Несносная Херктерент

– Не придётся,- твёрдо сказала девочка, они уже давным -давно уже сидят рядом, Марина прижимается к брату , - я очень смелая!

– Может, и так, но со зверем под названием "толпа" тебе не совладать. Её можно усмирить штыками и пулемётами верных частей, загнав в кварталы рабочих окраин или обратно на поля. Но они рано или поздно вновь вырвутся оттуда. Их нужно и можно понять. Мы хорошо живём за их счёт. Тех, кто построил этот состав. Даже за счёт тех, кто строил "Владыку".

– Всегда думала, что это были инженеры.

– Про рабочих забыла? Над созданием "Владыки" так или иначе работали многие тысячи человек, и далеко не все из них живут так хорошо, как командир корабля. Или главный конструктор. А у клепальщиков... Не знаю, известно ли тебе, но они все практически глухие, а на создание "Владыки" пошло, не помню, сколько уже, миллионов заклепок. Не помню, какова дневная выработка одного рабочего...

– Зачем мне это зна-а-ать?
– капризно протянула Марина с интонацией явно у сестренки заимствованной.

– Затем, - отрубил адмирал, - если ты реально в будущем хочешь править нашей страной, а не как Софи - быть главным украшением - то ты не должна, а обязана знать, сколько клепальщик зарабатывает в месяц, за сколько в месяц он снимает квартиру, сколько надо на еду и ещё сотни и тысячи других вещей.

– Сам-то помнишь, сколько этот клепальщик в месяц зарабатывает.

– Не помню, - ответил адмирал, и увидел до ушей ухмыляющуюся Марину.

Адмирал стушевался. Многие бы дорого дали, чтобы увидеть человека, способного медведя заломать, в таком состоянии. Но Сордар не зря самым грозным кораблём в мире командует. И в Оборонный совет вхож. Там-то хитрецы куда ловчее, и что главное, в сотни раз подлее безусловно талантливой, но в чем-то вполне обычной девочки.

– Не помню - не значит "не знаю". Когда корабль достраивали, я это и ещё многое другое, знал четко, да и сейчас, через пару минут вспомнил бы, а сиди тут вместо тебя этот самый клепальщик, я бы через пару минут назвал бы тебе название его любимой пивной.

– Ты это тоже помнишь?

– Нет, я это вычисляю. Клепальщики - специфический контингент населения. Живут всего в четырех городах, все заводы я знаю. А дальше уж дело техники. Вычислю даже и в какой пивной он солидную часть заработка оставляет. И в какую школу его дети ходят.

Марина усмехнулась.

– А если серьёзно, то у меня с рейда - в голове одно - поправки на главный дальномер, на башенные, да на зенитные. Да всё ошибки выдаю. А в нас - бомбу за бомбой, торпеду за торпедой... Это во сне... Хорошо, что сейчас вот так с тобой сидим. А то мне стали говорить - кричать ночью стал.

– Интересно, кто, - но Сордар её подколки не заметил.

– Особенно после того, как с истребителями дрались. Крупнокалиберная пуля человека рвёт в клочья. А большая часть зениток - открытые. Только легкий щиток. Человек - в клочья. Или наоборот - осколками - почти целые, но все мертвы. Осколок часто маленький такой. Даже куда попадёт - не всегда видно. А человека нет уже...

У нас в кормовой кран истребитель врезался. Цирк - не цирк - топливо смыли - и через два часа самолёта там не было.

– За борт выкинули?- предположила Марина?

Теперь уже Сордар расхохотался.

