Неукротимый голод

Это показалось ей забавным. Некоторое время назад она бы посмеялась над мыслью о том, что ей понадобится его защита, но теперь она обнаружила, что ей нравится эта идея. Она хотела этого. И того, что он был здесь ради нее, было достаточно, чтобы отогнать часть беспокойства.

Доверься ему.

Он говорил, что здешние люди не похожи на тех, с кем она привыкла общаться. Что им можно доверять, что они защищают своих.

Что они семья.

Боже, каково это — снова стать частью семьи? Настоящей семьи.

Драккал отстегнул ремни безопасности и выключил основные двигатели ховеркара. Дисплеи потемнели, голограммы исчезли, и машина опустилась ближе к земле.

— Готова к следующему шагу?

— Да. Я готова.

Кивнув, Драккал открыл дверцу и выбрался из машины. Шей отстегнула ремни безопасности и тоже вышла, перекинув ремень рюкзака через плечо и оглядываясь по сторонам.

Она была знакома со многими марками и моделями ховеров на Земле, но не могла опознать ни одну из машин, хранящихся в этом гараже. Тем не менее, ей это было и не нужно, чтобы знать, что все они выглядят дорого, и она предположила, что по крайней мере две или три из них были бронированными. У автомобилей с незаметной броней был определенный общий стиль, который она не могла описать словами, но со временем научилась узнавать почти интуитивно.

Она посмотрела на Драккала, когда он подошел к ней.

— Я думаю, то, что ты при деньгах — мягко сказано.

Он взглянул на окружающие машины.

— Большинство из них… активы компании. Я при деньгах, потому что обычно не покупаю подобные вещи.

Шей улыбнулась. Она не упустила из виду его дискомфорт, когда они говорили о деньгах в ресторане «Бориан».

Он скромен.

— Тогда что же ты покупаешь? — она расстегнула куртку, давая ему увидеть тактический пояс, и игриво приподняла брови, и пошевелила бровями. — Игрушки?

Его взгляд опустился к поясу, но на этом не остановился — и он не торопясь перевел его обратно на ее глаза.

— Недавно купил терранку.

Ее улыбка погасла.

Я совсем забыла об этом.

Она прижала палец к его груди.

— Я не продаюсь, ажера.

— Больше нет, кирайя.

— Я никогда не продавалсь.

Его рот растянулся в широкой улыбке, а свет в глазах казался смесью веселья и похоти, когда он нежно взял ее за руку. Его большой палец прошелся по внешней стороне ее руки и спустился к запястью, отчего по коже побежали мурашки.

— Это было самое ценное вложение, которое я когда-либо делал.

Шей рассмеялась. Она ничего не могла с собой поделать. Какой бы серьезной она ни пыталась быть — ладно, возможно, она не очень старалась, но не могла победить игривость Драккала.

— Возможно, достаточно скоро ты пожалеешь о покупке.

Он склонился чуть ближе, глубоко и медленно втянул воздух, раздувая ноздри, а спустя несколько секунд выдохнул. Его хватка на ее руке немного усилилась, и она могла поклясться, что почувствовала, как усилился жар его тела.

— Невозможно, — пророкотал он.

Она не знала, как и почему он так на нее действовал, но Драккал полностью обезоруживал ее, когда был таким. Бластеры и ножи, которые она носила, были бесполезны против его слов. Они не могли защитить ее от того, как он смотрел на нее, как обращался с ней, как будто она действительно что-то значила. Она не привыкла к подобному флирту. В этом была грубая сексуальность — Драккал никогда не пытался этого скрывать, — но это было построено на фундаменте, настолько искреннем и заботливом, что часть ее разума все еще не могла поверить в то, что это реально.

Жар залил ее щеки.

— Так, э-э, мы идем внутрь или как?

— Через минуту. Пока не готов поделиться тобой.

— Поделиться?

Драккал кивнул.

— Команда жаждет познакомиться с тобой.

Все, что Шей могла делать, это наблюдать, как Драккал поднес руку к ее лицу и прижал ладонь к ее щеке. Шей потерлась о его мягкий мех. Хотя действие напомнило ей кошку, оставляющую на чем-то свой запах — метящую свою территорию, свою собственность, — в этом было что-то глубоко возбуждающее, что еще больше разожгло жар внутри нее. Она не смогла остановить одну из своих прежних мыслей, которая снова всплыла на поверхность.

Было бы так плохо принадлежать ему?

— Ты ведь понимаешь, что я не приняла твое другое предложение, верно? — спросила она, слегка задыхаясь. Она сказала себе, что это из-за ее беременности, а не потому, что Драккал заставлял ее сердце трепетать. И все же она не оттолкнула его руку.

Драккал опустил левую руку и обхватил поясницу Шей, под курткой, притягивая ее ближе. Она положила свободную руку на его протез. Какое-то время они стояли, не сводя глаз друг с друга, как будто собирались начать медленный, чувственный танец, и сердце Шей бешено колотилось в предвкушении. Ей следовало отстраниться. Следовало остановить это. Но когда он наклонил голову и коснулся губами линии ее подбородка, она откинула голову в сторону, позволяя ему добраться до своей шеи.

Опустив руку, Драккал положил правую ладонь ей на бедро и провел щекой и ртом по ее шее и плечу, его мех был мягким и колючим, отчего по ее коже пробежали мурашки. Она сжала руки, погрузив пальцы одной в мех, а другой прижимаясь к теплому металлу. У нее перехватило дыхание. Жидкое тепло разлилось между ее бедер, и она прильнула к нему, наслаждаясь легкими уколами когтей сквозь одежду, когда он крепче прижал ее к себе.

— Пока, — промурлыкал Драккал, его голос вибрировал в ней через его мощную грудь. — И это было не предложение, просто правда.

Что-то влажное, теплое и восхитительно шершавое потянулось вверх от того места, где ее плечо соединялось с шеей, прокладывая дорожку к чувствительному местечку прямо под ухом.

— Ох, черт! — Шей ахнула, ее глаза расширились, когда волна удовольствия пронзила ее киску. С таким же успехом он мог бы лизнуть ее между ног, потому что она была почти уверена, что вот-вот кончит прямо здесь и сейчас.

Каково это — чувствовать, как его язык ласкает мою киску?

Драккал поднял голову и отпустил Шей, разорвав всякий контакт между их телами и оставив ее холодной, одинокой и неудовлетворенной. Он указал на ближайшую дверь.

— Туда, кирайя.

Шей посмотрела на него и прищурилась.

— Ах ты, непослушный котенок. Это была откровенная грязная игра.

Уголок его рта приподнялся в ухмылке, от которой у нее и без того подкашивались колени, когда он шел к двери.

— Это просто аперитив. Для нас обоих. Я все еще в долгу перед тобой за то, что ты назвала меня котенком.

Она посмотрела на него с преувеличенным недоверием, прежде чем последовать за ним к двери, которую он открыл и шагнул внутрь. Она не позволила себе никаких колебаний, переступая порог. Было немного поздно сомневаться в своем выборе, и, черт бы побрал, если бы одного этого облизывания было недостаточно, чтобы убедить ее пойти куда угодно с этим ажерой.