спит до обеда, тому все беды!
– блеснула Катька своими глубокими познаниями в области пословиц и поговорок.
– Во, правильно, Катюша, - засмеялась тётушка.
– Девочки, надевайте-ка свои платьишки уже и айда в дом!
Уже во дворе Петька спросил гостью, всё поглядывающую на небосвод.
– Так ты и не ответила, слушай, чего...
– Спать, спать, спать!
– решительно прервала назревающую дискуссию Надежда Борисовна.
– Завтра наговоритесь!
В этот момент из-за угла дома вывернул Алексей Иваныч, неся на плече лёгкую алюминиевую лестницу-стремянку.
– Слышь, Надя, зря я на связистов-то наших бочку катил. У нас в доме обрыв, почитай, под стрехой. Как будто нарочно кто провод дёрнул, или палкой...
– Да ну, кому надо это, телефон-то тебе обрывать. Спать, Лёша, спать пора... я вот с ног валюсь, как ты не знаю, а мне завтра с утра на дежурство...
Голоса удалились в дом, Петька, помедлив, полез на сеновал. Ладно... действительно, пора спать, утро вечера мудрёнее. Так ведь и не узнал, чего она там в небе высматривала, эта невозможная и удивительная девочка Ниу...
..............
– Лёша... Лёшик... ты не спишь?
Алексей Иваныч лежал, закинув руки за голову, и смотрел в потолок.
– Не сплю я, Надюш... Думаю.
Пауза.
– Ну и что ты надумал?
Алексей Иваныч повернулся на бок.
– А давай-ка ты сперва изложишь свои соображения.
Пауза.
– Ладно, - согласилась женщина.
– я так я... Видал одеяньице-то её?
Супруг хмыкнул.
– Смело, не отрицаю. Ну да вон я надысь в городе был, там две близняшки тоже в кружевных платьицах щеголяли, всё видать на просвет и край попы снизу торчит... А ещё и постарше этой пигалицы, пожалуй...