Нерушимый 10

Рябов потупился.

Вспомнились болельщики «Селтика», которые нам сопереживали, и я предложил:

— Передайте потом запили фанатам «Селтика». Они не упустят момента свести счеты с противником.

— Постараюсь, — кивнул Тирликас и удалился.

— Они нам точно ничего в еду не подсыплют? — засомневался Микроб.

— Ага, — поддержал его сомнения Левашов. — Повара точно наплюют в еду, они-то будут думать, что мы «рейнджеров» незаслуженно обидели.

— А жрать-то хочется, — пожаловался Сэм и сглотнул слюну.

— Может, ресторан сменить? — предложил Жека. — Ну, или готовую еду заказать? Должна быть и у буржуев такая услуга.

— Согласен, — кивнул Димидко. — К тому же, чую я, нас снаружи уже ждут взбешенные фанаты.

Колесо нервно улыбнулся.

— Ага, как в Лиловске, помните? Чуть не разорвали. Еще и завтра пресс-конференция… Представляю, сколько говна на нас обрушится!

— К деньгам, — буркнул Лабич.

Мне было не до смеха, потому что вспомнилось предупреждение Гусака о том, что меня убьют за границей. Интуиция вопила: «Опасность! Опасность!» Что-то в последнее время она переоценивает угрозы.

В дверь постучали.

— Входите, — крикнул Димидко, и в раздевалку заглянула Ирма, наша сопровождающая-мулатка.

— Извините, можно? — Она переступила порог и протараторила: — Разъяренные футбольные болельщики разбили автобус…

Вот тебе и опасность.

— Ожидаемо, — сказал Димидко. — И что, нам теперь здесь ночевать?

Жека выкатил ей претензию:

— Вы нас провоцируете, плюете в лицо, а теперь создали угрозу для жизни…

Я положил руку ему на плечо.

— Тише, девушка ни при чем.

Ирма молчала, глядя в сторону. Больше всего она хотела, чтобы наступило завтра, и эти дикари, то есть мы, уехали. Я подошел к ней, вывел ее в коридор и ласково проговорил по-английски:

— Извини, Ирма. Парни очень злы, потому что ваши футболисты все время нас провоцировали: то в спину толкнут, то на пятку наступят. А потом Антону плюнули в лицо, и он не сдержался, ударил в ответ. Это нехорошо, согласен. Но посуди: зачем ему было драться, когда он знал, что его удалят? Антон очень спокойный парень, его не так просто вывести из себя. Просто допусти мысль, что было так.

Девушка посмотрела с недоверием и надеждой.

— Правда?

— Ну конечно. Рябов неглуп, он не стал бы выставлять нас дикарями в гостях. Напротив, мы были настроены на справедливую игру.

Поверила? Нет, сомневается. Все-таки «рейнджерсы» свои, неприятно думать о них плохо, проще считать негодяями чужаков.

— Фанаты не расходятся, требуют, чтобы вас наказали. Работает полиция. Потому выходить вам придется через черный ход, и повезут вас на машинах небольшими группами. — Она посмотрела на мою капитанскую повязку. — Сможешь разбить людей на группы по три человека? Это чтобы не привлекать внимания.

— Сделаю, — уверил ее я и рассказал про потасовку с «рейнджерсами» в коридоре, добавив: — У нас есть доказательства, что все это — одна большая провокация. Побудь пока здесь.

В раздевалке я оповестил своих, что выдвигаемся малыми группами, и не в ресторан, а прямиком в отель.

— Весело, — заключил Микроб.

Димидко объяснил:

— Лучше не рисковать. Фанаты «рейнджеров» — самые агрессивные в Великобритании.

Как и подобает капитану корабля, я покидал палубу, то есть стадион, в последней тройке с Микробом и Сан Санычем. Нас ожидал тонированный «крайслер» с логотипом «Рейнджерс», светящимся в темноте.

Я включил «эмпатию». Водитель, пожилой совершенно седой негр, не был болельщиком и не держал камня за пазухой, больше всего на свете он хотел побыстрее доставить меня на место, и чтобы все прошло спокойно. Я уселся рядом с ним — на случай, если понадобится отвечать на его вопросы — и мы тронулись.

Фанаты бродили возле стадиона группами, сделав из знамен накидки, что-то выкрикивали — очевидно, проклятья в наш адрес. Брать здание штурмом они не рисковали из-за полицейских со щитами, окруживших стадион. Никто и не подумал, что авто с логотипом их любимцев везет врагов.

Гостиница находилась рядом, несложно и пешком дойти, но сейчас это было опасно. Чтобы ввести фанатов в заблуждение, мы сделали круг, подъехали к ней с другого конца города, и тут у водителя зазвонил телефон. Он остановился, включив аварийку, чтобы ответить на вызов. Что ему говорили, я не слышал, понял по меняющемуся лицу, что — ничего хорошего.

— Болельщики караулят вас у гостиницы, — объяснил он. — Велели везти вас в другое место.

Я передал нашим его слова. Он сбавил скорость, развернулся и покатил дальше по четырехполосной трассе. Движение было не очень оживленным для такой широкой дороги, и ехали в основном не по нашей полосе. Двигались мы небыстро, и нас все обгоняли.

— Что за место? В смысле. Новая гостиница? — поинтересовался Димидко, я перевел.

— Это в пяти минутах езды, — ответил водитель, глянул в зеркало заднего вида и наконец набрал скорость.

И тут с нами поравнялся бус с затемненными стеклами, вильнул, прижимая наш автомобиль к обочине, а впереди остановился неприметный серый «опель».

— Долбанное фэнье! — воскликнул Микроб. — Что им неймется-то? И кто после этого дикари?

Вместо того, чтобы резко сдать назад, уходя из «коробочки», водитель меланхолично, будто бы для галочки, ругнулся и остановился. Его единственным желанием было… Не засветиться в операции. Потому он все-таки лениво сдал назад, позволяя водиле буса предвосхитить его действия.

Вихрь мыслей пронесся в моей голове. Что за операция? Черт, это не фанаты. Это операция по захвату, возможно, меня. Если так, Димидко и Микроб — балласт, их убьют и выбросят, а я пропаду без вести. Досадное недоразумение спишут на уличные беспорядки.

Что им нужно от меня? Подозревают, что я одаренный, который научился скрывать свою суть? Если так, путь мне один — в лабораторию, и это билет в один конец. Вскроют черепную коробку, подключат электроды к мозгам…

На осмысление ушла доля секунды. Просигналил проезжающий мимо автомобиль, наш водитель отвлекся, повернув голову. Сглотнув вязкую слюну, я ударил его что было сил. Добил двумя прямыми в голову. Крикнул обалдевшему Санычу:

— Перетаскивайте его на мое сиденье, я — за руль! Это вооруженный…

Договаривать я не стал, потому что дверцы буса открылись, и вылез мужик в балаклаве, с автоматом, направил его на сиденье рядом с водительским. Хорошо, что стекла затемнены, и он не видит, как мы корячимся, перетаскивая тело водителя.

Усевшись за руль, я крикнул нашим:

— Пригнуться!

Я резко сдал назад, тараня бус и откидывая его на проезжую часть. Загрохотали выстрелы, помутнели боковые стекла, но не осыпались. Я вырвался из «коробочки» и резко развернулся через двойную сплошную. Прогудел, выехав на обочину, грузовичок, влепился в ограждения.