Непреодолимо
Шрифт:
Ее руки скользнули по моей груди, и она поднялась на цыпочки.
– Мак. Поцелуй меня.
Я опустил свой рот к ее рту, поклявшись, что поцелую ее только один раз - один раз, чтобы узнать, каково это.
Конечно, это было до того, как она приоткрыла губы и пригласила мой язык между ними. Это было до того, как она обвила руками мою шею и прижалась своей грудью к моей. Это было до того, как мои руки двинулись вниз по ее талии и забрались под низ моей майки. И это было задолго до того, как она вскочила и обхватила меня ногами, умоляя
Потому что после этого я был в жопе.
Мой член был тверд как камень. Адреналин бурлил. Моя сила воли распалась.
Я попятился назад на диван и усадил ее к себе на колени так, что она оказалась на моих бедрах. Мои руки забрались под ее майку, а ее руки скользнули в мои волосы. Она тихо, умоляюще вздохнула, когда я накрыл ее груди своими ладонями и погладил большими пальцами ее соски. Ее голова упала на одну сторону, и я провел губами по ее шее, пробуя на вкус ее кожу. Мой член дергался, зажатый между нами.
Она взяла мою голову в руки и вернула мои губы к своим, покачивая бедрами, терлась об меня.
О, Боже. Это становилось опасным. Если она продолжит так тереться об меня еще одну минута, я смущу нас обоих, взорвавшись как ракета, а я этого очень не хочу.
– Фрэнни. Я положил руки ей на плечи и мягко подтолкнул ее назад.
– Мы должны остановиться.
– Из-за детей?
– спросила она, задыхаясь.
– Потому что это неправильно.
На самом деле, я совсем забыл о детях, что было еще одним признаком того, что это была не очень хорошая идея. Это убивало мои мозговые клетки.
– Потому что ты моя коллега и няня. Потому что ты дочь моего босса. Потому что я намного старше тебя. И потому что если ты не перестанешь так двигаться, что-то случится.
– Я не против.
– В моих штанах.
Она слегка рассмеялась.
– Я поняла, что ты имел в виду. Но это не обязательно должно происходить именно так. Мы могли бы... Она колебалась, а когда заговорила снова, ее голос был более мягким, робким.
– Мы могли бы пойти в твою спальню.
Я застонал.
– Нет. Мы не можем.
– Но я хочу. Я давно хочу этого.
– Черт, не говори так.
– Почему нет? Это правда.
Я покачал головой, поклявшись оставаться сильным.
– Нет.
– Но...
– Нет. Собрав все свою силу воли, которая у меня была, а может и не была, я поднял ее, посадил рядом с собой и встал.
– Никаких «но».
Она подняла на меня глаза.
– Ты не хочешь?
– Господи. Конечно, хочу.
На самом деле, мой стояк отказывался сдаваться, и мне пришлось поправить себя в штанах.
Ее выражение лица говорило, что она забавлялась, наблюдая за мной, ее глаза рассматривали очевидную выпуклость в моей промежности.
– Тогда что тебя сдерживает?
– Все то, что я только что сказал!
Мне стоило большого труда сдержать свой голос. Я был зол и хотел кричать - не конкретно
на нее, а вообще. На ситуацию. И определенно на себя. Я провел рукой по волосам.– Прости меня, Фрэнни. Я не должен был целовать тебя. Это моя вина.
Она покорно вздохнула и покачала головой.
– Нет, это не так.
– Это так. Я едва мог смотреть ей в глаза, но я заставил себя.
– У меня была одна задача - надеть эту чертову наволочку на подушку и лечь спать. Вместо этого я воспользовался тобой.
Она удивленно закатила глаза.
– Пожалуйста, Мак. Ты не воспользовался мной. Если бы я не умирала от желания, и не хотела чтобы ты меня поцеловал, я бы осталась наверху, пока не убедилась, что ты в своей комнате. Или, по крайней мере, не снимала бы штаны.
– Наверное, тебе следовало бы.
Она кивнула и посмотрела вниз на свои колени, которые были прижаты друг к другу.
– Прости.
Я попытался унять дрожь в голосе.
– Ты слишком молода, Фрэнни. И если бы сегодня вечером мы позволили этому зайти дальше, мы бы оба пожалели.
– Слишком молода!? Мне двадцать семь.
– А мне тридцать семь.
Она подняла подбородок.
– Меня не волнует разница в возрасте.
Я пытался придумать, как еще выразить то, о чем я думаю.
– Я только пытаюсь защитить тебя.
– Не надо, - жестко сказала она.
– Не говори так. Я так устала от того, что мне отказывают в том, чего я хочу, и говорят, что делают это для моего блага. Я не ребенок, Мак. Мне не нужна твоя защита.
С этими словами она сердито схватила подушку, закинула ее на один конец дивана и улеглась, набросив одеяло на ноги.
Мне было одновременно грустно видеть, как они исчезают, и радостно, что их больше не видно.
– Спокойной ночи, - сказала она, натянув одеяло до подбородка и закрыв глаза.
Смирившись с тем, что нет способа выйти из этой ситуации изящно - особенно с массивной, упрямой эрекцией, - я выключил лампу и вышел из комнаты.
В своей спальне я закрыл дверь и сел на край кровати, уперев руки в колени.
– Черт, - прошептал я, зажмурив глаза.
Почему мое нутро сводило? Разве я не поступил правильно? Разве я не отбросил свои собственные желания? Разве я не поступил именно так, как хотел бы, чтобы поступил другой мужчина, если бы Фрэнни была одной из моих дочерей через много лет? Я плюхнулся обратно на кровать и закрыл глаза рукой.
Господи. Я не хотел думать о своих дочерях в будущем. Я не хотел думать о них сейчас. И я не хотел относиться к Фрэнни так, будто она одна из них - потому что я видел ее совсем не так. Но было неправильно - хотеть ее. Я не мог переступить через это.
В конце концов, я стащил себя с кровати и потащился в ванную, чтобы почистить зубы. Затем я разделся до нижнего белья, натянул треники, выключил свет и забрался под одеяло в одиночестве, таким, я вероятно, и останусь до конца своей гребаной жизни.