Непобедимое Солнце

– Не верещи, как баба, Натаэль, будь мужчиной, будь воином!
– пробасил голос другого юноши, с белоснежно-белым жезлом и в белоснежно-белых одеждах.
– Если хочешь, иди, сдавайся этим белобрысым дурам! Пусть они тебя усыпят, сотрут у тебя память и превратят тебя в трутня! Тебе, судя по всему, только такая роль и подходит!
– слова оратора заглушил дружный смех доброй половины юношей; остальные угрюмо молчали, не решаясь поддержать ни того, ни другого.

– Как ты смеешь так говорить со мной, недоносок! Я - из числа Перворожденных! Я помню время, когда даже Азаил и Стелла были не женаты и у них ещё не было детей, когда они ещё играли в куклы и учились читать по азбуке, а ты кто?
– закричал гневно Натаэль - юноша в серебристо-белых одеждах.
– Только и умеешь пресмыкаться перед Азаилом и лизать ему одно место - "о, Премудрый Азаил", "о, Старший Брат...", "о, Учитель" - как будто других слов не знаешь! Ещё одно слово - и я всажу тебе меч в глотку!

– В подтверждение своих он обнажил свой блестящий серебристо-белый клинок, как и добрая сотня его сторонников.

Но Белоснежно-Белый не растерялся. Молниеносным движением руки он схватил тонкое серебристое копье и метнул его в Натаэля. Копье попало ему прямо "яблочко", в углубление у основания шеи. Натаэль, захрипел и, судорожно взмахнув руками, как подстреленная птица рухнул на каменный пол плато.

Ещё мгновение, и завязалась ожесточенная схватка. Воины во главе с Белоснежно-Белым напали на сторонников убитого Натаэля. Остальные юноши отшатнулись от места боя, оставив горстку отважных в одиночестве. А поскольку у Белоснежного было значительное численное преимущество - едва ли не 10 к 1, сторонники Натаэля были быстро взяты в кольцо и скоро всё было кончено. Все обнажившие вслед за Натаэлем мечи были изрублены на куски, хотя и много сторонников Белоснежного остались навсегда лежать на каменистом плато...

Азаил стоял и смотрел на разворачивающиеся события и как будто не видел ничего. Казалось, происходившее внизу его совершенно не волновало. Он думал о чем-то запредельном и, хотя телом присутствовал здесь, но душа его парила где-то далеко-далеко...

– Премудрый Азаил, да благословится твое имя во веки веков!
– с пафосом воскликнул Белоснежно-Белый, поднимая вверх окровавленное, ещё дымящееся от свежей крови острие копья, только что выдернутое из убитого Натаэля.
– Повелевай нами, Премудрый Азаил! Ты открыл нам дорогу в светлое будущее, ты повел нас вперед, к Свободе и Знанию. И я, от всего нашего народа, клянусь тебе, что мы либо умрем с тобой, либо с тобой победим, и из черепов наших врагов мы сделаем чаши для праздничного пира! Не так ли, братья?!
– и Белоснежно-Белый повернул свое раскрасневшееся от боя, свирепое и кровожадное лицо к толпе.

По сборищу произнесся гул одобрения, но какой-то не очень уверенный и подхваченный далеко не всеми. Громко орали только первые десять сотен юношей, которые стояли непосредственно за Белоснежно-Белым и приняли непосредственное участие в расправе.

А Азаил, только сейчас как бы очнувшийся ото сна, вновь воздел руку и взял слово:

– Я благодарю вас, братья, за оказанное мне доверие в эту трудную годину испытаний. И тебя - мой юный ученик - ты достоин уже получить все привилегии Перворожденных, хотя и не принадлежишь к их числу по праву рождения. Возьми отличительный знак у убитого тобой предателя, Я разрешаю... Но, благодаря вас за доверие, я осознаю, что дела наши плохи. Разве я скрывал от вас, братья, что мы стоим на краю пропасти? Разве я вводил вас в заблуждение? Разве я обманывал вас?
– Азаил сделал многозначительную паузу, но ответом ему было только гробовое молчание. А потому он продолжил:

– Да, братья, мы окружены, как волки флажками. Тиранический узурпаторский режим так называемой "Триединой Премудрости", от родственных связей с которой я торжественно отрекаюсь, как от величайшей мерзости, поставил нас вне закона, наши силы тают. Разве я отрицаю это? А все потому, что нам перерезан доступ к источникам магической энергии нашей расы - к розовым облакам, а также потому, что альтернативный источник энергии - изобретенный лично мною, через Лунный Камень - также предательски уничтожен... А феи, между тем, имеют неограниченный доступ к розовым облакам и они сильны как никогда. При этом их силы постоянно растут, а наши - постоянно уменьшаются. В результате, братья, нам грозит не только полное магическое бессилие, но и быстрое старение и дряхление, симптомы которого мы уже можем наблюдать на себе - у нас у всех появляются первые морщины и первые седые волосы... Но даже до старости мы с вами не доживем - окруженные в этих безжизненных горах, мы просто умрем от голода. Здесь ничего не растет - ни овощей, ни фруктов, ни даже желудей, которыми питаются свиньи! А за последние шесть месяцев боев - ни один из которых мы не выиграли - нам всякий раз не хватало магической силы, чтобы сдержать неистовый напор противника, имевшего её в избытке. Мы потеряли две трети лучших воинов...
– с этими словами Азаил понурил свою прекрасную мужественную голову и по его щекам поползли две скупые мужские слезы. Все остальные воины также уныло понурили головы. Горечь потерь и уничижения ещё была так сильна... На лице Азаила резко обозначились морщины, а в его волосах можно было различить проседи, резко обнажились шрамы от полученных ран. Но вот он вновь поднял лицо и правую руку, на которой не хватало двух пальцев.

– Но мы отомстим, братья, за наши беды и уничижения! Мы отомстим, и месть наша будет страшна! Мы так хлопнем дверью, что весь их сытый и тупой мирок сотрясется!

По толпе прогудел одобрительный ропот, но какой-то неуверенный. Все ждали конкретных предложений.

– Да, братья, надежда есть. Две последних недели я, как вы знаете, был в затворе, и думал. Я провел серию экспериментов, и мне удалось открыть ещё один альтернативный источник магической энергии. В соседних горах я обнаружил глубокие пещеры с длинными ходами, где мы можем спрятаться, и никакие белобрысые летуньи до нас не доберутся - они ведь такие "неженки"!
– тут его лицо скорчило презрительную гримасу.

Взрыв радости потряс каменистое плато. Впервые за долгие месяцы бесплодных боев и унизительных поражений у них появилась надежда...

– Но чем же мы будем там питаться, да и как мы будем жить в кромешной тьме?
– выкрикнул какой-то смельчак (после расправы над Натаэлем это был прямо-таки подвиг).

Но расправы не последовало. Наоборот, Азаил повернул к вопрошавшему свое мужественное, покрытое шрамами лицо и мягко ответил:

– И эта проблема решена, брат. Мне удалось открыть доселе неизвестные свойства магических зеркал, изобретенных мною ещё в Поднебесье. Зеркала могут преобразовывать животную энергию, энергию жизни, в магическую. Притом чем более юное, а, следовательно, полное жизненных сил животное, и чем более оно разумно, тем в нем энергии больше. Мы соберем детенышей животных и даже, если повезет, и человеческих детенышей тоже, и при помощи зеркал получим новый, поистине неиссякаемый источник энергии. Отныне мы займемся охотой! (взрыв восторга). Да, братья, настоящей охотой! (взрыв восторга ещё больший). А кровь этих животных станет, помимо всего прочего, нашим источником пищи, ибо в ней много, много жизни! (крики восторга переходят в протяжный вой, чем-то напоминающий вой голодной волчьей стаи). Что касается тьмы, то, думаю, мы быстро адаптируемся, ведь наш организм при употреблении крови неизбежно будет мутировать... и очень, очень сильно и непредсказуемо...
– Последние несколько слов он произнес практически шепотом, так что их уже никто не услышал.

Плато взорвалось от криков восторга. Воины, потрясая магическими жезлами и оружием, благодарили небеса за премудрость Азаила, благословляли его имя на многие лета и посылали проклятия "белобрысым летуньям", которые теперь поплатятся за все! Потом Белоснежно-Белый, уже успевший нацепить на себя новый знак отличия - серебряного человечка с крылышками - знак всех Перворожденных, и некоторые другие, ворвались на возвышение, схватили Азаила и посадили его на помост из поднятых вверх щитов, и понесли его через всю толпу по плато. А остальные кричали, потрясая обнаженными клинками:

– Слава Азаилу Премудрому, Спасителю!

– Азаил - наш вождь навеки!

– Азаил - наш создатель и повелитель!

– Нет Создателя, кроме Азаила Премудрого!

А потом на его голову одели откуда-то взявшийся золотой венец и, припав перед ним на колени, прокричали:

– Повелевай, Владыка, повелевай нами, наша Премудрость, наш Господь и наш Создатель!

Щелк!

Кадры бегут, бегут не останавливаясь... Стоп!

Вот во тьме пещер сооружены жертвенники, горят смрадные и дымные факелы, на жертвенниках горят разложенные дрова. Потоки крови льются по ним. Вот Азаил, облаченный во все черное, берет черный нож с черной ручкой, на конце которой - отвратительная харя с клыками и длинным языком. Вот он режет горло маленькому олененку и пьет его кровь...

Глаза Азаила пылают пламенем, зрачки - во все глаза, а белоснежные зубы окрашиваются в кроваво-красный цвет, часть крови льется по губам прямо вниз, на пол. Дикий смех вырывается из его уст от приятного и пьянящего ощущения, как дикой, животной энергией наливаются его мышцы, как крепнет его сила! Крылья за спиной становятся все более дряблыми - вот-вот опадут, как осенние листья с деревьев. Вот, его примеру следуют другие...

Бегут-бегут кадры, бегут... Стоп!

Азаил идет все глубже и глубже на самое дно мрачного подземелья. Вот он встает у узкого прохода в недоумении. Что делать? Темно, узко... Азаил встает на четвереньки и ползет. Крылья зацепились за низкий потолок, не пролазают. Азаил дергается и... крылья опадают, как желтая осенняя листва с веток деревьев, сорванная порывом ветра, и остаются на полу - измятые, скомканные, как грязное постельное белье.

Азаил ползет дальше. Темно, ничего не видно. Вдруг в его глазах загораются красные огоньки - он начинает видеть во тьме! Его предсказания, основанные на научном анализе природы Поднебесных существ, подтвердились! Мутация пошла - и пошла чрезвычайно быстрыми темпами! Непредсказуемо быстрыми... А это внушает уверенность, что они выживут в этих неприспособленных для жизни каменных лабиринтах! Но вот, когда узкий проход закончился, и можно было встать на ноги, Азаил этого сделать почему-то не смог - так и остался бегать на четвереньках...