Непобедимое Солнце

5.

После ухода Азаила Лили некоторое время смотрела невидящими глазами в ту сторону, где верхом на чудовище сидел её малыш, а потом, словно что-то вспомнив, тихо проговорила:

– Зверята, уйдите и уведите всех остальных отсюда - мне надо побыть наедине с Принцем, прошу вас...

Зверят не понадобилось просить дважды и дверь, недавно починенная големами, плотно закрылась за ними.

Принц опять сел на край её постели и взял почти ледяную руку в свою и молчал. Молчала и Лили. Все было уже сказано. Остались только чувства и горькое ощущение неотвратимого расставания.

Принц беззвучно плакал и его горячие слезы текли по щекам и падали прямо на рубашку Лили. Но в этот раз Лили уже не сдерживала его рыданий и не кричала на него - ведь сына уже в комнате не было -, но только ещё крепче сжимала его руку и - молчала.

Сколько длилась это молчание - не знал ни Принц, ни Лили. Но вдруг из той самой вентиляционной скважины, в которую нырнул Азаил, вдруг раздалось какое-то шебуршание и в комнату влетела большая летучая мышь и стала кругами летать под потолком.

Принц удивленно поднял свое заплаканное лицо, а Лили улыбнулась и лицо её просветлело. Она вспомнила проклятие феи, чье тело она так бесцеремонно похитила.

– Ну вот, дорогой, мне и пора... В дорогу, туда, откуда нет возврата... Это за мной прилетели, за мной...

Принц вопросительно взглянул на Лили. Но она продолжила:

– Поклянись мне дорогой, что, когда я умру, ты возьмешь эту летучую мышь и передашь её Их Премудрости. Скажи, что это фея, у которой я украла тело. Только Их Премудрость владеет технологией перевоплощения. Пусть эта несчастная обретет то, что ей принадлежит по праву и справедливость восторжествует, хорошо?

– Хорошо, дорогая, хорошо, - прошептал Принц, поднося её холодеющую руку к своим губам.
– Ты только поживи ещё, ещё чуть-чуть, умоляю...

Летучая мышь, как будто поняла, что речь идет о ней, вдруг перестала летать по кругу и устремилась прямо на грудь Лили. Она аккуратно села, а Лили, с трудом подняв худую как рука скелета руку, погладила мышку по голове.

– Она меня простила, - улыбнулась Лили, облегченно вздохнула и выдохнула. В последний раз. Глаза Лили остановились, взгляд остекленел, а руки бессильно упали на грудь.

Принца затрясло так, как будто через него пропустили электрический ток и у него из груди вырвался нечеловеческий, почти звериный крик, каким кричат смертельно раненые животные:

– Лили-и-и-и-и-и!!!! Не-е-е-ет!!! Не уходи!!! Не оставляй меня одного!!!
– и упал всем телом на её грудь, так что мышка едва успела вспорхнуть, избежав нелепой смерти на своем собственном теле.

Дверь тихо открылась и Зверята робко, на цыпочках, вошли в комнату, также не в силах сдержать слез. Так они и стояли и беззвучно плакали у кровати той, которая когда-то называлась гордо Непобедимым Солнцем.

В тот же миг одновременно потухли все магические зеркала, закрылись все солнечные отдушины и некогда Золотой Чертог погрузился в кромешную тьму, словно облачился в траурные одежды по своей почившей Хозяйке. Големы и драконы превратились в бездушные статуи, а карлики оглушительно взвыли от горя.

6.

Триединая Премудрость приземлилась на плато уже глубокой ночью. Её сопровождали ближайшие фрейлины её двора - все облаченные в парадные длинные платья серебристо-белого цвета, на их головах красовались венки из вечно-живых цветов. Сами Премудрости блистали в расшитых золотом пурпурных платьях, а Их и без того золотистые волосы сверкали золотом от вплетенных в косы золотых нитей. Но ярче золота и бриллиантов сияли Их Лица-Лики.

Три Премудрости важно шли по направлению к Золотому Чертогу, длинные пурпурные мантии несли за Ними фрейлины. У входа Их встретили Зверята, одетые в парадные белоснежные ливреи. Поклонившись до земли Владычицам, они молча пригласили следовать за ними.

Магические шары освещали путь. Хотя ночь была особенно темна, но свет то и дело выхватывал из этой тьмы то картину, то гобелен, то статую или витраж, то кусок зеркальной стены. Даже эти обрывочные видения, не составлявшие полной картины, поразили Триединую Премудрость красотой, богатством и изысканностью обители Непобедимого Солнца.

– "Клянемся Создателем, да это Непобедимое Солнце несравненно богаче всего Сообщества! Сколько золота, сколько драгоценных камней, сколько произведений искусства... Этот трофей достоин войти в сокровищницу Сообщества! Отныне здесь будет музей, музей Победы и Величия Нашего народа - лучшего памятника для потомков об этой войне и не придумаешь!"

Тем временем Зверята бесшумно вели пышную свиту вглубь Чертога, к комнате самой Хозяйки.

У двери стояла почетная охрана из големов. При виде Премудрости, они отдали честь и встали по стойке смирно. У дверей появление Их Премудрости ожидали две феи "ЖАЛА" - те самые, что "приняли безоговорочную капитуляцию".

– Ну и что нового, сестры?
– бесстрастно спросила Вторая.

– Все также, Ваша Премудрость. Сидит, как парализованный, рядом с ней, вцепившись намертво в её руки. Мы пытались его отцепить - не получается. Только если электрошоком...

– Не надо!
– резко оборвала Вторая из Трех.
– Вам бы все электрошоком исправлять! У человека - горе, а вы - электрошоком...

Обе феи покраснели до корней волос и стыдливо замолчали.

Зверята неслышно открыли двери и впустили Их Премудрость в комнату.

Все три светильника залетели внутрь и благодаря им взору Триединой Премудрости открылась удивительная картина.

На кровати, на высоко поднятых и специально взбитых подушках покоилась голова золотоволосой феи. Её лицо было смертельно бледно, под глазами застыли темные круги, щеки - глубоко впали, тонкие и истощенные белые руки лежали на груди. Лицо было спокойно, величественно, мирно, легкая улыбка навсегда застыла на бледных губах. Это придавало её истощенному лицу некоторую долю обаяния, взамен безвозвратно утраченной красоты. Рядом с феей на кровати сидел застывший, как голем, человек.

Принца - а это был он - невозможно было узнать. Сгорбленный как старец, с резкими морщинами у уголков губ и на лбу, с проседями в волосах. Белое как полотно лицо, опухшие от слез глаза, остекленевший невидящий взгляд...

Он даже не посмотрел в сторону Премудрости и не встал при Их появлении. Одна из фрейлин хотела было что-то гневно сказать ему, но Вторая Премудрость резко подняла руку, и она смолчала.

– Как она умерла?
– тихо спросила Вторая.

– Спокойно. Тихо. Она... примирилась с Создателем...
– через силу, шепотом, словно боясь разбудить усопшую, произнес Принц.