Неправильная ведьмочка, или Некромант на задании

Свернув направо, мы вышли на короткую разбитую тропинку, упирающуюся в сломанную ограду и высокий, дремучий лес. Тут было всего шесть могил. Очень старых, с треснутыми и покосившимися памятниками. Никита подошёл ко второй справа, сверяясь с записями в смартфоне. Грустный херувим печально смотрел в небо половиной лица в тёмных подтёках, одно крыло отсутствовало, а второе на половину облупилось, больше походя на стёртый огрызок.

— Алла Владимировна Ипатова, 21.05.1914 — 06.06.1929. Это тут. — Никита спрятал смартфон, и вытащив фонарик из куртки, перешагнул через хлипкую ограду, исследуя могилу подростка.

— Почему тут? Что рассказал тебе смотритель кладбища?

Подросток, девчонка, которой чуть меньше ста лет назад возвели когда-то прекрасный памятник. Ребёнок, которого не знали в городе и о котором слышал каждый. Особенное дитя, особенное даже для своих. Дитя смерти, дитя, рождение которого предвещает великие перемены, плод смещения двух миров, двух чуждых миров, ошибка родителей, дитя человека и демона, единственного существа из подреальности, открыто живущем в нашем мире. Нет, такая как Алла, не была уникальной, дети смешанной крови рождались и раньше, но они были столь редки и каждое их рождение всегда, во все времена с тех пор, как существует человечество, предвещает великие и необратимые перемены. Таких, как она называют: Дитя предзнаменования. Высокопарное название для обычного, простого, ни в чём не повинного ребёнка. Она прожила ещё достаточно долго, обычно таких детей убивают сразу. Убивают, потому что боятся. Боятся перемен, боятся неизвестности и новой жизни, которую несёт в себе такое дитя. Всё это рассказал нам смотритель кладбища. Низкорослый, старый маг, который давным-давно забыл свои корни и предпочитает жить на границе миров, между магией своей истинной сути и людьми.

Я смотрела на надгробие, на маленькую почерневшую от времени фотографию в железном эмалированном круге и не понимала, что чувствую. Мне было грустно от участи этой девочки, от страха и ненависти, которые испытывают ведьмаки и маги к таким, как она. И в тоже время где-то глубоко внутри поднимался гнев на таких, как они. Гнев за то, что обвиняют невинного ребёнка в ошибках родителей, обвиняют этих детей в том, какие они, обвиняют и боятся. Я помню себя в детстве, помню страх, отвращение, презрение и неприятие других ко мне. Помню страх отца, когда во мне проснулась некромантия, помню его пожизненное разочарование от того, что я девочка, а не мальчик. У ведьмаков всегда рождаются только мальчики, это закон природы, незыблемый устой вселенной, который был нарушен первым криком маленькой девочки. Помню бумаги с ДНК анализом на отцовство и своё глубокое разочарование, которое до сих пор холодной иглой колит сердце. Я помню его секундное бессилье, всего лишь миг, один удар сердца, но он был готов сдаться и согласиться отказаться от меня, когда конклав, переполненный паническим ужасом, ворвался в наш дом и объявил меня дитём предзнаменования. Да, это был всего миг, момент слабости, присущей всякому живому существу, миг, за которым следовали годы борьбы за мои права, и что уж тут мелочиться, за мою жизнь. Десятки астрологов, предсказателей, верховные ведьмы и сильнейшие маги России и зарубежья. Проверки на проверке, пока от меня не отстали и позволили не только жить, но и учиться. И постоянные слова отца «Ради твоего же блага». Десятки часов уроков, вдалбливания двух наук от А до Я, лекции, тренировки, практики, наказания и разочарование. Великий род Лариных зависит от меня и с тех пор как окончательно стало ясно, что мама больше не может иметь детей, отец с фанатизмом воспитывал себе преемника. Я смотрела на грустного ангела и будто сквозь века чувствовала боль погребённой под толщей гранита девочки. Чувствовала её одиночество, её страх и вселенское непонимание. «Почему её держат взаперти? Почему ей нельзя общаться с другими детьми? Почему мама вздрагивает каждый раз, когда прикасается к ней? Почему мама плачет по ночам и молча выслушивает обвинения дяди? Почему дядя постоянно наказывает её за любую провинность? Она привыкла быть виноватой во всём, привыкла, но никогда не понимала своей вины. Она боялась его, боялась и пряталась в углу между шкафом и стенкой, там был её тайный мир. Мир где не было ремня, криков и обвинений. Она боялась их, боялась и ненавидела. Ненавидела их всех всеми силами своей души. Она мечтала, что когда-то вырастет и сбежит. Сбежит от побоев и вины. Но ненависть взяла верх, она сжигала её изнутри, пока не взяла верх.».

— Дьявол! Вася, борись с ней.

«Ненависть. Сладкая и поглощающая. Ослепляющая ненависть.».

— Вася, отделись от неё. Посмотри на меня!

Грустный ангел с изувеченным лицом. Нож, блик стали в свете качающейся лампочки.

— Вася, посмотри на меня!

Нож. Взмах. Ненависть пожирает до самых недр существования. Ангел повернул голову и улыбнулся грустной полуулыбкой.

— Василиса, осознай себя. Ты Василиса Ларина, ведьма и некромант.

