Неукротимый голод

Сердце Драккала замерло, когда седхи пришел в себя и взмахнул рукой в контратаке. Шей была слишком маленькой, слишком хрупкой, чтобы выдержать такой удар от того, кто был намного крупнее. Драккал рванул вперед, но не успел вовремя.

Шей нырнула под замах седхи. Перенапрягшись, седхи потерял равновесие из-за промаха. Шей выставила ногу перед ним и слегка изогнулась, чтобы толкнуть в плечо. Он упал лицом на землю.

К тому времени, когда седхи перевернулся и начал садиться — максимум через секунду или две — Шей распахнула пальто, вытащила бластер и попятилась от своего противника. Она уставилась на него, ее взгляд был таким же твердым и непоколебимым, как пистолет в руке.

Седхи уставился на нее, обнажив клыки, его третий глаз опустился на дуло бластера.

— Я сказала, не прикасайся ко мне. Это действительно так трудно понять? — спросила Шей.

— Пошла ты, ты…

— Я не знаю точно, где находится твой член, но у меня достаточно терпения и боеприпасов, чтобы это выяснить. Поэтому я хочу, чтобы ты очень тщательно обдумал следующие слова, слетающие с твоих губ.

— Ты не выстрелишь в меня.

— Сколько ты готов поставить на это?

Седхи сжал губы в тонкую линию, и в его глазах мелькнула неуверенность. Некоторые остановились, чтобы понаблюдать за перепалкой. Драккал остановился с краю этой толпы. Несмотря на свою ярость, он сохранял достаточный контроль, чтобы понимать, что его вмешательство теперь может ухудшить ситуацию.

— Хорошо, — сказала Шей с удивительно спокойным выражением лица. Даже если она была потрясена, то полностью контролировала себя. — Теперь ты очень медленно встанешь, развернешься и уйдешь.

Ноздри седхи раздувались от тяжелого дыхания, он осторожно встал. Во время отступления его внимание снова привлек бластер. Шей держала оружие направленным на него, даже когда он повернулся и побежал прочь, а длинный хвост волочился за ним.

Со вздохами и негромкими разговорами — отчасти с облегчением, отчасти со странным разочарованием — толпа вернулась к обычному движению.

Драккал не мог оторвать глаз от Шей. Уверенность и навыки в общении с седхи были поразительными, хотя и не должны были быть такими — он видел намеки на это во всех своих встречах с ней до сих пор. Это было еще одним доказательством того, что Аркантус был прав в размышлениях о прошлом Шей. Эта земляночка знала, как позаботиться о себе.

Ее боевой дух и душа воина взывали к Драккалу. Это раздуло то пламя желания, которое она уже пробудила в нем, разжигая до новых высот. Так быстро пламя ярости, пылающее в Драккале, превратилось в ад из тоски.

Шей убрала бластер в кобуру и потуже запахнула куртку, чтобы снова спрятать его. Она посмотрела на листовки на земле, и ее губы и нос очаровательно сморщились.

— Знаешь что? К черту все это, — пробормотала она и подняла руку, отдергивая рукав, чтобы посмотреть на голоком. Она подняла экран управления и пролистала команды.

Похотливый туман в сознании Драккала мешал ему осознать, что она делает, пока не стало слишком поздно. Она отсоединила наушник от голокома, вставила его в ухо и выбрала опцию в меню.

Голоком, встроенный в протез Драккала, громко зазвенел. Будь он хотя бы на несколько шагов дальше, она, вероятно, не услышала бы его из-за шума толпы, но он подошел на расстояние пары метров во время потасовки с седхи.

Голова Шей повернулась на звук — в сторону Драккала — и ее глаза быстро скользнули по нему. Почти сразу же, как она отвела взгляд, она снова перевела его на Драккала, широко раскрыв глаза.

Из всех случаев, когда нужно было поставить эту проклятую штуку на беззвучный режим…

Он почти всегда носил наушник голокома, отключая динамик. Это было частью классического рабочего дня настолько, что он редко думал об этом. Но сегодня он был так настроен на свою задачу, так поглощен Шей, что не позаботился о наушнике. Он хотел полностью сосредоточить свое внимание на ней.

Шей сбросила вызов и сняла наушник.

— Серьезно? Ты преследуешь меня?

Если ему и следовало смутиться, то это чувство так и не пришло. Он сказал Шей, что превыше всего хочет, чтобы она была в безопасности. В том, чтобы довести это желание до конца, не было ничего постыдного.

Он протянул руку, опустил капюшон и встряхнул гривой, приближаясь к ней.

— Да.

— Вот так просто? Никаких оправданий? Никакой лжи? — брови Шей сошлись на переносице, когда она наклонила голову. — Ты… ты понимаешь, что это не поможет делу, верно? От такого просто мурашки по коже.

Драккал пожал плечами.

— Жутко, но честно. Ты голодна?

Пораженная, она открыла рот, закрыла его и изучающе посмотрела на Драккала, нахмурив брови.

Он чувствовал на себе ее взгляд, как физическое прикосновение, и его кожу покалывало, как будто она смотрела прямо сквозь одежду. В этом было что-то необъяснимо волнующее.

— Сомневаюсь, что тебе есть чем заняться, терранка. Я слышал, ты только что потеряла работу.

Она посмотрела на листовки, разбросанные по земле, и пнула одну носком ботинка.

— Вообще-то, — она подняла глаза, чтобы встретиться с ним взглядом, — Я уволилась. Ты платишь?

Уголок рта Драккала приподнялся в ухмылке.

— Не знаю. Слышал, у тебя недавно появились кое-какие деньги. Разве не ты угощаешь?

— Ну это ты предложил. Я могу пойти поесть одна…

— Да, я угощаю.

Она ухмыльнулась.

— Я так и думала. Пошли. Умираю с голоду.

Каким бы сюрреалистичным ни был такой поворот событий, Драккал не стал зацикливаться на этом. Единственное, что имело значение, это то, что он нашел свою пару, и она оказалась удивительной и чрезвычайно способной. Его желание к ней росло с каждой секундой.

Они пошли бок о бок, и Драккал замедлился, чтобы соответствовать ее темпу.

— Хочешь что-то особенное? — спросил он.

Она взглянула на него краем глаза и пожала плечами.

— Есть какие-нибудь рекомендации?

В голове Драккала промелькнуло с полдюжины вариантов. Он хорошо знал город — по крайней мере, отдельные его части, — но его знания о терранах были даже отдаленно не такими основательными. Даже год, прожитый рядом с Самантой, не позволил достаточно узнать их вид, особенно потому, что он редко думал о Сэм как о терранке — она была просто частью его команды, частью семьи.

Что говорила Сэм? Никаких… насекомых? Ничего живого? Хотел бы он вспомнить.