Необыкновенные приключения капитана Шпарина

– Летун второго класса лейтенант Дремов. Сейчас закончим и в Боровск, - не глядя на удостоверение, пробасил, отдавая честь, зеленоглазый вертолетчик. Отдал честь своеобразно, хлопнув кулаком по груди.

– Вам куда?
–  как таксист спросил лейтенант.

– Губернаторск.

– Из комиссии?

– Нет, - ответил Шпарин, посматривая в небо.
–  Срочное дело. Отпуск.

– А-а!..
–  лейтенант улыбнулся.
–  Не только срочное, но и очень хорошее.

– Давай поживее!
–  посмотрев на часы, крикнул летчик солдатам грузящим в вертолет деревянные ящики.
–  Из Боровска улетите быстро. Из Боровска каждый час какой-либо борт идет на Губернаторск. А если к вам попадешь, - бывало и по два дня сидели. Поганые места. Как ни прилетишь - всегда что-нибудь происходит.

– Это точно, - сказал Шпарин, смотря в небо.

«Не хватало появиться Древаке и конец путешествию».

Левая нога начала выбивать дробь по бетонке плаца.

«Иду вразнос. Нервы сдают. А сколько можно? Двое суток непрерывного сумасшествия плюс сегодняшняя веселая ночка. Милый доктор Евпахов, повар Давкин. Убийство. Инга! Я постоянно думаю о ней, на автомате делая остальное и никуда от этого не деться».

– Миша-а!
–  услышал он женский голос, с которым уже бы не спутал никакой другой.

Бегущая женская фигурка в розовом халатике среди тополей, на краю плаца, рядом с вертолётом.

«Инга!».

Шпарин сделал несколько шагов навстречу.

– Миша!
–  сказала девушка, заглядывая ему в глаза, так глубоко, что Шпарину стало не хватать воздуха.

– Миша!
–  повторила она, хватая его за рукав.
–  Сбегаешь? Два года… Зачем ты это делаешь? Неужели это нельзя было сделать завтра, послезавтра или вообще никогда не делать? Что с тобой? Зачем?

Заплыв далеко в море и поймав открытым ртом случайную приличную волну, Шпарин однажды тонул. Сейчас происходило то же самое. Медленное погружение в темное, темно-синее море, полное слез.

Отчаянный поиск нужных слов.

– Капитан, заканчивайте, - раздался бас лейтенанта.
–  На борт.

– Инга!
–  прошептал Шпарин, пряча лицо в волосах девушки. Нужных слов не было.
–  Инга!..

– Шпарин!? Ты что?
–  Инга оттолкнулась от него, как от стенки, улыбнулась, вытирая слезы, и пошла прочь, постукивая каблучками по шевелящемуся от пуха бетону.

– Жена?
–  спросил вертолетчик.

–  Нет!

– Женат?

–  Нет!

– Что не берешь с собой? Такую не отпускают!

– Обстоятельства, - сказал Шпарин, глядя вслед согнутой фигурке, обхватившей себя за плечи.
–  Пока неразрешимые. Понимаете, если поймать всех кошек, каких я видел в жизни и, выражаясь фигурально, засунуть мне в душу, и они начнут там скрестись, это примерно и будет то состояние, в котором я сейчас нахожусь.

Шпарин всмотрелся в лицо вертолетчика.

– А я вас помню. Легионер. Теперь пилот. Стояли недавно вместе перед аутодафе. Ну, точно. Нос с горбинкой, зеленые глаза, рыжие волосы. Запоминающаяся внешность.

– Мало ли кто с кем стоял рядом, всех не упомнишь, - вертолетчик отвернулся.
–  На борт! Штурман в машине, бортмеханик отсутствует по уважительной причине.

Шпарин забрался в вертолет, уселся на откидное сиденье и пока летчики запускали двигатель от нечего делать толкнул ногой ближайший к нему длинный ящик. Без маркировки. Из плохо обработанных досок. Едва закреплённая крышка ящика сдвинулась и Шпарин увидел ряды аккуратно уложенных ровных палок с металлическими наконечниками. Вскрыл другой. Сорвал крышку у короткого ящика, здесь находились переложенные тканью обоюдоострые мечи в ножнах.

«Очень интересно. Мастерские у них тут что ли? И куда мы всё везем?».

Шпарин надел наушники и прислонил нос к иллюминатору.

Двигатели шумно набрали обороты, корпус вертолета прекратил вибрировать и База медленно ушла из-под ног.

«Никаких запросов, никаких переговоров с наземными службами. Ладно, их здесь может и нет. Но в этом, как его, Боровске они обязаны быть. Полное радиомолчание. Просто взяли и полетели. Флуктуация, кавитация, турбуленция. Хотя кавитация не из этой оперы».

Сплошной лес. Дым от пожара уже не поднимался вверх, потерял силу и стелился понизу.

Через несколько минут справа появился комплекс, окруженный антенными полями. Ряды гигантских овальных зеркал и проволочных катушек на треногах уходили за горизонт. Прямоугольники пожарных машин под зеркалами казались букашками. В антенных полях стремились к небу белые башни. В центре круга из башен пульсировал стекловидный прозрачный кокон. Внутри кокона бесновалась оранжевая масса, кипела и набрасывалась на стенки. Верх одной из высотных башен развален. Из пролома выглядывал кусок раскаленной спирали и фыркал желтыми искрами.

Вертолёт ушел левее, солнце вышло из облаков и ударило по глазам.

«Холм», проклятый «Холм»! И почему его не разнесло совсем? Нет, подождите, Михаил Иванович, здесь вы не правы. Идейка оформилась, не до конца, но всё же… «Холм» единственный путь домой. Когда-нибудь я доберусь до него. Одному не справиться. На север через юго-запад. С Базы куда угодно, затем обратно. Пусть пока постоит на месте».

Шпарин положил руки на колени, опустил голову и под невесёлые мысли, и рев турбины незаметно задремал.

Он очнулся, когда вертолет резко дернулся, провалился вниз, начал делать разворот и пошел на снижение. Шпарин прильнул к иллюминатору. Мимо них параллельным курсом проскочил такой же вертолет, с таким же бортовым номером.

– «Проклятье!», - послышался в наушниках голос Дремова.

– «Едва не столкнулись!
–  простонали в наушниках.
–  Система оповещения не сработала. На локаторе его не было. Возвращаемся, командир?».

– «Хочу сделать доброе дело. Над этими гиблыми местами может случиться самое невероятное. Можно даже увидеть свою прабабушку, сидящую на облаке или, что ещё хуже, самих себя, летящих рядом».

– «Первый и последний мой рейс сюда с вами, командир!.. Мне хватило той сверкающей штуки, которая зависла над нами, когда мы подлетели к Зоне».

Вертолёт жестко сел на бетонный плац в один из желтых кругов в белом треугольнике.

«Здравствуй опустевшая База и Особый Охранный Отряд. Давно не видались. Жив остался, и слава богу. Но, кажется, на эти края его влияние не распространяется. Интересно, сидел ли я в том вертолёте? Не будем расстраиваться. Уберусь отсюда немного позднее. Зато увижу Ингу».