Красная кровь, так много крови. Горячая, липкая, пахнущая металлом. Лицо ангела в крови.

— Да чтоб тебя. Я сказал, посмотри на меня, ты, неправильная ведьма, мать твою!

Резкий толчок, пронизывающий холод и обжигающий жар. Сознание вернулось резко, отразившись адской болью в затылке. Зелёные глаза полыхали в темноте. По телу разлилась слабость, ноги подкосились, но сильные руки удержали.

— Кровь, ненависть. Столько ненависти, столько боли — шептала я, заливаясь слезами и прижимаясь к сильной груди Никиты.

— Шшшш… Всё хорошо, это не твои воспоминания, она завладела тобой. Шшшш… Всё хорошо.

— Смерть ходит по вашим пятам. Вы оба уже отмечены. — тихий шелест за спиной.

— Я бы на твоём месте помолчал, пока не спросят.

— Я не боюсь тебя, некромант. Ничего ты мне не сделаешь. Многие пытались до тебя, но все терпели неудачу. Вы все неудачники. — злое шипение и замогильный хохот.

— Жаль, что тебе не посчастливилось познакомиться с лучшими представителями моего цеха. Арангар — проговорил Никита и из его руки стрельнуло зелёное пламя.

Вой и визг сотряс ночь.

Моя истерика схлынула также внезапно, как и началась. Остаточные эманации призрачных воспоминаний покинули воспалённое сознание, оставляя за собой лишь гулкую пустоту.

Мягко высвободившись из крепких объятий Никиты, я развернулась и наконец увидела её. Полупрозрачная фигура нескладного подростка, с непропорционально длинными руками, растрёпанными тёмными волосами и одетая в какие-то лохмотья. Когда-то довольно симпатичное лицо, сейчас было искажено гримасой ненависти и злобы. Бестелесный призрак Аллы, эманировал злобой и представлял собой не очень приятное зрелище. Даже у меня мурашки по спине пробежали от такого зрелища, не говоря уже об ощущениях. Призрак зашипел на меня, оскалив острые зубы.

— Вы будете гореть в огне. Пламя охватит вас, и будет сжигать каждую клеточку…

— Да, да, да. — фыркнул Никита, подняв руку, небрежно перебив девушку. — Давай без этих пафосных речей. Мы тут по делу и нам нужны ответы на вопросы.

— Не собираюсь я тебе отвечать некромант, у тебя нет власти надо мной. — зашипела эта гадина.

— Да неужели — издевательски проговорил Никита, выбросив руку вперёд.

Сила взвилась в воздух, закружилась спиралью, заключая призрака в светящуюся клетку. Призрак взвился, захотел выскользнуть, но клетка закрылась быстрее, чем она успела что либо предпринять. Очередной визг взорвал ночь.

— Да прекрати ты, а то оставлю в клетке навсегда. — поморщился некромант.

Удивительно, но угроза возымела вес, и она заткнулась. Выпрямилась, поправила свои лохмотья и сложила руки на животе, готовая к сотрудничеству, хотя перекошенное лицо всё ещё выдавало затаившуюся злобу.

— Какие ответы вам нужны? — миролюбиво спросила Алла, с наигранной покорностью смотря на нас.

Никита не обратил никакого внимания на её фальшивую игру, не отпуская сети.

— Семь лет назад, предположительно четвёрка людей: три мужчины и женщина, проводили тут ритуал. На ритуале пролилась кровь. Помнишь?

— Мммм… семь лет назад? Ох давно же это было, знаешь, сколько сюда ходят и ходят, всё ищут что-то. Четверо…? Вроде бы было что-то, а может и нет. Память у меня девичья.

Никита вновь вскинул руку, посылая импульс силы.

— Аааа… — взвизгнула Алла — что же так нервничать? Ритуал семь лет назад?

— Да, предположительно они хотели демона вызвать.

— Аххх, так это те… Ну так сразу бы и сказал. Ну была тут шайка, ходили сюда раз в месяц по ночам, всё копали что-то вокруг моей могилы, думала некроманты, в девчонке сила была, но так ничего не выкопали. То землицы наберут, то камушков каких-то натырят, то корешки, то закопают что-то. То трахались прямо тут, или на ангеле. Рыжая эта любила на ангеле. Сучка ещё та была, ходила сюда каждый раз с разными и со всеми трахалась и всем в любви клялась, силу обещала. Хорошая она была, чувствовала меня и питала. Целый год питала меня. Приводила сюда этих неучей, отдавалась им и мне силу передавала. Ох и времена были. Хорошие времена. Сейчас уже никто не ходит.

— А что ты давала ей в ответ?

— Я? Силу и жизнь. Она была одинокой, тихой, замкнутой в себе, пока не пришла сюда. Я чувствовала её, я всегда чувствую боль и питаю её. Питаю ненавистью. Я дала ей возможность раскрыть свои силы, дала ей силы рискнуть и познать себя, познать свою суть до конца.

— Кем была эта девушка?

— Не знаю.

— Не верю — жёстко ответил Никита, вновь вскидывая руку.

— Аааа!! Говорю же, думала некромантка, она чувствовала меня, слышала шёпот, но не видела. Она была сильной, очень сильной, но ей заблокировали силу.