Нереал

Это была та грозная песня, которой они до полусмерти нас троих перепугали, исполняя ее со сцены.

Они пели, держась за руки и наступая, а те амбалы стояли ошарашенные. И простояли бы долго, кабы не Корвин.

Шагнув вперед, он поднес руки ко рту, и тут же рядом оказалась Лирайт.

Из сложенных ладоней Корвина вырвалось пламя! Не тот жалкий снопик огня, который так нас ошарашил, а настоящий поток, шквал, да еще с подозрительно знакомой пронзительной вонью!

Отмахиваясь руками, амбалы обратились в бегство. Ролевики проводили их своей жуткой песней, от которой у меня все еще мороз по коже продирал. Боюсь, что и у Васьки — тоже.

И все же Васька рассмеялся вслед беглецам. Беглецам ли?

Когда амбалы растворились во мраке, я нацелился туда, где им полагалось бы околачиваться, и нажал на кнопку. Вспышка осветила пустое место. Оказалось — они сместились несколько вправо.

— Кам-про-ман-дос! — выкрикнул Сафари, и цепочка ролевиков, чуть перестроившись, двинулась туда, как бы желая замкнуть непрошенных гостей в хоровод.

— Да что они, заманивают, что ли? — удивился Васька. — Сафари, назад! Назад, ребята! Эй, ты что? Дед! Одновременно раздался свист.

— Дед! Дед! — размахивая руками, как будто гоняя ос, и отступая при этом, вскрикивал Васька.

Я и не заметил, как к нам подобрался маленький, сгорбленный, яростный дед-вонючка. Он лупил Ваську наперекрест длинным прутом и бормотал что-то совершенно невнятное.

— Беги! — приказал я. — Он же тебя всего провоняет! Но дед почему-то не пускал в ход свое грозное оружие, а сражался нелепым прутом, пока Васька не выхватил эту розгу и не переломил к чертям собачьим. Все это произошло так быстро, что я не сразу нажал на кнопку.

— Да что ж это, батюшки? — плаксивым голосом воззвал мерзкий дед. — Не рвется, зараза, не рвется, сволочь! К нам уже бежали Стажер, Хэмси и Лирайт. Оказалась, ненормальная девчонка, будучи позвана в атаку на гипнотизеров, успела пристегнуть к поясу деревянный меч. Я как раз вспышкой дал ей возможность напасть на агрессора.

Лирайт из глубокого выпада рубанула деда-вонючку по ногам. Он грохнулся набок и наконец-то разинул пасть.

Но встретил-таки дед достойных противников!

Не успел он выдохнуть с хищным придыхом “Х-ха-а!”, как рядом с Лирайт оказался Корвин. Он выкинул вперед руку с баллоном, и дед получил прямо в пасть ядовитую струю, по силе вонючести сопоставимую с его собственным ароматом, но более химического, что ли, происхождения.

Взревев и захлебнувшись собственной атакой, дед откатился — а дальше покатился, как мяч, и сгинул во мраке.

— Это что? — тыча в баллон, спросил Васька.

— Эн-зэ, — объяснила Лирайт. — Дихлофос.

— Который против тараканов? — уточнил я, как будто бывают другие.

— Хорошая штука, — заметил Корвин. — Горит замечательно. И вот... пригодилось... А вообще мы его для большой игры бережем.

— Кто это такие были? — спросил маленький, толстенький Хэмси.

— А черт их знает, — отвечал Васька. — Хорошо вы их!

— Я же говорил, — Сафари взял у Корвина баллон и отдал Лирайт. — Топливо — экономим! Василий Федорович, вы, может, не поверите, но когда мы вот так идем вместе и еще поем, всякие чудеса получаются. Однажды перед самой игрой над полигоном дождь собрался. Так мы тучу отогнали.

— Поверю, — пробурчал следователь угрозыска и потер плечо. Очевидно, безумный дед лупил во всю дурь.

Мы еще постояли, прислушиваясь и ожидая контратаки. Но сгинули амбалы, не появлялся и дед. Должно быть, укатили на черной иномарке, имеющей способность прикидываться милицейским “газиком”.

Молчание бы и дольше затянулось — но я обратил внимание, что вся команда, от огромного Корвина до маленького Хэмси, и даже малоуправляемая Лирайт, смотрит на Ваську, как бы ожидая его распоряжений. Васька же смотрел в землю, хотя с тем же успехом мог и таращиться по сторонам — вокруг был мрак. Не густоты дегтя, однако порядочный.

Я ткнул его локтем вбок.

Он вздернул подбородок.

Рожа у Васьки не шибко выразительная. Он, может, вселенские проблемы решает, а если судить по выражению — задремал с открытыми глазами. Или действительно задремал — но невольно создает видимость медитации, достойной йогов и Шамбалы... Тьфу, не к ночи будь помянута! Как он нашу “Шамбалу-Плюс” из окна шарахнул!..

— Василий Федорович, — Сафари всем видом и интонацией давал понять, что всякий гость хорош, пока не слишком мешает хозяевам. — От нас еще что-то требуется?

— Да, — сказал Васька. — Нужно где-то спрятать Валентина. Вся эта чепуха, ребята, из-за него.

— А у вас нельзя? — удивился Сафари.

Мне кажется, в эту ночь и сам Башарин не возражал бы, если бы его привезли в ментовку и сунули в КПЗ. Он бы там хоть отмылся после своего огородного житья.

Но Вася, которому начальство каждое утро напоминало о не изловленном по сей день киллере, принял неожиданное, как мне тогда показалось, решение.

— У нас — не надо, — веско заявил он. — Я хочу его спрятать там, где его действительно никто не догадается искать.

— На Базе, что ли? — спросил у команды Сафари.

— А-а! — Лирайт махнула рукой. — Все равно ночь вдребезги! Хрен с ним — возвращаемся на Базу! Там всем места хватит.

— На какую Базу? — насторожился следователь Горчаков. Мало того, что эти безумцы согласились приютить человека, за которым гонятся жуткие колдуны, так он еще и названием недоволен!

— На нашу, — буркнул Корвин. — Ну, есть у нас такая...

— База хронодесанта, — сказал Хэмси так, словно каждому идиоту было известно: именно из нашего города совершает свои налеты знаменитый на всю галактику хронодесант.

Васенька посмотрел на меня, как будто без моего вердикта и шагу бы не ступил в направлении Базы. Точно, сообразил я, я же историк и должен сейчас объяснить ему, что слово “хроно” употреблено по назначению.

Но ничего я объяснять не стал.

Пусть сперва он мне объяснит, почему Башарина нельзя было спрятать в ментовке!

ГЛАВА ВТОРАЯ А НЕ ХОДИТЕ, ДОБРЫ МОЛОДЦЫ, ПО СЛЕДАМ НЕРЕАЛОВЫМ!

Эту Базу хронодесанта видеть нужно было! Когда-то давным-давно там жили люди. Они установили кухонный гарнитур и привезли холодильник. Они купили шкаф и два кресла с журнальным столиком. А потом куда-то подевались.

Те, кто их сменил, не обременяли свои головы мебельными делами, а просто привезли и покидали на пол матрасы, классические полосатые матрасы, возможно, даже больничные. Они также стащили сюда множество книг, но полки вешать не стали, это тоже было ниже их достоинства. Книги стояли вдоль стены высокими пирамидами, не менее метра, — вернее, параллелепипедами, если уж считаться со стереометрией. Эти параллелепипеды угрожающе кренились. И не хотел бы я попасть под обвал — среди книг имелись и дореволюционные фолианты издания Брокгауза и Ефрона.