Неровня

Бедная Эприл, эта старая дева, до сих пор не потерявшая надежду иметь семью и детей, была на грани срыва. Наверное, стоит навестить её.

Горничная расставляла чашки на столике возле меня.

– Прошу вас показать мне, где покои леди виконтессы и отнесите чай туда.

Женщина кивнула мне и собрав поднос повела меня за собой.

Апартаменты виконтессы находились рядом с комнатами матери и брата, довольно далеко от моих. Я постучала в массивную дверь и услышала слабое:

– Уходите!

И, невзирая на просьбу, открыла дверь и зашла в комнату. Опущенные шторы создавали полумрак, Эприл лежала на кушетке, на её лбу находился компресс из ткани, смоченной в целебном отваре. Запах ромашки, дубовой коры и берёзовых листьев смешивался с запахом прокисшего вина и пыли, неимоверная духота, невзирая на потухший камин… Как за одну ночь человек может так измениться? Я же видела ее накануне, Эприл была молчалива, но вполне дееспособна и даже пыталась шутить.

– Здравствуй, Эприл, я решила, что в такую погоду, нам не помешает выпить чашечку горячего чая, - я сделала знак служанке и та засуетилась, накрывая сервировочный столик, расставляя молочник, чашечки, тарелочки с печеньем и миниатюрными бутербродами. Несмотря на оглашённую бедность маркиза, на еде здесь не экономили.

Виконтесса молчала, пока служанка не вышла, а я не открыла шторы и окно, чтобы привнести в комнату немного свежего воздуха.

– Не нужно было, к ужину я бы появилась.

– Тебе не впервой напиваться?
– спросила я, аккуратно разливая горячий бодрящий напиток по тонкостенным чашечкам.

– Да, чтобы ты понимала?!
– воскликнула Эприл, приподымаясь на локте, но ее возмущения не хватило на большее и она снова откинулась на подушку.

– Так объясни мне, что тут у вас происходит?
– я дула на чай, боясь обжечься.

– Я... я не могу… ничего не происходит, только тяжело мне здесь… - виконтесса прикрыла глаза. Я, поставив чашку, подошла к ней и настоятельно потянула присесть, женщина сняла компресс и будто хрустальная аккуратно села прямо, прислушиваясь к своим ощущениям. Её лицо побледнело, но она, сглотнув, осталась сидеть. Я подкатила сервировочный столик к ней поближе, а сама села на кресло рядом.

Эприл взяла дрожащими руками чашечку и пригубила горячий напиток, даже не поморщившись. Я посмотрела с невольным уважением, самой мне прежде, чем насладится чаем, приходилось настойчиво его студить.

– Сегодня я гуляла по парку и Ворг составил мне компанию, - невинно сказала я, вкушая малюсенькое пирожное, увенчанное ягодкой малины.

Виконтесса попалась на удочку:

– Ворг? Вы гуляли одни?
– ревность, удушающая ревность сквозила в её словах.

– Конечно, одни, чудесная погода была в обед, сейчас так и не скажешь, - и я с притворным вздохом отвернулась к окну, где тёмные тучи уже готовились излить воду на землю.

– Он не позволил себе ничего лишнего?
– с дёргающимся глазом уточняла Эприл.

– Смотря что понимать под этими словами, - я умышленно промолчала о совете садовника бежать из замка.

Виконтесса опустила чашку чая, не расплескав её, и царственно вскинув голову сказала:

– Если тебе нетрудно, давай сменим тему.

– Что-то не так?
– заинтересованно спросила я, - мне кажется растения - это прекрасная тема для разговора. Ворг замечательный рассказчик.

– И сказочник, - тихо сказала Эприл.

– Что?

– Сказочник, говорю, тоже замечательный, так и норовит расписать мне картины нашего будущего, а я дура верю ему!
– наконец, прорвало виконтессу, крупные слезы потекли из глаз Эприл безнадёжно испортив атласный пеньюар.

Она, будто не замечая этого, продолжала:

– О, сколько же я слов выслушала, сколько пустых обещаний. Я же залежалый товар, мне и садовник сгодится.

Я села ближе, обняв Эприл и притянув к себе, погладила по спине, эта, в принципе, уже немолодая женщина, действительно любила своего Ворга.

– Эприл, незаметно чтобы он заигрывал с другими женщинами, вероятно не все так плохо, как тебе кажется.

– Маман никогда не разрешит наш брак, с каждым годом я все старше, ты молода, тебе не понять отчаяние сорокалетней. Я ни на что не годна, ни чтобы заключить с кем-нибудь торговый союз, ни чтобы блистать в свете, ни чтобы стать сердцем...

Виконтесса осеклась и кинула на меня испуганный взгляд, заметила ли я её промашку.

– Сердцем чего?
– я не собиралась щадить Эприл.

– Ничего, я не так выразилась - ни чтобы завладеть чьим либо сердцем. Она отодвинулась от меня и хрупкий контакт, налаженный между нами, треснул. Виконтесса успокоилась и, допив чай, вызвала горничную, та помогла ей облачиться в платье, а мне поправила причёску, и мы вдвоём спустились в столовую на ужин.

Маркиз, леди Д'Ясен и ещё один мужчина уже сидели в креслах возле камина и неспешно беседовали.

Подойдя ближе, я увидела, кто гостит сегодня в замке - лорд А'Раис собственной персоной. Все такой же толстый и такой же неприятный. Лорды встали при нашем появлении.

Утихшая ненависть подняла голову, но я, улыбнувшись, присела в кресло с краю, Эприл досталась скамейка вдоль стены.

После того, как нас представил маркиз я начала свой "допрос":

– Добрый вечер, министр. Только не говорите мне, что государство больше не нуждается в ваших способностях. Будь я королевой, не отпускала бы министров даже после смерти.

Лорд А'Раис поморщился:

– Разве вы не слышали? Королевский совет больше не существует. Тем более, что взрыв так удачно повредил зал для заседаний.

– О, мне так жаль, может вы меня успокоите, как здоровье королевского следователя, лорда Кармария, он мой крёстный, - я затаила дыхание в ожидание ответа.

Толстые щёки эксминистра постоянно колыхались:

– Кармарий? Нормально, уже вовсю на службе новичков гоняет. Отделался царапиной, несмотря на то, что стоял почти в эпицентре. Хороший маг делал ему личные защиты.

От радости я даже не нашлась, что ответить, а лорд продолжил:

– Я вспомнил, где я вас видел, как раз у Кармария, но вы представились другим именем.

Он возмущённо засопел.

– Тогда и я была другая, - задумчиво проговорила я… а заглянувший мажордом пригласил нас к столу.

На ужине лорд А'Раис не замолкал, они обсуждали с леди Д'Ясен как сложно управлять страной, домом, как сложно набрать толковую прислугу. Я же все больше отмалчивалась, думая о привратностях судьбы, даже этот Иоланский вепрь сейчас не обладал и половиной той власти, которая не так давно была сосредоточена у него в руках. Король сошёл с ума, если думал, что подобное сойдёт ему с рук. А у меня умерла последняя надежда на то, что ситуация внезапно изменится. И, глядя на смеющегося министра, его желтые зубы и застрявшую между ними зелень, на ледяную маркизу и равнодушного маркиза, на сломленную Эприл, я поняла, что тоже сломаюсь, если не предприму меры.