Непримиримые разногласия

— Вдова восьмидесяти с чем-то лет.

— Одна?

— С тремя кошками.

— Нет сиделки? Медсестры?

— Ей нравится жить одной, но иметь кого-то рядом: так спокойнее для нее и ее семьи. Она была подругой судьи Уотерса. Зная, что мне нужно где-то жить, он предложил этот дом.

Кроуфорд ей поверил: она бы выдумала что-то менее банальное, чем пожилая вдова, доживающая свои дни с тремя кошками, немного расслабился и пристальнее посмотрел на судью. Исчез строгий пучок, ее волосы свободно свисали до ключиц.

Под его пристальным взглядом судья застенчиво заправила их за уши.

— Спрошу еще раз. Что вы здесь делаете?

— Вы спали?

— Да, — она вздохнула и призналась: — Я пыталась, но не могла отвлечься от мыслей о стрельбе.

— Чей виски?

— Что? — проследив за его взглядом, она указала на бутылку на прилавке. — Этот? Мой.

— Сомневаюсь.

— Хорошо, друг оставил.

— Какой друг?

— ...и я рада, что он это сделал...

— Он?

— ...потому что мне это нужно сегодня, — она резко выпрямилась. — Я ничего не должна вам объяснять, мистер Хант, но вам нужно чертовски многое объяснить мне. Например, что вы здесь делаете и как узнали, где я живу?

— Я техасский рейнджер, помните?

— Это повод задирать нос?

— Я не задираю. До того, как стал рейнджером, я восемь лет проработал в полиции.

Пока она кипела от злости, Кроуфорд более тщательно осмотрел кухню. На прилавке тостер и кофеварка, фиалка в окне над раковиной, маленький обеденный стол всего с двумя стульями. Аккуратно и ничего лишнего. Именно то, что он ожидал.

— Как долго вы здесь живете, судья?

— С того дня, как приехала в город.

— Из Далласа, верно? — он приподнял бровь. — Городская девушка уехала в провинцию?

Она раздраженно передернула плечами.

— Вы так и не ответили, что здесь делаете?

— Это был мой следующий вопрос к вам.

— Я же сказала. Вдова...

— Я имею в виду, почему Прентисс? Почему наш скромный городок в краю болот?

— Когда здоровье судьи Уотерса вынудило его уйти в отставку, он посоветовал мне подать заявление на его замену.

— Из всех юридических асов, соперничающих за эту должность, он поддержал вас. Почему?

Судья замешкалась с ответом, и он понял, что затронул щекотливую тему.

— Он знал меня с самого рождения. Был другом отца, — неохотно призналась она.

— Хм.

— Что означает это «хм»?

— Фаворитизм?

— Предпочитаете Грега Сандерса?

— Этого горлопана? Нет, спасибо.

— Он действительно любит повыступать. Его достижения не впечатляют, его избирательная платформа шатка. Единственный способ победить — бросить тень на соперника. По его словам, я слишком молода и неопытна.

— Ну, он действительно на двадцать лет старше.

— Тогда его послужной список должен затмить мой. Но это не так.

— Первая в своем выпуске в юридической школе, — начал перечислять Кроуфорд. — После окончания была принята в богатую семейную юридическую фирму в Далласе. Довольно быстро стала партнером, и прославилась делом о разводе известного хоккеиста: отвоевала для его бывшей кучу денег и дом.

— Вы сделали свою домашнюю работу на отлично.

— Я что-нибудь упустил?

— Я была дежурной по школе в седьмом классе.

— Меня это не удивляет. Вы, очевидно, умный и целеустремленный человек. Тем не менее, Сандерс и другие думают, что вы получили это назначение только потому, что являетесь внебрачной дочерью судьи Уотерса, — он снова скользнул взглядом по светлым прядям, обрамляющим ее лицо. — Что не лишено оснований.

Она расправила плечи.

— Губернатор сам принял решение. В любом случае, я не собираюсь обсуждать это с вами, мистер Хант. В ноябре я буду избрана за собственные заслуги.

Сегодня вечером в коридоре полицейского участка Кроуфорд впервые увидел ее без черной судейской мантии и удивился насколько маленькой она выглядела. Теперь, босая, в выцветшей безразмерной футболке и легком халате без пояса, она казалась совсем юной. Однако в ее манере держаться и тоне голоса хватало уверенности.

— Так, зачем вы пришли?

Кроуфорд неохотно оторвал взгляд от футболки, которая едва прикрывала ее колени.

— Хочу задать несколько вопросов и не доверяю телефонам. Не говоря уже о записях телефонных разговоров.

— Записи или нет, нам не следует разговаривать наедине.

— Почему? Боитесь, что будут проблемы с Нилом? Или вас пугает Ньюджент? Самый упрямый детектив из всех, кого я видел.

— Они проводят расследование. Мы могли бы непреднамеренно повлиять на рассказ друг друга о том, что произошло сегодня.

— Они взяли у вас показания, верно?

— Да.

— И я ответил на их вопросы. Теперь мы можем поговорить об этом.

— Возможно. Но что касается слушания по делу об опеке, то неэтично разговаривать наедине. Неужели вы не понимаете, что, придя сюда, скомпрометировали...

— Какое решение вы собирались принять по моему делу? Я или Гилрои?

Она несколько секунд смотрела ему в глаза, затем опустила взгляд.

— Не знаю.

— Чушь собачья.

Она сердито глянула на него.

— Не чушь! Я собиралась тщательно проанализировать все сказанное в суде, прежде чем выносить решение.

Он прижал руки к сердцу и процитировал:

— Справедливость и только справедливость.

— Именно. Я справедлива, и не хотела принимать решение, которое может повредить вашей дочери...

— Ее зовут Джорджия.

— Благополучие Джорджии — моя главная забота. Надеюсь, ваши отношения с Гилроями останутся прежними при любом исходе. Любая враждебность может плохо повлиять на Джорджию. Все, особенно суд, хотят избежать этого. Вот почему аргументы обеих сторон должны быть досконально изучены и хорошенько обдуманы, прежде чем будет вынесено решение.

— Вдохновляющая речь, судья. Настоящий шедевр. Обязательно сохраните ее для сбора средств на избирательную кампанию. Но я не куплюсь ни на одно чертово слово, особенно на ту часть, где говорится об обдумывании. Вы приняли решение еще до того, как вошли сегодня в зал суда.

— Нет!

Он скептически хмыкнул.

— Верьте во что хотите, но сделайте это где-нибудь в другом месте, — она указала на дверь. — Пожалуйста, уходите.

— Или что?

— Или я позвоню в полицию.

Технически, он сам был полицейским, поэтому усмехнулся.