Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

– А трусов нужно судить по законам военного времени, одного расстреляешь - у остальных резко смелость прибавится.

– Не прибавится. Смелость или есть, или её нет. А если капитан так уж не захочет в море - он всегда сумеет организовать на судне поломку так, чтобы точно месяца два не появляться в море. Но мы отвлеклись. Перетрусили миррены основательно - разведка докладывает, что трансокеанское судоходство практически прекратилось. Хотя в ряде портов все склады забиты военным имуществом, предназначенным для тропического материка, погрузка не осуществляется, и в море не выходят. Ждут формирования крупных конвоев. Наступление на порт тем временем развивается

успешно. Уже отмечено, что у мирренской артиллерии жестко лимитированный расход снарядов.

Миррены явно опасаются повторения рейда.

– А его разве не будет?- спросила Марина тоном обиженного ребёнка.

– В ближайшее время - нет. Мирренам не обязательно знать, что "Владыка" вышел из строя месяца на три-четыре, может больше - это уже от промышленности зависит. Да и к тому же, к повторению старого они наверняка окажутся готовы. К примеру, поставят мины на тех банках, где мы весьма лихо проскочили. Да и вряд ли наши рыцари невидимого фронта так быстро сопрут у мирренов их новые приборы. Если хочешь мирренов неприятно удивить, - надо придумывать что-то новое.

Я на всех погибших представления к Звезде написал - и пусть только попробуют не дать. А всем, кто РЛС обслуживал - тоже написал, а не дадут - от своего имени орден создам и их первыми кавалерами Звезды с бриллиантами сделаю. Принц я в конце концов или кто! Если бы не они - хрен бы тот дозорный крейсер увидели и одним залпом потопили. В эту дыру в дозоре и проскочили.

– Дадут. Всем Звезды дадут, и вообще, все, что скажешь. Уже указ опубликован о награждении всего экипажа Военной звездой "За заслуги" и даровании кораблю гвардейского флага. Твой корабль- третий в истории, этим флагом награжденный.

– Да ну.
– адмирал как-то совершенно буднично воспринял сообщение о награждении корабля высочайшей наградой для воинской части.

– Как там Тайфун поживает?

– Убит он. Можно сказать, на боевом посту.

– Как так? Он же молодой был, трёх лет не было?

– А вот так. Он, хотя и имел свое место в кубрике, как тревога, сразу оказывался на палубе. Считал, видимо, что его присутствие у зенитных автоматов - что-то вроде их охраны. Там и убило. Пулей с истребителя. Сразу насмерть. Вот так. На берегу похоронен, и памятник сейчас делают.

Марина озадаченно смотрит куда-то вдаль. Вот так, для неё впервые где-то рядом прошлась смерть. Умер кто-то, кого она знала и даже кормила мясными обрезками. Она когда-то гладила Тайфуна. Пёс лизал ей лицо. И вот теперь его нет.

Сордар плюхается на жалобно пискнувшую скамейку.

Закинув руки за голову, странно щурясь, смотрит на колышущуюся листву.

Угрюмая Марина подходит и садится рядом. Что-то не понимает она Сордара. Столько почестей, - а ему как-то всё равно. Вот ей Тайфуна жалко.

– Знаешь, Марина, наверно, я просто устал, и не отошел ещё от этого похода. Всё равно как-то. Награды эти, почести. Главное, что жив. Знаешь что?
– он резко разворачивается, - Давай в столицу съездим?

– Чего я там не видела?

– В "Военной книге", например, многого.

– Поехали!

Адмирал заставил Марину надеть шлем - что-то раньше Марина не замечала за ним такого строгого соблюдения "Правил Дорожного Движения".

К стеклу мотоцикла прилеплен какой-то пропуск с толстой красной чертой наискосок и надписью "проезд всюду".

– Зачем тебе это?

– Война. Въезд и выезд личного автотранспорта в столицу ограничен.

Впрочем, скоростной режим на дороге Сордар по-прежнему

не намерен соблюдать. Несётся, как бешеный. Несколько раз даже поднимал мотоцикл на заднее колесо, что неизменно вызывало восторженный вопль Марины. Она любит скорость. Ветер навстречу, ветер свистит в ушах. Так здорово!

На въезде застрял грузовик с прицепом. Марина удивленно вертит головой по сторонам - с последней её поездки на дороге многое изменилось. Полицейские сплошь немолодые, все какие-то сумрачно-настороженные. Марину особенно поражает, что все полицейские с автоматами. Она привыкла считать автоматы армейским оружием, а у полицейского и пистолет не всегда есть. А тут... Да и автоматы какие-то странные: на стволе кожух весь в дырках, обойма вставляется не снизу, а сбоку, и это не привычный рожок или диск, а какой-то гибрид того и другого.

– Что-то не так у нас в консерватории. Это наши автоматы...

– А какие же ещё должны быть? Мирренские?

Адмирал невесело усмехнулся.

– Наши, в данном случае, значит, флотские. Мы совсем недавно передали армии излишки с наших складов. В том числе, и автоматы эти. Они в конце той войны были приняты на вооружение для экипажей дирижаблей, морских бомбардировщиков и рот охраны. Реально их почти не использовали, они больше двадцати лет на складах мариновались. Как они сюда-то попали? Не могли, что ли, раздать в резервные части в Приморье - нет, обязательно везти несколько тысяч кэмэ.

– Но ведь автомат - довольно сложное оружие. Мне как-то раз чуть зубы пружиной не выбило.

Сордар усмехнулся.

– В оружии разбираешься, а таких простых вещей не знаешь - автомат, тем более, не под промежуточный, а под пистолетный патрон - довольно простое оружие. Чуть ли не из обрезков водопроводных труб в гараже делать можно. У меня на крейсерах был один матрос, слесарь на гражданке, как-то, раз зимой поспорил с дружками, не знаю, на сколько литров спирта, что за полмесяца соорудит автомат, у которого из деталей заводского изготовления будут только патроны.

– И как? Сделал?

– Конечно. Грохотал агрегат не хуже крупнокалиберного пулемёта. Но бил кучно, и по дальности был на уровне.

– И что матросу за это было?

– Ничего. Я подал рапорт о его переводе в оружейные классы при флотском арсенале; парень, что называется, прирожденный оружейник, но специального технического образования не имел. Окончил классы, пошел в Политех, конструктор на одном из оружейных заводов. Сейчас испытывают новую авиационную пушку его разработки.

В городе внешне все по-прежнему, если не считать заклеенных крест-накрест окон, и то кое-где.

А так - все такая же пёстрая толпа, много машин, яркие витрины. Вот только военных в толпе куда больше, чем раньше, и Марина ещё не видела никого в вицмундирах. Все в полевой форме.

– Что, павлинов высматриваешь?

– Ну да, их самых.

(Павлины - шуточное прозвище офицера в парадной форме. По отношению к офицерам столичного гарнизона - презрительное. Особенно, от моряков, не жалующих сухопутных. А уж в устах человека, подобного Сордару - просто уничижительное)

– Ну, так вот они, никуда не делись, полиняли только.
– Сордар кивнул в сторону проходящих неподалеку офицеров в непривычной пятнистой форме.
– Отец неглупо сделал, объявив после бомбёжки столицу прифронтовым городом. Это, кроме прочего, означает перевод гарнизона на казарменное положение и запрет на ношение парадной формы. Заодно и цензура теперь от души порезвится.

Поделиться с друзьями: