Непробиваемые. Истории о лучших вратарях мира

В 1870-м роль вратаря в футбольных командах была окончательно принята и утверждена. «Формация команды по правилам, – писал Чарльз У. Элкок, первый секретарь ФА, изобретатель Кубка Англии и главный ответственный за организацию первого международного матча в истории, – предполагает семерых форвардов и лишь четверых игроков для прикрытия трех линий обороны. Последней линией был, разумеется, голкипер, а перед ним лишь один фулл-бэк, перед которым, в свою очередь, были два хавбека, следившие за рывками форвардов соперника».

Так был рожден голкипер, эта любопытная фигура, одновременно являющаяся частью команды и в то же время несколько отдельная от нее. Он, правда, не особо отличался от остальных игроков, ибо до 1909 года носил ту же самую форму, что и его партнеры; вдобавок тогда было в порядке вещей для полевых игроков попеременно занимать место в воротах, когда того требовала ситуация, или переквалифицироваться в голкиперов уже на закате карьеры.

Майор сэр Артур Фрэнсис Мэндарин, к примеру, был известен как защитник команды «Ройал Энджиниерс», клуба, который сам же и основал, но также он играл в воротах за команду «Олд Итонианс». Когда две команды встретились в финале Кубка Англии в 1875 году, он решил не выходить на поле ни за одну из команд. Через два года «Уондерерс» оказались без вратаря перед финалом Кубка Англии против университета «Оксфорд», что свидетельствует, вероятно, о недооценке важности позиции. Лорд Артур Фитцджеральд Киннэрд, жесткий рыжебородый игрок, одна из самых значимых фигур футбола Викторианской эпохи, обычно игравший в полузащите, добровольцем вызвался на роль вратаря. В начале матча Эвелин Уоддингтон приложился к мячу издали, и Киннэрд, казалось, справился с ударом, поймав мяч в руки, но затем сделал шаг назад и пересек с мячом в руках линию ворот. «Оксфорд» апеллировал к судьям, требуя засчитать гол, и рефери засчитали. «Уондерерс» в итоге сумели сравнять счет и выиграть матч в дополнительное время, но Киннэрд никак не мог смириться с унижением и подал петицию в ФА с просьбой удалить записи о своем автоголе из архивов. Удивительно, но они согласились, и, хотя в наше время запись о голе присутствует в источниках, более сотни лет официальный счет матча был 2:0.

Быть может, странность, присущая голкиперам, нежелание принять эту позицию как составляющую часть игры или неохота выделять ее в какую-то особенную касту, подозрение, с которым к ней зачастую относятся, вполне естественны. В книге Only the Goalkeeper to Beat Фрэнсис Ходжсон, сам голкипер-любитель и один из тех, кто отстаивает важность вратарской позиции с беспримерной горячностью, отмечает, что голкипер – это тот, кто «портит удовольствие другим», единственный человек на поле, кто «выходит на него с задачей сделать все возможное, чтобы помешать случится событию, которого жаждут все присутствующие… По сути, вратарь – антипод футболиста. Будучи преданным делу препятствования голам, он идет против самой сути игры в футбол». Но все куда глубже на самом деле.

Большинство антропологов сходится во мнении, что футбол, как и большинство других видов спорта, начинался как квазирелигиозный обряд. Как пишет в своей истории британского футбола Янг, игра берет свое начало «в церемониях игры в мяч, которые служили для задабривания мрачных богов плодородия. Таким образом, мяч направлялся в ворота, коими служили освященные жрецами знаковые места, вроде дерева или родника. Мяч, символизировавший собой солнце, приносился домой как гарантия счастья и удачи». К примеру, ежегодная игра, проходящая в Жирный вторник в Эшберне, Дербишир, согласно Янгу, «лелеет воспоминания о древних заклинаниях, которые предки обращали к божествам земным, водным и воздушным».