– Может, даже не за два - это когда я с кормового мостика глянул, там уже ничего не было. Мне, чуть позже, притащили главный, и самый ценный с точки зрения команды "сувенир" - эмблему авианосца с куртки лётчика, его шлем с очками, одно стекло треснуло, личные документы, эмблему училища и эмблему крыла на куске комбинезона. Боевых наград у него ещё не было. Личные документы я потом смотрел. Что бы наша пропаганда ни несла - не кончились ещё миррены. Этот пилот... Женился меньше десятидневья назад. Там на фото - подписи и дата. "На Вечную любовь". А вечность оказалась на одну или две ночи. Вот так. Фамилия невесты показалась знакомой - так и есть, род в довольно близким родстве с... с материнским. У их золотых мальчиков сейчас поветрие такое - идти в палубную авиацию. На истребители. Я не сразу понял, только потом сообразил, почему они столько крыльев в патрулирование услали. Хотя их истребитель двухсотпятидесятикилограмовую бомбу берёт спокойно, а на ближнее расстояние - и две. Потом сообразил: приди Победа - и все награды посыплются на непосредственно участвовавших в бою, а не на патрулировавших "в направлении". Командир соединения - не знатен. Он почти кругом в выигрыше: потопи он "Владыку" - все награды и титулы достанутся ему и пилотам торпедоносцев и бомбардировщиков - людям, в большинстве, незнатным. А так - молодые аристократы - вроде и участвовал в бою, а вроде и не при деле. Позор. Особенно, для тех, кто выгодно жениться собирался. Тут-то ценность их коллег с золотым знаком "за храбрость" на "Горном льве" резко возрастет. А красавчики все вроде как в деле были, но знаков не имеют. Да и отцы коситься будут. Тут и до вопросов "Почему цел?" недолго, особенно, если бомберам достанется на орехи.

Полётные документы схомячил разведывательный отдел, получаса не прошло, примчались на мостик все такие довольные, будто они сделали, что там написано. А суть такова: они нас потеряли. И какой-то умник, углядев в море корабль с четырьмя башнями, передал на авианосное соединение, что обнаружил меня... В трехстах милях от моего истинного местоположения. Мы не сразу поняли, кого за нас приняли - потом сообразили - одиночный старый линкор с хорошим ходом и рацией. Зуб этакой гигантской гребёнки, какой они шерстили океан в моих поисках. Напавшее на нас крыло было послано в патрулирование так, на всякий случай - в этом районе фиксировались наши дальние разведчики - летающие лодки. А все самолёты с соединения - больше ста пятидесяти машин в первой волне и почти столько же во второй понеслись на обнаруженного "Владыку". Идёт "У", как я думаю, стандартным противолодочным зигзагом, чешет своей небогатой акустикой эфир. Автоопредилетель "свой-чужой" у них, что ли, был выключен? У мирренов для совсем уж тупых летунов обозначение своего корабля - четыре ракеты желтого цвета, дающие при взрыве очень сильный дым. С "У" ими и жахнули, а командир первого крыла, его потом командир "У" особо долго, нудно и старательно, скажем помягче, с песочком драить будет, и заори на весь Океан: "Цель маневрирует и ведёт зенитный огонь!" Как же его и прочих командиров крыльев на всех частотах крыл командир "У", этих долбаных сыновей самок собаки, свиньи, навозной крысы и прочих грязных животных, на весь мировой океан! О радиомолчании и частотах забыл напрочь: тут не такое забудешь, когда треть, а то и больше, палубной авиации родного флота прёт на тебя в атаку! Тут не то, что частоты, тут имя родной мамы позабудешь! Командир "У" не позабыл. Все, кто слышали, либо широко расширили познания в родном языке, либо узнали массу новых ругательств, даже я три новых слова узнал!

Его можно понять. Идёшь ты, никого не трогаешь, ведёшь дежурный радиообмен с кораблями-штабами. И вдруг на тебя волна самолётов! В пол-горизонта! С четырёх авианосцев! В такую мать! Сначала он зенитного огня не вел. Но потом они у него кого-то убили. И бомбы кладут точнёхонько у твоего борта! Тут такое началось! Он даже расчеты у зенитных автоматов не держал - если и правда МЫ попадемся, то всем, кроме БЧ-1 (артиллерия главного калибра) и БЧ-5 (машинная команда) стоит надевать нагрудники - и плотики за борт. Есть у них такой то ли с десятью, то ли с двенадцатью стволами зенитный автомат, близко не видел, а наша разведка его ещё не украла. В деле так себе... Но зрелище! Хорошо, хоть этих автоматов вечный некомплект.... Но было - красиииво. Хлоп-хлоп-хлоп. И в небе - пятьсот облачков. А может, тыща. Этот дурень орет: "Атакую ведущую интенсивный зенитный огонь цель". Но вот в чем загвоздка - командир крыла истребителей, атаковавший в это время нас, передает в эфир то же самое! А радисты не разобрались - подумаешь, командир Крыла-1 или командир Крыла-8... Как говорят миррены - в бога, душу, вашу мать! На наш язык такие образные конструкции точно не переводятся! Самым мягким там было - когда вернёмся в порт, капитан лично, и в крайне гнусной форме надругается над командирами всех крыльев, участвовавших в налёте, потом то же проделает старший офицер, а потом вся команда линкора до последнего трюмного машиниста, и, специально для целей надругательства над летающими идиотами, осла, из городского зоосада украденного!
– сделав паузу,- Эти могут! Осла украсть! Над всеми, кроме одного, которые таки нас нашли!

