Неомаг

Максим почувствовал злость на себя, душную как ватное одеяло в летнюю ночь. Надо справиться с чувствами. Давно он не был в таком душевном раздрае, как сейчас. Что бы выиграть время он, чуть дрожащими от сдерживаемых эмоций пальцами, выцарапал из пачки сигарету, отошел к окну. Пуская на улицу колечки дыма, Максим чувствовал внимательный взгляд опера. Тот молчал, не давил, но в воздухе кожей чувствовалось напряжение. Он прикрыл в глаза, тишиной и мерными затяжками, отгородившись от мира. Когда сигарета дотлела до фильтра, чувства Максима успокоились - он был готов к продолжению разговора.

– Как вы вышли на меня?

– На самом деле это не так и сложно, если конечно знать, где искать.

– Слишком, вы необычные, хоть и пытаетесь маскироваться под обычных людей.

– Неудачно, стало быть, притворяемся?

– Ну почему неудачно? Я же говорю, если не знать что и как вас не найдешь.

– И много таких как я?

– Мало, очень мало, буквально единицы.

– Так как вы все-таки меня нашли.

– Да какая собственно разница?

– Для меня большая. На будущее, что бы лучше прятаться.

Крюков покачал головой - Извини, не могу сказать, оперативная информация. Скажу лишь, что тебе это знание не поможет. Свою суть - не изменишь. Кот, ни когда не станет мышью. Ну, ты меня понял.

Максим кивнул. Он был другим, не таким как все, а это не спрячешь. Льву трудно затеряться в стае шакалов.

– Что, в конце то концов, тебе от меня надо?
– вопрос был задан и требовал такого же прямого ответа.

Человек сидевший напротив Максима это понял и ответил - Помощи.

Глава 9.

Максим был удивлен. Он ожидал чего угодно, но только не этого.

– Какой помощи?

– Человечка одного, найти надо.

Максим рассмеялся, звучавшее в смехе облегчение не укрылось от Крюкова, уж слишком явственны были нотки.

– Я не частный детектив, да и кто сможет тягаться с вашей конторой в таком деликатном деле, как розыск?

– Не притворяйся, ты понял, о чем я. Если бы мы могли справиться сами, к тебе бы не обратились.

Максим сбросил себя напускную веселость.

– Послушай, Крюков, у вас, что своих "нюхачей" нет? Подичай всех, что-то умеющих, под себя сгребли.

– Понимаешь, не могут они найти нужного человека, просто не видят его и все.

– Значит, его нет в живых, этого вашего человека.

– В том то и дело, что жив! Видели его, точнее ее, недавно.

Максим пожал плечами, разговор утомил его, хотелось выпроводить гостя из квартиры и как следует размяться. Потягать штангу, поработать с грушей, принять душ и завалиться спать, или бросить все к чертям - запереть квартиру и умотать куда-нибудь подальше в лес. Но он прекрасно понимал, что просто так, после всего случившегося, в покое его не оставят. Слишком уж масштабная, для их города, операция.

А может пообещать им сотрудничество, а самому свалить подальше, перейти на так сказать нелегальное положение? Но до чего же неохота бросать свою берлогу - сроднился он с ней, почти полюбил. Привык жить вот так - спокойно, без спешки, даже с маятниками примирился. Воистину привычка худший враг воина.

Да и переход на "нелегалку" был бы затруднителен, запасного паспорта нет, как впрочем, и запасного аэродрома. Нет, не потянет он игры с госструктурой. Игралка еще не выросла, не Дед он. Нет не Дед.

Хотя.... Хотя кто сказал, что все что наплел ему Крюков правда? Да, нет - правда, поправил себя Максим. Даже в постмаятниковом состоянии он сумел бы распознать ложь. Да и ухватки у гостя отнюдь не бандитские, нет, не похож он на "братка". Чувствуется в нем стержень и не уркаганский, а скорее офицерский, еще той прежней - имперской закалки. У него, небось, и дед, и отец Родине служили, да не при штабах отирались, а в самом, что не наесть "поле".

Да и совестно его как-то обманывать. Давно ему ни кто так не нравился, как сидящий напротив него. Такого хорошо иметь в друзьях, как батя говорил - 24-х часовой друг. Поможет в любое время, на изнанку вывернется, а для друга все сделает и не предаст, ни при каких условиях. А уж враг из него, так просто загляденье. Как говорил все тот же Исатори Кано: ...Суди о человеке не по его друзьям, а по врагам. У великого человека и враги великие...

Ну что ж, сыграем в предложенную игру. Соскочить-то он всегда сможет, по крайней мере, попытается. Да и терять ему по сути нечего. Все что ценно - он уже давно потерял. Не за квартиру же с хромированными железяками цепляться. А жизнь, что жизнь? Разве ж - это жизнь? Он с непонятной тоской обвел взглядом квартиру.

Цапнул пачку сигарет, прикурил и выдохнул с дымом:

– Давай уточним. Вы хотите, что бы я для вас нашел человека, так как сами, по каким-то таинственным причинам, не можете этого сделать?

Иван хотел что-то сказать, но Максим жестом прервал его, - Я еще не закончил.

– Возник такой вопрос, а что лучше меня "нюхачей" не нашлось, специалистов именно по людям? Из так называемых - неомагов. Я сходу мог бы назвать пару имен. Они справятся за пару минут там, где я полдня ковыряться буду, да еще с неизвестно каким результатом.

– Ну, назови.

Максим покачал головой - Звиняй батьку, сроду не стучал и стучать не буду.

– Тогда я сам, - Крюков усмехнулся - Нестор, Матрена, Иван Васильевич и Катя. Ты эти имена мог бы назвать? Если нет, то я еще могу парочку подкинуть.

Он хотел его удивить, но выпад не прошел, Максим к чему-то подобному был готов.

– Что и они не смогли помочь?

– Ты хорошо их знал? В каких вы были отношениях?
– Крюков оставил его вопрос без ответа.

– Это что допрос?
– Максим оставался спокойным, только нехорошее чувство шевельнулось в груди, и непроизвольно, как перед броском, подобрался живот. Плохое такое предчувствие, словно гусь по могиле прошелся.

– Ответь, пожалуйста, - как-то излишне спокойно сказал Крюков, глядя при этом в сторону.

Что мог ему ответить Максим?

Что с Нестором был в хороших, можно сказать приятельских отношениях. Выпивали пару раз в год. Он нравился ему - тонким чувством красоты и поразительным, для деревенского парня, чисто английским юмором.

Что, Матрену, он уважал, как самого светлого человека, которого он встречал в своей жизни. Уважал за железную волю и огромный талант. За то, что никогда не пользовалась своим даром во вред людям, а за поиски детей не брала плату.

Что, Ивана Васильевича, этого чесоточного гаденыша и любителя молоденьких девушек - он искренне ненавидел. За вечно потные руки и бегающие масляные глазки. Ненавидел за неразборчивость в целях и в средствах их достижения.