Неосновной инстинкт

– Да мне тоже интересно, почему ты со мной решил общаться… - «Если тебя волнуют мальчики» - закончила она про себя, но вслух никак не обосновала своего замечания.

– А почему нет? Что тебя смутило? У меня нет невесты… - «Вот это-то и смущает! У тебя её вообще никогда не было».

– А почему у тебя её нет? – в лоб спросила Айли, воспользовавшись тем, что этот вопрос тоже ставит в неловкое положение, но и не заявляет откровенно о том, что она знает о его ориентации.

– Да как-то некогда специально искать себе кого-то, - расставлял по полочкам Ёндже свою жизненную позицию, не медля с ответом, так что всё было похоже на правду. Похоже, но являлось ли ей? – А сами собой девушки под ногами не валяются. В моих делах в основном имеешь в партнерах представителей мужского пола, - «Ага!» - скабрезно скорчила моську Айли. – Ну, а те представительницы прекрасного пола, которых я знаю, не обязательно подходят мне, влюбляются в меня, а я в них. В этом мире не так просто найти совпадение, правильное соединение…

– Должна быть особая химия, да? – со скрытой иронией сказала Айли. Ёндже хохотнул.

– Не без этого. Я наглядно знаю, что если подобрать пару неправильно, то может окислиться, вспыхнуть и быстро погаснуть, или даже взорваться. Не все сочетания годятся…

– А что, по-твоему, «идеальное сочетание»? Оно не должно гореть? Какие у него должны быть свойства? – «Какого оно должно быть цвета? Голубого?» - не могли уняться мысли Айли.

– Мне кажется, это когда два элемента образовывают что-то очень крепкое, и один не поглощает второй. Они сливаются абсолютно равномерно и превращаются во что-то… что-то такое…

– Красивое? – подсказала девушка.

– Ну, пусть будет красивое, - улыбнулся Ёндже. – Но я хотел сказать, что вещества должны обоюдно усиливать положительные свойства друг друга. И они должны терять тягу соединяться с другими веществами.

– О, думаю, что если бы мужчины стали элементом, то они бы прошлись по всей таблице, пробуя различные вариации формул и новообразований, - не сдержала скептицизма Айли.

– А я вот всегда считал, что более непостоянным элементом стали бы женщины, - девушка замолчала, вспомнив, что Ёндже говорил о боязни разбитого сердца. У него явно фобия какая-то, поэтому и сменил передний привод на задний. – Прости, я совсем забыл сказать, зачем звоню. Что ты делаешь вечером? Я хотел бы встретиться, чтобы как-то загладить вчерашнее впечатление, но я, правда, никак не мог уделить внимания, потому что встреча была очень важной…

– Не знаю, на улице слякотно, и не хочется выходить из дома, - Айли задумалась, рискнёт ли увидеться с ним ещё раз для того, чтобы выяснить, связан он с убийствами или нет, или инстинкт самосохранения остановит её? Он может быть опасен, не лучше ли никуда с ним не ходить?

– Я пришлю такси, назови адрес.

– Ты не напрашиваешься в гости? – поддела девушка. «Конечно, зачем торопиться на квартиру к той, которая не интересует, как сексуальный объект? Все парни хотят проникнуть только туда, где желают получить что-либо».

– Мне кажется это не очень приличным, ты ведь не приглашаешь.

– А ты хотел бы? – хмыкнула Айли.

– Ты меня пытаешься скомпрометировать или разоблачить во мне коварного соблазнителя?

– Просто любопытно, что именно тебе от меня нужно. Не интеллектуальные же беседы о живописи, науке и образовании вести? – «Давай же, скажи, что я тебе интересна, как человек, как подруга, с которой можно ходить за покупками, по выставкам, и сплетничать о жестоких мужчинах».

– Хорошо, допустим, не только это, но я же имею право поухаживать за девушкой, прежде чем добиваться чего-то ещё?

– Серьёзно?

– Что именно? – по-деловому спросил Ёндже, теряя теплоту и открытость голоса, когда что-то уточнял. В нём постоянно присутствовал человек, который всё воспринимает не поверхностно и бросается на преодоление трудностей.

– Ты собираешься позже добиваться от меня чего-то?

– А ты думаешь нет? – вернулся к более медовому тону парень. – Приезжай ко мне в ресторан, я как раз туда еду.

– Даже не знаю… - закусила губу Айли. Почему опять создалось впечатление, что он вполне себе натурал? Говорит как настоящий мужчина. Очень естественно.

– Давай сейчас пообедаем, а потом сходим ещё куда-нибудь?

– Не знаю, мне нужно подумать, - растерялась журналистка. Куда с ним идти? Что ему нужно? Ну почему он такой сложный! И зачем за ним следят золотые? И если она пойдёт с ним, то будет ли где-то ошиваться вокруг Сольджун?

– Айли, - выдохнул Ёндже, не устав уговаривать её и не роняя уверенность собеседника, который не начинает лебезить и паниковать, предчувствуя отказ. Молодой человек говорил взвешено и неторопливо. Как можно быть таким непробиваемым, хладнокровным? «Он ни разу и глазом не моргнул, чтобы показать, что я ему нравлюсь! – гадала Айли о том, соглашаться или нет. – Он не разглядывает меня, не заглядывается, не делает пошлых намеков, не тянет рук. Нет, в наше время этому не может быть объяснением воспитание. Сейчас такие только…»

– Что? – вспомнила она о том, что к ней обратились.

– Я не гей, Айли, - без обид произнёс Ёндже. «Откуда он?!..» - ошарашилась блондинка, сомкнув губы, будто это с них слетело что-то разоблачающее. – И даже не бисексуал.

– Я… я разве что-то такое говорила? – щеки вспыхнули, но интонацией она не показала своего стыда. – Ты это… записывай адрес. Я успею одеться, пока за мной приедет такси.

* * *

Ёнгук лежал и слушал, как на кухне возится жена, прошедшая туда вместе с дочкой. Будильник ещё не звонил и он, зная, что в офис имеет право приходить в любое время, лишь бы успевал делать дела, отключил его, задумавшись о том, чтобы не идти на работу раньше двенадцати. Пусть всё подождёт. Тот мужик, что вывел на него клан мафии, тот, у которого он интересовался, кому он сдавал в аренду свой подвал – с ним разобрались парни Хоупа, чисто, быстро и без следов. Больше не осталось никого, кто может побеспокоить его безопасность в ближайшее время. Остаётся только ждать информации по этим гомосексуальным извращенцам…

– Тебе завтрак принести или придёшь? – раздался голос Рин с той стороны, откуда уже неслись аппетитные запахи. Перевернувшись на живот, Гук положил руки на подлокотник и тоскливо выглянул из-за них.

– А кексик будет?

– Не надо смотреть, как старый побитый спаниель, - вздохнула, посмотрев на него, Херин. – Никакого кексика. От сладкого толстеют.

– Мне грозит поправиться, по-твоему? – едва не выскочил из-под покрывала Гук, чтобы похвастаться подтянутым и жилистым телом, на котором не оседало ни капли подкожного жира, но вовремя вспомнил о ранах на плече и ноге. – Во мне сладкое очень хорошо усваивается, моментально переваривается.