Во многих обрядах во славу плодородия, упомянутых У. Б. Джонсоном в статье для Contemporary Review за 1929 год, объект в форме диска или шара часто представлял собой солнце и вешался на деревьях или закапывался рядом с посадками различных культур для того, чтобы символизировать собой восход солнца и тем самым способствовать скорому росту побегов. В некоторых ирландских деревнях, как говорит Джонсон, золотые и серебряные шары, представлявшие солнце и луну соответственно, выставлялись напоказ первого мая, тогда как коренные американцы в Оклахоме играли в свою версию футбола, чтобы отметить сбор урожая, выравнивая поля с востока на запад, что символизировало путь солнца в небе (к большому сожалению, он не говорит конкретно, какое из 91 племени коренных американцев Оклахомы практиковало подобный обряд). Традиционный для Англии средневековый футбол укладывается в похожую канву: воротами часто служит дерево, тогда как в некоторых разновидностях игры, как, например, в той, что практиковали в Сконе, для того, чтобы «гол» был забит, необходимо было несколько раз поместить мяч в дыру в земле (символическое захоронение). Согласно Ф. К. Робинсону и его Glossary of Words used in the Neighbourhood of Whitby, считалось, что есть прямая связь между игрой фермера в Жирный вторник в Уитби и тем, какой урожай он соберет в этом году, тогда как в Нормандии существовало поверье, что победившая в Жирный вторник команда соберет более богатый урожай яблок для сидра, нежели проигравшая. Как показывает Морис Марплс в своей истории футбола, существует бесчисленное количество примеров обществ, в которых существовали поверья о том, что хороший урожай культур напрямую зависит от бережного и толкового распоряжения символическим мячом.

Большинство антропологов сходится во мнении, что футбол, как и большинство других видов спорта, начинался как квазирелигиозный обряд.

И. К. Чемберс рассказывает о немного видоизмененном варианте обряда в своей книге The Medieval Stage, утверждая, что мяч символизирует не солнце, но голову принесенного в жертву зверя. Так или иначе, для вратаря последствия остаются прежними. Если футбол являет собой сложный обряд во славу плодородия, при котором служение богам осуществляется заталкиванием мяча в некий священный ориентир – посредством забитого гола, – тогда логично будет предположить, что роль голкипера – который появился, разумеется, гораздо позже, – является отклонением от нормы; он был человеком, чьей задачей было помешать обряду свершиться, помешать символическому солнцу завершить свое путешествие. Если знание об этих первобытных обрядах укоренилось в глубине самой сути игры, тогда голкипер являет собой своего рода барьер, он играет роль разрушителя урожаев, человека, приносящего голод.

Такова одна из причин, почему фигура голкипера должна вызывать чувство дискомфорта и тревоги, но ее корни уходят так далеко в прошлое игры, что понимаются нами, если вообще понимаются, только на уровне подсознания. Есть и, разумеется, куда более очевидная нелогичность в роли вратаря, которая заключается в том, что у него меньше всего работы тогда, когда его команда на высоте, а лучшие свои матчи он проводит только тогда, когда у остальных игроков его команды неудачный день. Он как спасатель на берегу или пожарный, его следует благодарить в трудные времена, даже если все окружающие в этот момент задаются вопросом: а с чего вдруг наступили эти трудные времена?

Вероятно, Тед Дитчберн, бывший голкипер «Тоттенхэма», лучше всех уловил и запечатлел это неизменное пренебрежение к вратарям в своей почти что элегической статье для сборника 1951 года My Greatest Game. «Я перейду к эпизодам, когда голкипер может по-настоящему блистать», – писал он.

«К сожалению для твоей команды, такие эпизоды обычно имеют место, когда у твоей команды плохой матч, отчего у тебя появляется много работы. Ни один вратарь не может по-настоящему размяться до тех пор, пока его не начнут как следует загружать. Один или два удачных сейва за матч – привычное дело для вратарей, но для того, чтобы выдать такое шоу, что толпа начнет реветь и бесноваться, бедный вратарь должен отразить целый град ударов и совладать с настоящим торнадо атак соперника. Это очень грустное положение дел, должен я признать, ибо оно предполагает, что ты не сможешь блеснуть, пока твою команду не перебегают; и хотя есть шанс закончить матч победителем после того, как ты выдал блестящую игру, в большинстве случаев ты вынужден будешь мириться с поражением».

