Неприкаянный 1

– Отдохнуть и сдать улов неприкаянных, - не с моим хриплым и севшим голосом было кричать в ответ, потому прежде мне пришлось вылезти из кабины и подойти почти вплотную к воротам.

– Улов-то добрый?
– не спеша открывать проход, проявил интерес, должно быть заскучавший на посту служака.

– Какой ни есть, весь мой, - прохрипел я в ответ и развернувшись обратно к машине, бросил через плечо, - Открывай давай и зови хозяина. Смотреть будем, кто, чего и сколько стоит.
– Пусть усадьба и выглядела, как полноценный жилой средневековый замок, со всеми потребными службами и, соответственно, кучей проживающего в нем народа, обездушенный мною Тимоха сетовал, что торговаться за неприкаянных предстояло именно с самим Регином. То есть с владельцем всего этого хозяйства. Вот я сразу и выложил привратнику главный козырь, так что не пропустить меня внутрь он теперь не мог. Во всяком случае, я на это сильно рассчитывал. И, как оказалось, не зря. К моменту моего возвращения за руль, створки ворот уже сдвинулись с места, и полминуты спустя трофейный грузовик вновь принялся проверять на прочность мышцы моих рук. Уж слишком плотно оказался застроен внутренний двор, так что я припомнил едва ли не весь свой словарный запас «идиоматических выражений», пока выруливал вслед за ставшим моим проводником еще одним бойцом пока еще неведомого Регина.

– Хуман. Странно, - оказался более чем кратким на слова крепкий краснокожий коротышка, который подошел к фургону минут через десять. Пусть я не успел расспросить павшего жертвой моего бездушия ловца неприкаянных о внешних особенностях представителей гномьего племени, конкретно этот персонаж являлся откровенно каноничным гномом. Не выше полутора метров ростом. С изрядно развитым волосяным покровом, как сказал бы какой-нибудь умник. А если выражаться по-простому, то заросший бородой едва ли не до самых бровей. Ну и с изрядным брюшком. Вот только назвать его телосложение мощным или кряжистым, не поворачивался язык. Да, плечи были развиты прилично, но в остальном – обычный середнячок.

– Это проблема?
– только и поинтересовался я в ответ.

– Нет. Но странно. Слишком дорого для простого хумана, - ткнул он пальцем в сторону моего транспортного средства.
– Вы все больше пешком или на велосипедах передвигаетесь. А те, кто при деньгах, из городов носа своего не кажут.

– Твоя правда. Но, вот, нашел, - похлопал я рукой по борту грузовика.
– Вместе с бывшими владельцами. Не повезло им. Души потеряли.

– Значит и вернувшихся тоже привез?
– лишь кивнул в ответ на данное мною пояснение гном, мгновенно просчитав ситуацию.

– Тут надо самому видеть, - хитро ухмыльнулся я и поманил собеседника к заднему борту.

– Мать моя гора!
– не смог тот сдержать удивления, увидев внутри фургона трех выряженных в камуфляж эльфиек, что коротали время, наблюдая за упрятанными в клетку неприкаянными.
– Теперь точно верю, что бывшим владельцам грузовика не повезло. Я таких только дважды за последние десять лет жизни видел. Они же из рейнджеров! Егеря или пластуны, если говорить по-вашему, - на всякий случай уточнил он, явно предполагая, что такой оборванец, каким выглядел я, мог не знать смысла слова «рейнджер».
– От такого неприкаянного не уйдешь, не спрячешься. А тут целых три!

– Именно так, - не стал я ничего добавлять от себя, позволив собеседнику самостоятельно додумать все, что было для него нормой в данной ситуации.
– И дамам требуется привести себя в порядок. Да и поесть не будет лишним. А мы тем временем поговорим о делах наших грешных, да подобьем итоги.

– Согласен, - поняв все так, как надо, тут же кивнул гном и, наконец, протянул мне руку, - Регин.

– Александр, - ответил я на очень крепкое рукопожатие, которое никак нельзя было ожидать от столь умеренно крепкого разумного. Видать, не все так просто было с гномами. Или же просто мое новое тело являлось совсем уж удручающе ничтожным. Впрочем, хоть цветом лица я явно сравнялся с краснорожим хозяином усадьбы, выдавить из меня хоть один звук у того не вышло. А еще я почувствовал, что мой организм в любой момент готов был выпить душу этого самого гнома, чтобы заполнить постоянно ощущаемую мною внутреннюю пустоту. И лишь огромным усилием воли мне удалось не совершить подобной глупости, что было сродни отказа от глотка чистейшей воды блуждавшим не один день по пескам Сахары странником.

– Хм. Сработаемся, - явно оценил он мою выдержку, выпустив из своей камнедробилки мою успевшую посинеть кисть.

Было ли тому причиной наличие у меня и прикрывавшего мою спину солдата огнестрельного оружия под рукой или же гномы действительно дорожили своей репутацией, но нагло кинуть меня даже не попытались. Составив и заверив своей печаткой опись всех пассажиров в двух экземплярах, и тут же рассчитавшись за Тимоху с где-то найденной тем женщиной, он лично сопроводил обоих орков в какие-то подземные казематы до выяснения их личностей. Меня же с бойцом определили на постой в гостевую часть «замка», выполнявшую роль полноценной таверны для проезжающих и проходящих мимо. Естественно, не за спасибо и не за здорово живешь! За баню, скромный диетический обед, крохотную двухместную каморку и два полных комплекта германской солдатской формы, которые были добыты явно на каком-то армейском складе, с меня запросили двадцать рублей серебром, впрочем, легко приняв по весу и немецкие марки с непонятными мне шестиугольниками. Разнообразие денежных средств, как человечества, так и всех прочих рас, вернули времена, как бартерной торговли, так и приемки серебра с золотом на вес. Лишь в мелкой розничной торговле ходили 20 и 50 германских пфенингов, как минимальные серебряные монеты 900 пробы в ближайших землях. Причем, на удивление, он даже предлагал мне честную цену за солдата. Аж десять золотых империалов! Но я не стал спешить с таким решением. И как впоследствии оказалось – был прав. В местном обществе все вернувшиеся из числа неприкаянных, за которых не прибывали похлопотать их сородичи или же чудом обнаружившиеся родственники, оказывались приравненными к самым настоящим холопам времен древней Руси. Естественно, не просто так, а с официального заверения местного лорда, каковым и оказался достопамятный Регин.

С развалом государств, утратили всю силу и былые нормы, отчего на протяжении первых лет после катастрофы повсеместно властвовал лишь один единственный закон – закон силы. Но с постепенным устаканиванием ситуации начали возвращаться и некоторые прежние положения права, разбавляемые солидным количеством новых, пришедших, как от прочих рас, так и возникших в связи с изменением самого окружающего мира. Вот так, в бывшей Восточной Пруссии и прилежащих землях бывшей Российской империи, учитывая огромнейшую убыль в них сельского населения, вернули право частного владения разумными, чтобы просто-напросто было кого выгонять на работу в поля. Ведь кушать всем хотелось постоянно, а вне крепких стен все еще сохранялся немалый шанс нарваться на неприкаянного.

Не то, что со своим разумным имуществом можно было делать, что угодно. Однако самостоятельно выкупиться таковой мог у хозяина не ранее, чем через три года и минимум за полтора десятка червонцев, если являлся представителем короткоживущей расы. Не самые большие деньги. Но и немалые, учитывая то, что за два сданных бездушных тела мне обломилось всего два целковых серебром, которые отнюдь не равнялись двум рублям золотом. По сути, половину населения усадьбы составляли как раз такие выкупленные хозяйственным гномом бесправные вернувшиеся жившие здесь на всем готовом, но получавшие на руки сущие копейки. И расширить за дешево подобный персонал Регин был отнюдь не против. Вот только в тот момент отдавать того, кто мог бы пригодиться самому, виделось мне делом недальновидным. Потому мой первый помощник, подчиненный и в некотором роде живое имущество, получивший от меня имя Федя, был отмыт, накормлен двумя ложками гречневой каши с кружкой куриного бульона, после чего оставлен в снятой комнатушке мучиться резями в желудке. Сам же я, позволив себе съесть все то же самое, но во вдвое большем объеме, отправился осматривать место временного пребывания. Ближайшие три – пять дней мне совершенно точно предстояло провести тут, как для отдыха, так и в ожидании поступления информации по моим найденышам.

Как оказалось, усадьба была связана с ближайшим крупным поселением голубиной почтой, так что весточку о ценных вернувшихся гном отправил более чем споро. Причем, в отличие от тех же орков и меня, все три прекрасных представительницы эльфийского народа были заселены в практически царские апартаменты. Про выставленный же для них стол вообще хотелось только промолчать, чтобы не выругаться. Тушеные перепелки, какая-то разваренная каша с сухофруктами, опять же куриный бульон, но поданный со всевозможными пирожками, салат из свежих овощей, нарезка нескольких видов сыров, два вида морса и компот. С одной стороны, до звания королевского такой фуршет все же не дотягивал. С другой же стороны, я чуть было не захлебнулся слюной, когда вымытый, выбритый и благоухающий чистотой наведался к ним в гости. Благо Регин в счет будущих прибылей выдал мне первую в двух моих жизнях магическую вещь. Ничем не примечательный наборный браслет, выполненный из какого-то зеленоватого камня по типу малахита, оказался универсальным переводчиком. У гнома был такой же, отчего наш первый диалог и оказался возможен, ведь говорил он на родном языке, но никак не на русском. По этой же причине ему удалось легко объясняться с эльфийками, чей переливистый щебет вообще не являлся для меня чем-то информативным.

– Ого! Богато живете!
– едва не присвистнул я от созерцания их трапезы, мгновенно позабыв обо всех приличиях, вроде пожелания здоровья и испрашивания дозволения быть их гостем.
– Приятного аппетита, кстати, - все же самую малость исправился я, без разрешения усаживаясь за стол, где пустовало еще одно кресло, как будто специально поставленное для меня.

– Спасибо, - дожевав и проглотив нежное мясцо невинно убиенной перепелки, ответила за всех та самая, что первой попыталась удушить меня в лесу.

– Насколько я смог понять, неприкаянными вы стали относительно недавно. А потому должны быть в курсе общего положения дел.
– Все трое, хоть и выглядели при обнаружении изрядно «запыленными», не вызывали ощущения будто перед тобой узники концлагеря, что можно было бы предположить о том же Феде, у которого, окромя костей и кожи, остались разве что волосы, столь тощим он оказался.

– Скорее всего, так и есть, - кивнула бывший древесный сиделец.
– Во всяком случае, мы уже понимаем, чем являемся для тебя сейчас. И чем можем стать, если никто не прибудет с выкупом.