Непобедимый эллин

– А ты чего бы хотел? – удивился Геракл.

– Не знаю, – честно ответил историк, – но уж слишком всё у тебя выходит гладко. И, главное, нигде не нужно прикладывать особых усилий, рисковать жизнью, подрывать здоровье.

– Но ведь я сын самого эгидодержавного Зевса! – возмутился герой. – Сын владыки Олимпа, не кто-нибудь! Потому всё так просто у меня и выходит. Ведь отец ни за что не позволит кому бы то ни было в Греции причинить мне вред!

«Не очень достойные высказывания, – подумал хронист, – но для потомков, пожалуй, их опустим».

– Что-то давно я не брался за мой эпос.

– Ты хотел сказать за МОЙ эпос? – ревниво уточнил Геракл.

– Ну-да, ну-да… Знаешь, меня только что посетило вдохновение. Попробую-ка я описать твой одиннадцатый подвиг.

Сын Зевса благосклонно кивнул, слегка сбрасывая скорость дребезжащей колесницы.

Закусив нижнюю губу, Софоклюс извлек из заплечной сумки свежую восковую дощечку. Проверил остроту деревянной палочки и приступил…

Долго искал Геракл ужасного Цербера в жутком подземном царстве Аида.

Наконец нашел он его на берегу реки Ахеронт. Чудовищен был Цербер о трех головах, с ожерельем из извивающихся змей на шее и со смертоносным хвостом, оканчивающимся головой дракона.

Понял Геракл, что битвы с чудовищем не избежать.

– Песик, песик, песик… – попытался подманить к себе Цербера могучий герой, пряча за спиной огромную дубину. – Хороший песик, цуца, иди-ка сюда, у дяди Геракла для тебя кое-что есть очень вкусненькое…

Услышав про «вкусненькое», Цербер, уже приготовившийся откусить наглому герою голову, алчно повел своими тремя носами, потерял бдительность и получил отличной крепкой дубиной по своей средней, самой умной голове.

Однако недооценил сын Зевса жуткое создание.

Драконья голова пса, что висела на его гибком хвосте, с радостным визгом вцепилась в правую ягодицу героя…

– Всё, на сегодня вполне достаточно! – гаркнул Геракл, отбирая у историка дощечку. – Потом как-нибудь закончишь…

– А ну верни!

– А если не верну, то что тогда?

Возразить Софоклюсу было решительно нечего.

* * *

– Дружище Копрей, ты куда-то собрался? – воскликнул сын Зевса, притормозив колесницу. – Что ты такой сегодня хмурый?

Посланец и впрямь был не очень весел. Одет в грубый походный хитон, за спиной внушительный узелок с вещами, на поясе огромный, не менее внушительный разбойничий тесак.

– Я уволился со службы у Эврисфея!

– Как так?

– А вот взял и уволился! Хватит с меня этих его изощренных издевательств.

– А как же двенадцатое задание? – испугался Софоклюс за судьбу своего героического эпоса.

– В память о нашей дружбе… правда, вы меня несколько раз били…

Копрей многозначительно покосился на Геракла.

– Исключительно в профилактических целях, – серьезно кивнул могучий герой. – Признай, дружище, что это пошло тебе только на пользу. Ведь теперь каждому, да, каждому греку ты можешь с гордостью рассказывать о том, что получил пару раз в лоб от самого великого сына Зевса Геракла. Представляешь, какая тебя ждет слава? А какие возможности открываются перед тобой в Аттике? Именитые цари почтут за честь принимать тебя в своих дворцах, где на чудесных празднествах ты, Копрей, будешь с улыбкой рассказывать, какое было счастье, когда огромный кулак великого героя Греции впечатывался в твой лоб. В этот самый широкий лоб. Какие мысли были у тебя в тот момент, как пели птицы и пахли придорожные незабудки. Эта живая картина…

– Издеваешься?! – взвизгнул Копрей, перебивая поток героического бреда. – Знаешь, я начинаю сильно разочаровываться в своем опрометчивом решении сообщить тебе двенадцатое задание. Ведь я уже не посланец Эврисфея и волен поступать так, как мне вздумается.

– Что ж, извини, друг, – проговорил Геракл, повергнув Софоклюса в состояние небольшого нервного стресса, ибо извиняющийся сын Зевса… это было что-то новенькое.

– Итак, твой двенадцатый подвиг. – Копрей прикрыл глаза, вспоминая суть последнего задания Эврисфея. – Ты должен отправиться к великому атланту Атласу, который держит на плечах небесный свод, и принести из его садов, где работают его сестры Геспериды, три золотых яблока!

– Именно три? – уточнил для истории Софоклюс.

– Да, три и ни яблоком меньше! – подтвердил Копрей. – Эти чудесные плоды растут на золотых деревьях, выращенных богиней земли Геей в подарок богине Гере в день ее свадьбы с Зевсом.

– Давно это было… – задумчиво заметил Геракл.

– Но главная проблема состоит в том, – продолжал бывший посланец, – чтобы найти тайный путь в сады Гесперид, о котором ведает один лишь вещий морской старец Нерей.

– Найти дедка плевое дело! – усмехнулся сын Зевса.

– Тебе всё плевое дело, – огрызнулся Копрей, – но ни хрена он тебе просто так не скажет. Вредный, зараза, словно подвыпивший фавн.

– Ну, для таких случаев у меня есть одно верное средство, – похвастался могучий герой, – и это средство еще ни разу, слава Зевсу, меня не подводило.

– И что же это за средство?

– А вот хрясну его как следует! – выкрикнул Геракл и взмахнул кулаком.

– Нет, – ухмыльнулся Копрей, – тут не силой, а хитростью действовать надо. Впрочем, дело твое…

– Что ж, спасибо тебе за всё! – Сын Зевса дружески похлопал бывшего посланца по плечу. – Вот только кто же передаст Эврисфею золотой ошейник Цербера?

И герой указал на ошейник, словно ожерелье надетый на худосочную шею Софоклюса.

– Воспользуйтесь голубиной почтой, – посоветовал Копрей и решительно потопал в противоположном от Микен направлении.

– А что, отличная идея! – улыбнулся Геракл и с интересом оглядел окрестности в поисках голубя поупитанней.

* * *

– И где ты, остолоп, пропадал? – поинтересовался Эврисфей, нервно ерзая на мягких подушках. – Тут столько всего произошло.

– Меня покусал ужасный пес Орф, – грустно ответил Херакл. – Переболел бешенством и вот решил зайти к тебе в Микены и узнать, не поздно ли еще как следует нагадить великому Гераклу.

– Нет, еще не поздно, – зловеще прошипел Эврисфей. – Слушай меня внимательно и, главное, ничего не перепутай…

Самозванец сосредоточил всё свое сумасбродное внимание и с каждым словом Эврисфея всё больше и больше тянул свою жуткую улыбку, похожую на предсмертный оскал безумной бродячей собаки.