Неприкаянный 1

— Для начала я умею великолепно показывать козью морду японцам. А придётся, так и не только им.

— За словами следите, мичман.

— Аналогичный совет, штабс-капитан.

— Пожалуй, Леонид Фёдорович, такому наглецу нечего делать в нашем обществе, — глядя мне в глаза произнёс офицер, обращаясь к Белому.

— Берите ношу по себе, чтобы не падать при ходьбе, штабс-капитан. Вас сюда послали не поглазеть и принять решение, а пригласить меня. Так и делайте своё дело, — хмыкнул я и прошёл мимо него.

На этот раз вышибала и не подумал заступать мне дорогу. Офицерские заморочки его не касаются. А то, что приглашение только что мною получено, он прекрасно сообразил. Ещё бы ему не быть догадливым и смекалистым, когда каждый день имеет дело с благородиями.

Внутри было шумно и весело. Музыка, канкан, заливистый женский смех, басовитый мужской, бахвальные речи, здравицы. Вокруг великих князей образовались эдакие кружки из внимающих речам высочеств, которые глупости не скажут. Короче, всё именно то, чего я и ожидал.

Ждать когда меня о чём-то там попросят, а скорее всё же потребуют как от халдея, я не стал. Понятно же для чего меня позвали. А значит можно обойтись и без пендаля. Даже лучше проявить инициативу.

Я осмотрелся. В прошлый раз в «Звёздочке» народу было поменьше, и посетители не топотали как слоны. И танцовщицы не отплясывали. Когда же дошло до моего представления и вовсе движение практически прекратилось. Здесь и сейчас веселье было в самом разгаре и ни о каком балансе не могло быть и речи. Если только…

Я подошёл к камину, на котором стояли два канделябра на три свечи. Они не горели, так как помещение было достаточно ярко освещено электрическими лампами. Удовлетворённо кивнув, я поставил их один на другой, при этом и нижний и верхний стояли под углом. Подхватил кочергу, и пристроил её на верхнем канделябре поперёк. Подобрал пару поленьев, подбросил их на руках, прикидывая их вес, и пристроил столбиками на краях кочерги.

Голоса вокруг нас начали затихать, народ стал подтягиваться к столу, привлечённый весьма занятным зрелищем. Одни, кто прежде уже видел моё выступление, подходили с предвкушением. Другие, с любопытством. Третьи, потирая глаза и тряся головами.

— Олег, а поверх этой конструкции сумеешь выставить стул? — спросил пехотный поручик.

Я глянул на офицера, с которым мы были знакомы, и улыбнувшись ответил.

— Не уверен, но попробовать можно, — ответил я.

— Если вас не затруднит, — произнёс незнакомый лейтенант.

Он подхватил одной рукой стул у ближайшего стола, подбросил и ухватив одной рукой за ножку протянул мне. Силён мужик. Если что это не ротанговая легковесная поделка, а нормальное такое, добротное изделие из дуба, какие и должны быть в заведении, где каждый день случаются пьяные загулы.

Я благодарно кивнул, и приняв стул подступился к своеобразной пирамиде. Я ничуть не наврал, что это сложно. Но коль скоро хочу произвести впечатление, то отступать нельзя. В результате, у меня получилось и стул встал уголком одной из ножек на кочергу.

— Интересный натюрморт, — послышался позади незнакомый голос.

Я обернулся. Оба великих князя стояли плечом к плечу, и наблюдали за моим выступлением.

— Ваше высочество. Ваше высочество. Обозначил я долженствующие поклоны обоим членам императорской семьи.

— Завидуй молча брат. Видишь какие на флоте орлы, — Хлопнул Кирилл Бориса по плечу, и повысил голос. — Коньяку нам!

Глава 23

Есть подсечка!

— Ловко у тебя это получается. И что, вот так любые предметы можно выставлять? — спросил меня великий князь Кирилл.

Я выстроил ещё несколько пирамид, после чего это зрелище слегка приелось, и интерес к моим выступлениям поубавился. Кирилл Владимирович, ввиду моей принадлежности к флоту, сграбастал меня в объятия и потащил к себе за стол.

На мне сошлось несколько недоброжелательных взглядов лизоблюдов активно окучивавших члена императорской семьи. Но тут уж никуда не деться, хочешь приблизиться к власть предержащим, будь готов к козням и ударам в спину. Плевать. Чего я не собираюсь делать, так это набиваться в свиту или становиться собутыльником. Вот быть великому князю полезным, совсем другое дело.

— У всех предметов есть свой центр тяжести, нужно только поймать баланс, и всё получится, — подтвердил я.

— Ты так говоришь, будто это проще простого.

— Нет, конечно же. Будь просто и это мог бы проделывать любой.

— И как ты научился?

— А тут мне повезло, или не повезло, это смотря с какой стороны посмотреть, ваше высочество. Меня в голову ранило, уже и в мертвецкую снесли, а я выжил. Вот с тех пор у меня и начали проявляться разные таланты. К примеру, я стал стрелять практически без промаха из всего, что стреляет. А ещё, всё, чему меня раньше учили, теперь вспомнилось и я этому могу найти практическое применение. И катер свой переделал так, что он у меня теперь быстрее ветра.

— Так-таки и быстрее? — хмыкнул Кирилл.

— Тридцать восемь узлов. Он не ходит по воде, а летит над ней. А ещё, есть парашют, этот реально летает, как воздушный змей. На восемьдесят сажен подняться можно, — похвастал я.

— Враки, — пьяно мотнув головой не поверил Романов.

— Честное слово. Могу хоть прямо сейчас доказать, — горячо заверил я.

— А если не сумеешь?

— Тогда прилюдно сознаюсь в том, что я низкий лжец. Только я правду говорю.

— Л-ладно. Давай тогда прямо сейчас и проверим. Борис, пошли на катере кататься, — позвал он брата.

— Нет уж. Море я оставлю тебе. Вот если бы ты конём ретивым меня решил удивить, тогда совсем другое дело. А в море, да ещё и зимой, это без меня.

— Уж первый день весны, — возразил старший брат.

— А как по мне, то ничуть не теплее, пусть тут и не лежат сугробы, — отмахнулся младший.

— Ваше высочество, сейчас ночь, — попытался воззвать к благоразумию незнакомый мне лейтенант.

— Ерунда. На небе ни облачка и полная луна, море спокойное. Если появятся японцы, то мы их увидим издалека, а высокая скорость позволит нам набрать полный ход и уйти под защиту береговых батарей. К тому же осадка у нас незначительная, и мы пройдём над любым минным заграждением, — горячо возразил я.