– И что они сделали?

– Ничего. Передали на корабли наше истинное местоположение! Перестроились, как торпедоносцы, и понеслись в атаку на нас. Обдурить думали! Самого меня! Тем приёмом, что я сам когда-то изобрел!

– И что?

– Мои командиры зенитных батарей не зря справочники читали. Атаку торпедоносцев отражают, стреляя в воду вокруг корабля. От разрывов встают фонтаны воды. Столб стоит до тридцати-сорока секунд. В них врезаются машины. Командир первой волны докладывает об успешной атаке, командир крыла - просто об атаке. В штабе авиационного соединения ничего понять не могут. А тут на фонтаны воды идут истребители, у них скорость в два с половиной раз выше. Несутся строем, поливая огнём надстройки. У некоторых было по паре ракет - выпустили. Максимум, на кого они рассчитывали - наша восьмимоторная лодка - разведчик по прозвищу "Дирижабль", её пока завалишь - весь боекомплект уйдёт, и она ещё отбивается и сама неплохо. А тут линкор. Да какой! Малый калибр у нас, в основном двадцатимиллиметровки счетверённые. Сорокамиллиметровок новых только две, и в одну этот паразит ракетой угодил. Палят - вода кипит, а им хоть бы хны, как кажется. Мы их волну слышим, да и вообще, слышим даже, как их суда у Южного Полюса переговариваются. "Гардэээ!!!" - все зенитчики орали, не вставая с мест - один, горящий, пролетел между трубой и грот-мачтой. Самое веселье в радиорубке. Там всё слышно. А уж как командир "Старого У" заливается! Певчий крапенник просто! Все по делу.

Истребители, тем временем, носятся, огнём надстройки поливают. Потом сразу два сбитых упали - по бортам. Фонтаны воды выше мачт. Мы их срезали, или на таран шли - уже не поймёшь. Потом уже, когда уходили они, мы поняли - почти полкрыла срезали. Они из этого боя выводы, думаю, сделают, хотя, судя по атаке на "Старого У" - такое у того линкора прозвище - и так уже все сделали. А сколько из того полкрыла геройского они смогли подобрать, я не знаю - хотя их и лодки искали, и базовые разведчики - вроде тех, что навели авиационное соединение на "Старого У". И все в луже - вечереет, и пока снова поднимешь крылья, я для них пропаду. Стемнеет, а про авиационные радары, пригодные для палубного самолёта, я что-то не слышал. Пока крылья вновь взлетят - часа четыре пройдёт, а знают они только мой курс, и то приблизительно, я мог его пять раз сменить. А там ночь, а там я выбил один зуб из гребёнки и ушёл совсем...

Врезавшийся в корму истребитель не загорелся. Угодил, правда, в торпедный аппарат, но торпед в нем уже не было, мы весь запас истратили на транспорты. А будь торпеды... Хотя там взрывчатка очень устойчива к ударной детонации, но столкновение с самолётом могла не пережить.

А на погибшем пилоте комбинезон лётчики и техники, не доставая тела из кабины, себе на память изрезали, не удивлюсь, что медики тоже что-нибудь себе на память отрезали.

Марина хихикнула.

– Пожарная партия открутила с самолета всё, что не поддавалось удалению без применения инструментов. Я это сам видел - и, прям, первобытные охотники, одержавшие победу над опасным зверем, тушу потрошат. Зенитчикам отнесли крыльевые пулемёты. Потом кто-то притащил газовые резаки, и процесс пошел. Самолёт за два часа форменным образом разделали. Плотик, не спасший своего обладателя - его повесили на дальномере, самолёт, как оказалось, получил осколками от среднего калибра.