Непобедимые
Шрифт:
– Сразу хочу сказать, – засуетился Дирижёр, – что нашей вины в покушении на императрицу нет. Это всё самовольство и наглая агрессивность Моуса Пелдорно.
– Вот как? И поэтому вы решили его свергнуть с трона, поставив туда более послушную марионетку?
– Мм? Это вы о чём?
А вот пусть почешет мозги кривыми граблями! Вряд ли Доставка к данному моменту успела разобраться, что конкретно творится в Пиклии и кто там устроил все пертурбации. Противника всегда полезнее держать в неведении и в недоумении, тогда его сподручнее подтолкнуть к пропасти.
Поэтому я и продолжил в том же духе:
– Как бы там ни
Барайтис шумно задышал, чуть ли не минуту явно сдерживая не совсем хорошие восклицания. Но и дураком он не был, потому что сразу понял, к чему я веду:
– Догадываюсь, что раз по Галактике ещё не катится волна страшного скандала, а наши головы ещё не шатаются на плечах, то вы позвонили не столько для ругани, сколько для торговли.
Пришлось сделать паузу, показывающую сомнения с моей стороны. Словно мне неохота было на такое идти, но меня заставляют либо единомышленники, либо некие политические мотивы:
– Ну да, шанс выкрутиться у вас имеется…
– Какой? Я готов выслушать что угодно!
– Ха-ха!.. Извините… но не удержался от смеха… Вы не только выслушать готовы, вы уже заранее согласны с любыми нашими предложениями, – к концу этой фразы я максимально добавил в голос металла. – У вас просто нет другого выхода.
Во время повисшего молчания мне явственно представилось, как шеф обороны Доставки зябко поёжился. Как бы он сейчас ни мечтал растереть меня вместе с моими соратниками в пыль, порвать на мелкие кусочки собственными руками, и как бы ни противился наглому диктату вообще, понимал он более чем прекрасно: любое наше требование Доставка просто обязана будет выполнить. Уж слишком много мы знали, и эти знания до сих пор оставались очень актуальными. Обезопасить себя от последствий их разглашения не было возможности ещё несколько лет.
– Хорошо, я слушаю!
Его голос звучал ровно и равнодушно, хотя представляю, какую бурю эмоций сдерживал Барайтис. Отвечал я точно таким же тоном, словно речь шла о покупке или продаже партии обуви или десятка мешков с пшеницей:
– За месяцы после отставки Дирижёра Сельригера вы так и не отыскали ему достойную замену. Оба человека, занимавшие этот высокий пост, как временно исполняющие обязанности, и краем своих умений туда не подходят. Третий, нынешний – и того хуже. Поэтому мы выдвигаем своего человека: это чрезвычайный и полномочный посол Союза Разума в Отроге Гаибсов Николай Матеус. Постарайтесь данного человека утвердить на своём внутреннем собрании уже в ближайшие два дня. Ну и сделайте по истечении двух суток соответствующее заявление для всей Галактики.
Новая продолжительная пауза лучше всяких слов показала, что сделал бы мне Барайтис, если бы мог достать руками. И всё-таки он прекрасно понимал, что ультиматум придётся принять. Но хоть как-то испортить мне радость победы сумел:
– Однако есть одно условие, которое ни я, ни любой из Дирижёров обойти не можем. Каждый из нас, вступая на данную должность, обязан внести крупный денежный залог в казну Доставки. Он служит гарантом честности и
лояльности к ней. При уходе на пенсию или по собственному желанию с поста Дирижёра залог возвращается. Тем, кто снят с этого поста за то, что они нанесли урон престижу Доставки или её экономике, – нет. Как, к примеру, бывшему руководителю по делам геологоразведки и освоению планет.– Ну это понятно, – я и в самом деле знал о залоге, хотя уже кривился от осознания жуткого и ничем не оправданного просчёта. – Как раз упомянутый вами деятель был так любезен в беседе с нами, что сообщил об этой сущей безделице…
– Хм! Значит, вы знаете сумму залога.
Вот! А мы-то как раз и не знали! Уже в который раз вспомнилось древнее выражение: «Нельзя объять необъятное!» И уж как мы в своё время хитро сделанного Сельригера ни допрашивали, и какие только тайны ни выведали, а по данной теме только и задали вскользь вопрос, да узнали о существовании залога. А какова его сумма – никто спросить не догадался!
Понятно, что не до того было в тот момент. Каждое мгновение военные силы Доставки могли начать атаку на Оилтонскую империю. Время допроса мы рассчитывали на секунды, на кой вакуум, спрашивается, нам тогда была нужна эта проклятая сумма?!
Так что теперь как ни плачь да как ни крутись, а приходилось нагло идти напролом дальше.
– Мы много чего знаем, и об этом я не раз говорил открытым текстом, – заявил я. – И мы с вами хорошо знаем, насколько был любезен ушедший недавно в отставку господин Сельригер во время нашей доверительной беседы. Но я хотел бы ещё и от вас получить честную информацию и сравнить с имеющейся у нас.
– Пожалуйста! – вздохнул Барайтис и назвал сумму со многими нулями.
Ещё не осознав полностью ее величину, я с уверенностью уже мог сказать: Дирижёр не врёт. На экране я видел Алоиса, который в лучшем стиле классической трагедии схватился за кудрявую голову. За себя я только и порадовался, что мою искривленную физиономию шеф обороны Доставки не видит. Ну и риптон со своим общительным характером не смог промолчать:
«Вот и ушли денежки, которые ты мечтал получить для империи от продажи транспорта с палеппи! Окупится ли это?»
Я скрипел зубами, я готов был рычать от бешенства, бессилия и негодования, но в то же время прекрасно понимал, что нам это всё равно выгодно:
«Ещё как окупится! И наше счастье, что такие огромные средства не придётся брать из казны, проводить по ведомостям и потом оправдываться за это перед кем бы то ни было! Стил Берчер поможет нам продать любую партию перламутриц, и по этим деньгам никто никогда точно не определит, что же всё-таки представляет из себя Союз Справедливости. Нельзя будет проследить, кто нас оплачивает и чьи интересы мы представляем…» – это у меня бушевало в сознании.
Ну а вслух я попытался пошутить:
– У нас тут слушок прошёл, что для нашего человека будет значительная скидка…
– Враки! – безапелляционно, язвительно и по-хамски заявил Барайтис. – Даже при всей своей огромной, можно сказать, возвышенной любви к вашему Николаю Матеусу я лично и десятой части его взноса не наскребу при всём своем желании и не нищенском образе жизни.
– Да уж! Про нищету вы вовремя ввернули, – не удержался и я от язвительности. – Остаётся только поражаться, откуда вы, такие бедные и несчастные, данную сумму в начале своего высшего служения отыскали…