Непокорное сердце

— Кто же будет финансировать ваш госпиталь, если вы думаете лечить бесплатно? — поинтересовалась Мелитта. В ее голосе слышались скептические нотки. Наверно, как и я, она не очень верила в успешность затеи друзей.

— Да, это, определенно, проблема, — согласился Уильям. — Придется писать челобитную Его Величеству, — он улыбнулся.

— Лучше уж Ее Величеству, так у нас будет больше шансов, — пошутил Эрни.

Я рассмеялась.

— Дайте угадаю — идея с госпиталем пришла вам в голову после того, как вы узнали о моей помолвке с Готтоном?

— Ну, ты только подумай — наша подруга вот-вот станет не абы кем, а самой королевой! Мы должны быть крупными идиотами, чтобы не воспользоваться этим! — подхватил Эрни.

— Эрни, будь любезен заткнуться, — рыкнула на него Лиззи. Я снова засмеялась, прекрасно понимая, что друзья лишь шутят.

— И поэтому, — не обращая внимания на Лиззи, продолжил Эрни, — пользуясь случаем, хотим тебе сказать, что мы очень тебя любим.

— Но я больше всех, — добавил Уилл. Мы с Мелиттой уже не могли удержаться от хохота.

— Я обязательно подумаю, как вам помочь, — пообещала я. Мне, действительно, хотелось помочь им, тем более, что идея, в самом деле замечательная.

Для выступления на балу я выбрала мятное платье в пол модного в этом сезоне фасона. Волосы гладко зачесала и сколола на затылке аккуратным «пучком», украсив прическу декоративными шпильками. Я нарочно выбрала прическу, которую без труда смогла бы сделать сама — не хотелось прибегать к помощи Розы.

Парадный зал учебного корпуса был украшен гирляндами и золотистыми лампочками, придавшими атмосфере праздника нотки волшебства.

Праздник начался с выступления ректора. Речь профессора была не длинной и заключала в себе в основном пожелания успехов и обретения в стенах Академии новых друзей.

— Пусть сегодняшний праздник станет славной традицией, повторяющейся из года в год, — закончил он. Остальные преподаватели, выступавшие после, перефразировав на все лады, в сущности повторили слова ректора.

Начался концерт, а вместе с ним начала волноваться и я, и мысленно проклинала профессора Солсбури, поставившей меня выступать последней. Не помню, чтобы я когда-то так сильно волновалась перед своими концертами. Обычно я испытывала приятный трепет и предвкушение от встречи с публикой, с поклонниками, которые ждали моего выхода.

Но сегодня иной случай. Сегодня я выступаю не в качестве набирающей популярность певицы, а в качестве будущей королевы. Кто-то из присутствующих видел меня впервые, а кто-то помнил как девочку-феппса с вызывающей по здешним представлениям, внешностью. Я не знала, как они воспринимают меня теперь, но точно знала одно — мне не хотелось их внимания.

Для вступления я выбрала романс «Обман несбывшейся любви», который пела в тот день, когда мы с Кристианом расстались. Он очень хорошо передавал красоту моего голоса, но был сложен в эмоциональном плане — я боялась попросту разреветься во время исполнения. Я знала, что Кристиан наблюдает за мной, и, подходя к роялю, случайно поймала на себе его взгляд. Он выглядел гораздо лучше, чем при последней нашей встрече, но его глаза все еще полны грусти. И он был без пары. Он прибыл на бал один, разрушив надежды десяток девиц, мечтающих получить от него приглашение.

Проводив меня одобрительными аплодисментами, публика замолчала, а я, устроившись за роялем, принялась играть вступление.

Когда я закончила, в зале еще некоторое время царила тишина, и только когда я решила, что по каким-то неведомым мне причинам мое выступление не удалось, раздались громкие авации.

Далее следовал первый, обязательный для меня танец, который я разделила с Аароном.

— Ты очаровала их всех, — сказал он мне, когда мы кружили в вальсе. — И меня.

Когда танец закончился, я, обрадованная тем, что, наконец, могу отдохнуть и расслабиться, отправилась на поиски Мелитты, которая на бал пришла одна из-за того, что Тэй не явился в Замок.

— Он задерживается — в таверне много работы, — пояснила она мне утром, когда я спросила, почему он до сих пор не явился.

К несчастью, мое положение в обществе, равно как и помолвка с Готтоном, совсем не запрещали мне принимать приглашения на танец, в связи с чем я не могла отделаться от назойливых кавалеров, желавших урвать хоть чуточку моего внимания. Они рассыпались в слащавых комплиментах, и если поначалу мне было приятно и лестно, то очень скоро я испытывала усталость и раздражение.

Утомленная танцами и вниманием, я не заметила, как ко мне подкрался Кристиан. Он возник передо мной так неожиданно, что я вскрикнула, и это услышали стоявшие поблизости девицы. Я видела, как они шепчутся между собой, глядя на нас, видела зависть в их лицах. И даже когда поймав на себе мой взгляд, они улыбнулись, я ничуть не сомневалась, что в этом момент они желают мне смерти.

Как полагается согласно этикету, Кристиан слегка поклонился и протянул ко мне руку. Что? Он приглашает меня на танец? Он это серьезно или у него чувство юмора такое извращенное?

Первым моим желанием было отвесить ему хлесткую пощечину, ладонь так и горела исполнить это, но я воздержалась.

— Увы, Ваше Сиятельство, но я больше не принимаю приглашений, — стараясь как можно надменнее и холоднее, произнесла я. вообще-то стоило бы принять его приглашение только ради того, чтобы отдавить ему ноги. Уж я бы как следует постаралась.

— Мне необходимо поговорить с тобой, — сказал он, и, схватив меня локоть, просто увлек за собой.

— А вот мне нет ни нужды, ни охоты беседовать с тобой, — огрызнулась я, пытаясь высвободить руку. — И не нужно меня хватать!

— Не кричи, пожалуйста, если не хочешь привлечь к себе лишнего внимания. Сегодня его у тебя и без того много.

— Не хнычь, тебе тоже немало перепало, — парировала я. мы принялись кружить по залу вместе с остальными танцующими парами. — Что тебе от меня нужно?

— Зачем ты так, Стейси? — спросил Кристиан. Я ахнула:

— Зачем я так? Зачем я так что? Груба? Холодна? Что именно в моем поведении не устраивает тебя?

— Зачем ведешь себя так, будто пытаешься отдалиться.

Улыбнувшись не только для того, чтобы никто не заподозрил. Что мы ссоримся, но еще и затем, что скрыть от Кристиана свои истинные чувства, я произнесла:

— Мы больше не близки друг другу, разве ты забыл?

— И поэтому я не могу теперь говорить с тобой?

— Нет, конечно, ты можешь, но теперь нам просто не о чем с тобой разговаривать, — продолжала я ерничать.

— Вообще-то я хотел поговорить с тобой о твоем новом друге, Аароне.

Я опешила. Как он его назвал? Моим новым другом? не подразумевает ли он то, что я и Аарон…

— Аарон мне вовсе не друг, — выпалила я прежде, чем сообразила, что вообще-то не должна теперь оправдываться.