Непредсказуемый граф

– Так о чем же ты думаешь, сестренка? – обиженно поинтересовалась Банни, заметив, что Кэролайн мыслями давно уже не здесь. – И почему, позволь спросить, ты пошла танцевать с графом Линдси, хотя я настойчиво рекомендовала присмотреться к лорду Тайлеру?

– Обстоятельства изменились, – сказала Кэролайн, бросив осторожный взгляд на мать. Но та оживленно болтала со своей сестрой и едва ли могла слышать, что говорит ее дочь. – Я, наверное, не произвела должного впечатления на лорда Тайлера. Он не стал приглашать меня на танец и не продолжил разговор. А вот граф Линдси, напротив, без всякого поощрения с моей стороны подошел к моей матери, и… не успела я глазом моргнуть, как уже танцевала с ним кадриль.

– Граф – красивый мужчина и считается удачной партией. Так что, если у девушки есть желание за него побороться, то флаг ей в руки. Поверь, немало женщин пытались его завоевать, но ни одной не удалось. Говорят, он бесчувственный коллекционер женских сердец. Ответного чувства от него не дождаться. Я бы на твоем месте ставила перед собой более реальные цели. Пока успехи наши ниже среднего.

– Я бы не стала торопиться с выводами. Сезон только начался.

– Здесь как на войне – промедление смерти подобно. Впрочем, – Беатрис опустила чашку на блюдце, – на Тайлере свет клином не сошелся. Он, конечно, мужчина видный, и репутация у него безупречная, однако… Твой отец дает за тебя приличное приданое, и родословная твоя в полном порядке. Все так, но без труда все равно приличного мужа не найти. К тому же надо быть осторожной. Есть немало мужчин, которые маскируют дыры в карманах обворожительной улыбкой. Я не имею в виду конкретно графа Линдси, и все же… Да и разница в возрасте у вас немалая.

– Да? А сколько ему лет? Стариком его назвать трудно, – запальчиво возразила Кэролайн. С какой стати она вдруг решила встать на его защиту?

– Ему уже за тридцать, а тебе только двадцать. Десятилетняя разница в возрасте не такая уж редкость, но все же я бы предпочла более молодого и энергичного мужа.

Энергии у него хоть отбавляй, подумала Кэролайн, живо припомнив представление в кабинете лорда Альбертсона. Да и во время их совместного танца упадка сил в нем не наблюдалось.

– Не понимаю, зачем мы вообще обсуждаем графа. В качестве жениха он мне неинтересен, – не вполне искренне заявила Кэролайн. Если верить слухам, ходившим о нем в свете, на этом, с позволения сказать, джентльмене клейма ставить негде. Впрочем, к чести его надо сказать, он мнение света не ставит ни во что. Значит, он может себе это позволить. А вот она – нет. И потому не должна давать повода для сплетен. Интерес досужих сплетниц ко всему, что может связывать ее со скандальным графом, надо пресекать на корню. – Не могу представить, чтобы граф Линдси охотился за приданым. У него, по всей видимости, со средствами все в порядке. Один его гардероб стоит целое состояние. – В памяти тут же всплыла рубиновая брошь на снежно-белом шейном платке.

– Да, богатство Линдси передавалось из рода в род на протяжении столетий, прирастая в каждом поколении. Поместья, копи драгоценных камней где-то за морями, и бог знает что там еще. Он куда больше нуждается в наследнике, чем в приданом жены. Но на этом хорошие новости о нем заканчиваются. Я бы на твоем месте держалась от него подальше, особенно если тебе нужен серьезный респектабельный муж к концу сезона.

– Ради этого я здесь, – серьезно подтвердила Кэролайн. – У меня ничего другого и в мыслях нет. Ты должна мне верить, – зачем-то добавила она.

– У тебя есть все необходимые качества, чтобы выбрать самого достойного, – с улыбкой сказала Банни. – Я уверена, что еще до окончания сезона ты получить целую дюжину предложений руки и сердца.

– Хотелось бы… – Мечтательно глядя на пасторальный пейзаж в рамке на стене, Кэролайн добавила: – Я мечтаю поскорее выйти замуж. – Этот пейзаж вместе с другими картинами ее отец приобрел в Италии. Страстный любитель живописи, он коллекционировал картины. Впрочем, в последнее время он ничего не покупал. А картины служат не только для того, чтобы ими любоваться, – это еще и мудрое вложение капитала. У Кэролайн были все основания считать, что своим богатым приданым она обязана удачным инвестициям отца в предметы искусства. – Но, обсуждая приоритетные качества кандидатов в мужья, давай не будем забывать о главном.

Беатрис выжидательно смотрела на подругу.

– Я мечтаю о любви. Если любви нет, то никакие достоинства супругов брак не спасут, – тихо сказала Кэролайн и опустила чашку на блюдце.

– Кэролайн, честное слово, ты как маленькая. Что за романтические сказки? Мужчины и женщины вступают в брак по самым разным соображениям. Готова поспорить, что в высшем свете куда больше женившихся по расчету, чем по страстному влечению, – насмешливо протянула Беатрис.

– Меня другие не интересуют. Пусть я буду одна на сотню, но я за нелюбимого не пойду, – упрямо тряхнув головой, произнесла Кэролайн. Она не была пустоголовой мечтательницей, начитавшейся любовных романов. Она была разумной взрослой женщиной. И твердо верила в то, что если уж ты решила разделить жизнь с другим человеком, с мужчиной, то должна им восхищаться и уважать его за верность и надежность. Ей хотелось быть счастливой в его объятиях, но хотелось и того, чтобы он с уважением относился к ее мыслям и идеям. И чтобы им обоим было хорошо друг с другом и в спальне, и на людях. Чтобы они понимали друг друга и могли вместе и посмеяться, и погрустить. Брак ее родителей считался вполне удачным и вполне устраивал и мать, и отца, соответствовал их образу жизни и образу мысли, но Кэролайн ждала от жизни большего. Она мечтала о связи более глубокой и отнюдь не считала свои мечты несбыточными, а претензии завышенными.

Не стоит сомневаться – граф Линдси, услышь он ее мысли, покатился бы со смеху. Стоит ли удивляться тому, что мужчина, настолько пресыщенный, настолько избалованный дамским вниманием, ничего не знает о настоящей любви. И, кстати, знать не желает. Джентльмен, который без зазрения совести взгромоздил доверившуюся ему леди на чужой письменный стол, задрав ей к тому же юбки, несомненно, опасен.

Кэролайн сердито тряхнула головой, поймав себя на том, что возмутительное поведение развратного графа вызывает в ней совсем не ту реакцию, что должно. И зачем она вообще утруждает себя мыслями об этом никчемном человеке? Если бы она могла, то выскребла бы свои мозги так, чтобы от его образа и следа не осталось и даже запах исчез бы… дразнящий таинственно-праздничный запах корицы…

«Да перестань же думать о нем, черт побери!»

– Сегодня вечером на бал придем мы все втроем – не только я, но и Луиза и Дина. Мы устроим так, чтобы тебя представили нужным господам. Самое трудное – добиться первых двух-трех приглашений на танец, а там остальные джентльмены тебя заметят, и от желающих потанцевать с тобой отбою не будет.

– Мне будет очень приятно вновь увидеться с твоими сестрами, Беатрис, – улыбнулась Кэролайн. – Мы были непоседами, помнишь? И такими болтушками! Удивительно, как у нас от болтовни друг дружки головы не раскололись!

– Да, есть что вспомнить, – согласилась Беатрис. – Я уверена, Шарлотта жалеет о том, что не сможет с тобой увидеться, хотя новорожденный малыш и не дает ей скучать!

Девушки рассмеялись, и их матери, прервав разговор, удивленно на них посмотрели.

– Как Шарлотте живется с виконтом Дирингом? Должно быть, они оба ужасно рады рождению сына, – сказала Кэролайн. Младенец Уильям, самый младший из ее родственников, – такая прелесть!

– Шарлотта, виконт и их сын – самая счастливая семья на свете, – с ласковой улыбкой сказала леди Нотли. – Если и есть на свете настоящая любовь, то они – ее живое воплощение.

Кэролайн, увы, на свадьбе не присутствовала. Между знакомством будущих супругов и свадьбой прошло меньше двух недель – за пару дней до свадьбы лорда и леди Дерби оповестили, но приехать из Италии в Лондон они бы все равно не успели. Если Кэролайн и было немного жаль, что она не попала на свадьбу, сам факт того, что за столь короткий срок Шарлотта и виконт успели друг друга полюбить, и результатом этой любви стал здоровый и жизнерадостный младенец, и сейчас они продолжают жить в любви и согласии, внушал оптимизм. Может, надежда Кэролайн на счастье не так уж эфемерна.

– Так кто из вас пойдет к алтарю следующей? – с загадочным видом спросила леди Нотли. – Признавайтесь!

Кэролайн знала, что тетя будет рада за нее так же, как и за собственную дочь.

– Моя дочь – натура чувствительная и добросердечная, и ей кажется, что в этом мире все так же хорошо относятся друг к другу, как и она к окружающим. Ей бы немного поднабраться житейской мудрости. Я стараюсь помочь ей советами, но здесь, в Лондоне, где так много готовых вступить в брак блестящих джентльменов, надо уметь хорошо разбираться в людях, чтобы сделать правильный выбор, – с материнской заботой глядя на дочь, сказала леди Дерби.