Неслужебное задание

Команда, которую готовил Рек, начала добиваться успехов к тому же Реку удалось привлечь в неё одного из заключённых на которого он давно положил глаз. Звали его Андре Матиас.

Матиас был бойцом «буэфа» — особого подразделения полиции Рио-де-Жанейро по борьбе с наркомафией. Огромный негр за несколько лет службы уничтожил лично более сорока торговцев наркотиками. Всё было нормально, пока во время одного из рейдов, от выстрела Матиаса не погиб четырёхлетний мальчик. Матиас сорвался, натворил глупостей и в итоге попал в тюрьму. С самого начала, Рек хотел его в свою команду и, наконец, заполучил.

Вобщем, жизнь Река Дагварда, медленно, но верно входила в нормальное русло и, как ему казалось, он наконец-то мог назвать себя счастливым человеком. Даже будучи в тюрьме.

* * *

— Что ты опять натворила? — поинтересовался Гиора у сидящей напротив Анки.

— Ничего. — устало ответила девушка. Прошедшие сутки были очень напряжёнными, и Анка мечтала хоть немного поспать, но вместо этого пришлось явиться к Гиоре.

— Вождь явно к тебе благоволит. — начал Гиора и понял, что начать следовало не с этого. Анка, усталая и злая, мгновенно взвилась в «свечку».

— Что, не терпится меня к нему в койку затолкать? Очередную интрижку плетёте, Ваше превосходительство? Ан нет! Шалите! Не на таковскую напали!

— Сядь. — Гиора уже понял, что дал маху, — Я не об этом поговорить хотел.

— А о чём же? — подозрительно переспросила спецназовка.

— Постарайся вспомнить — кто дал тебе задание — встретить мнемоника?

— Генерал Вахрушев и Батя, то-есть — полковник Малинин.

— А больше в кабинете не было никого?

— Нет.

Гиора прошёлся взад-вперёд по кабинету, зачем-то постоял перед разбитым окном — стекло ещё не успели заменить, потом сел за стол напротив неё. Анка подумала, что в его виде что-то не так, но что именно — не могла понять — усталость мешала сосредоточиться. Да ещё этот разговор. Почему Эпштейн вспомнил о мнемонике сейчас? Что-то узнал?

— Я говорил как-то, что знал тех людей, на которых этот курьер работал.

Анка кивнула.

— Люди эти занимают очень высокие кресла. — продолжал Эпштейн, привычным жестом вскидывая руку к переносице и вдруг замирая так, с поднятой рукой. Несколько секунд он так сидел, застыв, потом опустил руку, и Анка сообразила, что же в облике Эпштейна не так — он был без очков.

«Линзы, что ли, вставил?» — мимоходом подумала она.

— С этими людьми связан был не только мнемоник. Но и полковник фон Кутченбах. — продолжал Эпштейн, — Вот я и спрашиваю тебя — не было ли его в кабинете во время вашего разговора.

Анка подумала, что всё это смахивает на допрос, а вслух сказала:

— Нет, не было.

— А что за человек был этот твой напарник?

— Какой?

— Которого с тобой отправили.

— Прапорщик? Как Вам сказать… такой чудила. Знаете — есть такие чудаки-люди. В армии их тоже хватает. Жил один. Семьи у него, по-моему, не было. И, что характерно — тыловик был. Сидел где-то на складе. Я его немного знала по гейрианской операции. Он там ухитрился каких-то дров наломать. С трофеями. Но ему всё это сошло с рук. То ли отмазали, то ли просто «забили».

— В подробности можешь не вдаваться.

Эпштейн пожевал губами. Анка отвернулась и украдкой зевнула. Хотелось есть и спать.

— Ладно, иди пока. — отпустил её Гиора.

— Есть.

Анка поднялась и тут, не смотря на усталость и отупение, её осенило:

— Мне сказали, что задание неслужебное.

— То-есть?

— Так и сказали. Задание, мол, неслужебное. Но экипировали как в командировку. Оружие скрытое выдали. И документы нарисовали.

— О как! Ладно, иди.

Оставшись один, Эпштейн долго сидел пригорюнившись.

* * *

— Что ты за человек, Ричард? — спросила Мати.

— Обыкновенный. — отозвался Рек.

Они только что закончили заниматься любовью и теперь просто лежали рядом на кровати в комнате свиданий. Рек перебирал, пропуская сквозь пальцы, её мягкие белокурые волосы.

— Нет, ты необыкновенный человек. В тебе есть какая-то загадка. Скажи, почему ты здесь? Что ты натворил такое?

«Потому что дурак!» — хотел сказать Рек, но вслух сказал:

— Возьми моё личное дело. Там всё есть.

— В том-то и дело, что нет. Мне не дают личные дела заключённых. Вернее — дают, но не всё. Там только часть информации.

— М? А зачем тебе это знать?

— Я же сказала — в тебе есть какая-то загадка.

Рек не ответил. А про себя подумал, что лучше бы Мати этого не знать. И опять вспомнилась Эвиза. Мимоходом, без раскаяния, вообще без эмоций.

— Ты вступился за меня тогда…

— Не люблю, когда обижают женщин. Мама учила меня, что девочек надо защищать.

— Тебе неприятно говорить об этом? Извини.

— Ладно. Это покажется странным и смешным — но в тюрьме мне лучше, чем на воле.

— Даже так?!

Рек усмехнулся.

— На воле у меня не было тебя.

— А что у тебя было на воле? Я читала в твоём досье, что у тебя был свой космический корабль.

— Ну, был. Да весь вышел.

— А что у тебя произошло?

— Тебе, всё-таки, хочется это знать? А тебе надо? Вдруг ты изменишь своё отношение ко мне?

— Когда ты только здесь оказался — ты пил.

Рек промолчал.

— У тебя была женщина? Это из-за неё?

— Зачем тебе это?

— Извини. Тебе больно об этом говорить?

— Просто не хочу вспоминать. Только здесь и сейчас я понял, что надо жить сегодняшним днём, а не прошлым. Прошлое ушло. А я всё никак не мог отпустить его.

— Теперь отпустил?

— Да. Теперь у меня такое чувство, что всё это было не со мной.

* * *

— Я не могу понять — почему она так упорно меня избегает?

— Воспитание. — Гиора подпёр щёку рукой, — И менталитет.

— Мента… чего? — переспросил Март.

— Образ мыслей. — Гиора пошевелил пальцами в воздухе и добавил голосом еврея из анекдотов: — Таки он ещё спрашивает!

Март вздохнул. А Гиора продолжал тем же тоном:

— Вы мне тут говорите странные вещи! Завтра нас придут убивать, а Вы думаете за какую-то несчастную любовь! И весь мир для Вас закрыл подол одной юбки!

— Я Вас не понимаю.

— Извините, Акдак. Я… действительно — судьба Вашей планеты сейчас на волоске. А Вы…