Неучтённые миры

С легкой ленцой, будто разбуженный кот, дремавший последние часы на солнышке, Тинхе поднялся вслед за мной. К слову, приводить свой костюм в порядок он не стал. Тот сидел идеально как заколдованный.

— Если в бредовых идеях Аматри есть хоть доля правды, то ты этого не сделаешь.

Я была полна решимости.

— У меня нет ни единой причины сохранять нашу с тобой связь в подобном виде.

— О, я не об этом. — Мужчина в черном подался вперед, но я не отступила. Я хотела, чтобы он понимал: меня не продавить. Скрещенные руки, вздернутый вверх подбородок, твердый взгляд — все это шло на демонстрацию моей непреклонности. Но ему было глубоко плевать. Враг с улыбкой на устах разбивал чужие намерения. — Но мне нравится, что в первую очередь ты подумала о ней.

Что-то непривычное резануло в этом «нравится». Потребовалась секунда, чтобы понять, что именно. Раньше Враг не использовал слов симпатии к чему-либо. К моему поведению, например.

Меня взяла оторопь. Не такой конфронтации я ожидала. Мужчина продолжал:

— Ты все-таки Избранная. — И в его глазах играли золотые искры магии. Все, помимо Врага, подернулось пеленой.

— Больше нет.

— Пока ты не отречешься от Предназначения, это останется в тебе. Тяга к бессмысленному и ненужному героизму. Именно поэтому я знаю, что ты не уничтожишь артефакт. Знаю, что в конце концов у тебя не останется вариантов. Ты попросишь помощи. Моей помощи. И я знаю, что потребую за нее взамен.

Не уроки фехтования нужны группе ста сорока семи. Организуйте тренинги о противостоянии манипуляциям и психологическому прессингу.

— Нет, — покачала я головой. — Ты не заставишь меня сомневаться. Думаешь, что знаешь все, но это не так. Ты знаешь Избранных, не меня. Оставь свои преследования. Ищи Аматри, или что ты там хотел. Ни меня, ни Дар, ни Избранную под моей защитой ты не получишь!

В уголках беспощадных глаз сбежались паутинки морщинок. Тинхе повесила мой ответ.

— Предвкушаю то невероятное удовольствие, что почувствую, когда ты поймешь, что я прав. — Прозвучало зловеще. — Да, так будет интересней.

— Не дождешься! — прошипела ему в лицо.

Его улыбка вздымала мой гнев сильнее, чем безразличие или угрозы. В соответствии с правилами порочного круга мои яростные эмоции доставляли ему большое моральное удовлетворение, отчего он веселился еще больше.

— Ты позовешь меня, Дробь, — с пугающей уверенностью произнес он. — И я приду. Так что определись сразу, прежде чем связываться со мной и молить о помощи: собираешься ли ты добровольно отдать магию и стать лэй, или готова принять положение леди. Начинай размышлять сейчас, какое место в Лэйтарии тебя прельщает, — посмеиваясь, сказал он. — Сэкономит немного времени.

Несколько секунд я пыхала паром. Потом до меня дошло.

— Погоди, Лэйтария в любом случае?

Я была сбита с толку в достаточной степени, чтобы забыть, что собиралась просто наорать на Тинхе. Оставить меня в Золотой оси — это одно, но Враг сказал про Лэйтарию. Столицу. Чуть более точное указание места. Обычно меня предлагалось сдать на торги, а что дальше, мол, не проблема Врага.

— В любом, — подтвердил он.

— А как же совет, аукцион, Незыблемый трон?

— Решение уже принято, Дробь. — Мужчина небрежно пожал плечами.

— Кем принято? Вы там где-то совещались обо мне?

Конечно, помимо Тинхе есть и другие Странники. И если от одного столько неприятностей, то уровень угрозы от десятка его коллег возрастает в геометрической прогрессии. И вот все они обсуждают меня…

— Не имеет значения.

Если б я его не знала. Если бы не все то, что я пережила рядом с ним, я бы не поняла. Не имеет значения — это уход от ответа, который на самом деле важен.

Озарение пришло внезапно.

— Это твое решение! Боже, Тинхе, что ты задумал?

Его руки уверенно легли мне на плечи. Через грубую ткань платья и плотную кожу перчаток я не могла почувствовать тепла, и все же по телу будто пронеслись всполохи огня.

— Дробь, оставайся со мной.

Что?

— Ух ты, — выдавила неловко. — Обычно это я флиртую, когда хочу уйти от ответа.

— Это не флирт, Дробь. Ты просыпаешься.

Марево сна поддалось рябью. В груди завертелся мини-ураган. Меня утягивало назад.

— О, — уровень неловкости подскочил к верхней шкале, побивая мировой рекорд. Я не могла оставить только себя в подобном положении. — Как жаль. — В последний момент я привстала на цыпочки, касаясь кончиками пальцев тонкой ткани восточной рубашки Врага. Вполне достаточно, чтобы прошептать на уровне его губ. — Был бы флирт, я бы задержалась еще немного.

— Дробь?..

Меня вырвало из его рук цветным вихрем воздушных шаров. Несколько секунд я парила среди облаков, а в другой момент падала вниз. Во взрывающийся мир реальности.

***

Вой сирены врезался в уши локомотивным составом.

«Мы тонем», — пришла первая мысль.

«Мы не тонем», — опровергла ее вторая.

«Но нам грозит опасность».

«Это да».

— Что? — Я вскочила с постели. Мышцы взвыли в унисон с сиреной. Слишком резкое возвращение. — Что?

В маленькой комнате три на три никого не было. Только я и сочащийся через узкую щелку двери дым.

— Нет, — угрожающе ткнула я в него пальцем. Как будто факт неодобрения мог смутить смертоносный дым. Не обращая внимания на мой приказной тон, он продолжал ползти по стенам.

— Никий! — Я заколотила кулаками по двери. Даже ногой пнула для верности. Плечом навалилась. Мысленно приказала открыться. Предложила взаимовыгодное сотрудничество. Подмигнула. Дверь не поддалась. Или она еще более хладнокровная бездушная зараза, чем Враг, или ее заперли снаружи на засов. — Никий, что б тебя!

Вой сирены продолжался.

Дома я жила в мирном городе. Ничего выходящего за рамки учебной пожарной тревоги. Даже маленького пожарчика рядом не случалось. И все же, в голове теснились смутные воспоминания о старых черно-белых фильмах. Документальное кино о бомбардировке городов. О Хиросиме и Нагасаки.

Неизвестность страшит больше всего.

«Малыш? Мы же умеем открывать двери. Давай откроем эту. Что с того, что она не магическая. Самое время учиться чему-то новому!»

Тишина внутри и надрыв сирен снаружи.

«Самое время играть в молчанку. Ага».

В комнате не было ничего, чем можно выломать дверь. Голые стены и узкая кровать. Под потолком здоровенная видеокамера. Она была обшита тем же грязно-белым материалом, что и стены. Ее форма напоминала громоздкий куб, но линзы и мигающий огонек выдавали ее предназначение.

— Эй! Вы меня видите? — Замахала руками. — Вы же про меня помните? Там кто-то есть?

Я подпрыгнула, в надежде цепануть пальцами уголок камеры и привлечь внимание. Прибор неловко дернулся, но ничего не произошло. За дверью оставалось все также тихо.