Дитчберн, по крайней мере, говорил о временах, когда голкипер стал неотъемлемой частью игры, а его уникальная, если не тревожная для других, роль уже была всеми принята. Но признание вратарь, как важный член коллектива, получил только в конце 1870-х и в начале 1880-х. Как правило, уважение к этой позиции выказывали те футболисты, которые начинали свои карьеры в роли полевых игроков.

Джеймс МакОлей, который стал первым человеком, записанным в «принцы голкиперов», был достаточно высоко оценен как центрфорвард и на этой же позиции дебютировал в международных матчах. Он забил за «Дамбертон» в финале Кубка Шотландии в 1881 году, который его команда проиграла 1:2 (а затем – 1:3, по результатам переигровки, последовавшей за протестами проигравших), а после играл центрфорварда в финале следующего года, который «Дамбертон» проиграл тому же сопернику. Вратарь «Дамбертона» Джон Кеннеди, сыгравший в обоих финалах, затем катастрофическим образом растерял свою форму, что вынудило МакОлея занять его место. Он стоял в воротах, когда «Дамбертон» выиграл финал Кубка Шотландии в 1883-м в матче против «Вэйл оф Левен», а затем сыграл еще восемь матчей за сборную Шотландии в качестве голкипера, прежде чем работа инженером, которой он занимался, вынудила его перебраться в Бирму в 1887 году. «Заняв позицию голкипера, он по-настоящему открыл нам свое величие, – говорилось в статье Glasgow Herald, напечатанной по случаю его эмиграции. – Бесстрашный, спокойный до беззаботности, он совершал бесчисленное количество сейвов руками и ногами».

Впечатление, которое произвел МакОлей, можно ясно прочувствовать в книге 1887 года Athletics and Football, написанной Монтегю Ширменом, основателем Атлетической ассоциации любителей и, позднее, судьей. «Вероятно, самая важная позиция на всем поле – вратарская позиция», – писал он, и его мнение радикально контрастировало с тем, что было раньше. «Он должен иметь холодную голову, цепкий взгляд и быструю руку, и чем дальше он может дотянуться руками, тем лучше. И хотя он должен защищать лишь пространство между штангами и вся его работа происходит между штангами и на расстоянии нескольких ярдов вокруг них, он должен быть готов показать наилучшее качество игры в этом ограниченном круге…»

Ширмен, быть может, зашел дальше остальных, но его слова отражали общую тенденцию. К середине 1880-х годов голкиперы обрели достаточное уважение, чтобы компании начали выпускать для них специализированную экипировку. Geo. G. Bussey из Пекама, производители «гимнастического аппарата и всех реквизитов для британских спортивных игр, как на воздухе, так и в закрытых помещениях», к примеру, рекламировали в своем каталоге вратарские перчатки, а вместе с ними «щитки для голеней», «футбольную защиту для ушей», «защиту для лодыжек», «футбольные сумки» и «футбольные ремни». Их можно было приобрести в двух вариантах: «из кожи буйвола или черного каучука» за 5 шиллингов пара или, если вы хотели шикануть, «из белой или рыжей кожи» за 5 шиллингов 9 пенсов. С картинки они выглядят удивительно современно – более современно даже, чем те, что были в продаже в 1970-е, из пупырчатой резины и хлопка. Тыльная сторона перчатки, предположительно из кожи, имела отверстия для вентиляции, что напоминает о водительских перчатках, тогда как сама «ладонь» перчатки была из резины и раскрашивалась в два цвета: четыре пальца одним цветом, а большой палец и нижняя часть руки другим. Ширмен продолжал: