Непримиримые

– Что ты сделала с ним?
– спросил Тарьей, когда увидел, как Йоханнес налег на графин с водой, который нам принесли еще до заказа. Он пил стакан за стаканом.

– Ничего, абсолютно ничего, - улыбнулась я.

– Затащила бедного ребенка под палящее солнце и вручила ему пакеты с кирпичами, - пожаловался Йоханнес брату.

Нам принесли заказ и все накинулись на еду. На столе было все что угодно, от салатов и пиццы и до жареной курицы. «Спортсмены и спортивное питание», что тут скажешь.

Когда закуски были съедены, разразилась борьба за последний кусок пиццы между Йоханнесом и Симоном, которые отказывались отдавать друг другу столь желанный остаток от огромной пиццы с грибами.

Сначала они просто спорили, кому он достанется, а позже начали вилками перетаскивать его она свой край. Я сидела между ними, подвергаясь опасности.

– Симон, у тебя есть десять секунд, - бросила я французу, когда в моей голове появился план по спасению голодающего друга и собственной психики. На этих словах я резко дернула Йоханнеса на себя и поцеловала в щеку прямо рядом с уголком губ.

Я не рассчитывала, что получится так близко, но не суть. На секунду он опешил, и кусочек оказался в руках Фуркада.

За столом тут же раздался смех, и все с иронией смотрели на бедного норвежца, который то ли от неожиданности, то ли от смущения, а, может, и от злости покраснел.

– Ах так, значит! Помогаешь вражескому стану?
– спросил у меня рыжий.

– Ну, хочешь, я и его могу поцеловать, - ответила я, отправляя в рот кусок курицы, ребята снова прыснули от смеха, а я коснулась губами щеки француза, победно улыбаясь.

***

После вечерней тренировки вся наша банда завалилась в мою комнату, чтобы поиграть в карты. Предложила не я. У нас вообще азартные игры запрещены, но когда предлагает Тарьей, я не могу отказать. Первая любовь все-таки.

К себе в компанию мы позвали девочек из русской команды, хотели позвать еще и француженок, но те отправились на пробежку.

Наши же девочки сразу после ужина пошли спать, но вот у мальчиков, кажется, открылось второе дыхание.

– На что играем?
– хитро спросил Ветле.

– Может, на раздевание?
– подмигнул Тарьей.

– Тебя Кристин потом самого разденет и из дома выгонит, - ответил ему брат.

– Тогда, может, на желание?

– А почему бы и нет, - согласились сразу все.

Первую партию проиграл Ветле, девочки усадили его диван и стали красить ногти ярко-зеленым лаком, с которым он должен был проходить три дня.

Дальше мужская спальня сборной России наблюдала серенаду, которую исполнял Эмиль для Антона. Второй был немного в шоке. Он, конечно, подозревал, что норвежец питает к нему нежные чувства. Но не настолько же нежные.

Наконец проиграла я. Проиграла Тарьею, и тот, судя по улыбке, замыслил что-то гадкое. Как оказалось впоследствии, очень гадкое.

– Сегодня днем мы видели невинный поцелуй и теперь просто требуем настоящий, - будоражащим голосом заявил норвежец. Йоханнес открыл рот в попытке что-то сказать брату, но так и не смог. У меня тоже не было слов.

– Да ладно вам, это же игра, - засмеялся Эмиль.

– Вы не поверите, нас с Тарьеем тоже один раз заставили целоваться после игры в бутылочку.

– Черт, - сквозь зубы проговорила я.

– Поцелуй! Поцелуй!
– начали скандировать спортсмены.

– Замолчите, извращенцы!
– крикнула я.
– Бе, закрой глаза и потерпи пару секунду.

– Ты что, серьезно собралась меня целовать?
– его глаза расширились до предела.

– Лучше сделать это в трезвом виде, нежели в пьяном.

Парень закрыл глаза, когда я подсела к нему. Перед тем как поцеловать норвежца, я показала старшему Бе кулак, ознаменовавший то, что на завтрашней тренировке я отыграюсь и кому-то не поздоровится.

Мысленно перекрестившись, я прикоснулась к губам норвежца и легонько поцеловала. По телу прошлась приятная дрожь. Черт, я же целую Йоханнеса - того, кто мне постоянно досаждает.

– Саш, у тебя есть… - в дверях застыл Тима, который пришел, видимо, что-то у меня спросить, - ножницы, - договорил он после неловкой паузы.

Его появление заставило меня резко отпрянуть от норвежца, что вызвало у Йоханнеса улыбку.

– Да, Тим, возьми в тумбочке, - я выдавила из себя улыбку.

– Ага, - сказал он и двинулся к прикроватной тумбочке, по пути чуть не столкнувшись с дверным косяком.
– Вы, это… можете продолжать, - сказал Тима, выходя из комнаты.

Норвежская команда залилась смехом. Ну, вот сейчас об этом буду знать все русские парни. Черт, друг мой, как же ты не вовремя зашел однако.

Йоханнес с хитрой улыбкой смотрел на меня. Радует, что не появилось это чувство неловкости, которое обычно бывает в таких случаях.

Далее шла череда поражений русских девушек и новых необдуманных желаний. Наконец пришла очередь проиграть и рыжей бестии Йоханнесу Тиннесу Бё.

– Раздевайся, - скомандовала я.

– Чего?
– вскочил младший Бе.

– Как у вас все быстро, - засмеялась Оля Подчуфарова.

– Помнишь, мои слова про трусы со Спанч Бобом?
– спросила я, и норвежец со страхом в глазах кивнул головой.
– Так вот,

я их нашла, - продолжила я, доставая из одного из пакетов, стоящих в углу, ярко-желтые боксеры с мультяшным героем.
–

Зайдешь в каждую комнату на нашем этаже и похвастаешься парням своими трусами.

Йоханнес опустил голову и, выхватив боксеры у меня из рук, отправился в ванную переодеваться.

Мы ждали его минут десять. Похоже, паренек долго собирался с силами. Наконец, он показался из ванной комнаты, и я успела отметить, что у него очень даже неплохое тело. До уровня Симона, конечно, не дотягивало, но все же.

Первой на очереди была комната парней из Франции. Мы бы и ко всем девушкам зашли, но те еще до игры разбрелись по отелю.

Стоило только Йоханнесу зайти, как Мартен выронил журнал, который читал до этого. Не часто к ним заходят норвежцы в ярко-желтых труселях.