Never Back Down 2

Эд делает первый шаг к этому цирку. Он помнит его, хотя сколько лет уже минуло. Пальцы машинально сжимаются на рукояти бронзового меча, что висит на поясе. Страх змеёй проскальзывает под кожу, по спине бегут мурашки. Он был один. Один посреди безжизненной пустыни, один перед лицом страшного цирка.

И тем не менее, он шёл вперёд. Он знал, что очутился здесь не просто так. Перешагнув через вывернутое кресло кассира, Эд осторожно отогнул полог шатра и шагнул в пыльный сумрак. Шаги гулко отдавались в тишине. Покорёженные балки, из которых состояло закулисье, щерились обломками, словно распахнутая жадно пасть. Чёрная копоть покрывала каждый дюйм пространства. Эд осторожно шагнул на тёмную сцену. Смех стих, теперь звучала только музыкальная шкатулка.

Застонала старая спусковая система, с громким жужжанием заработал моторчик. Что-то засвистело, падая с большой высоты. Из тьмы вынырнули золотистые кудри. Судорожно вздохнув, Эд выхватил меч. С громким хихиканьем перед ним очутилась марионетка с разбитым лицом. Огромные тёмные стеклянные глазищи смотрели прямо в его душу. Грязное некогда голубое платье было заляпано кровью. Золотые кудри спутанным комком разметались по деревянным плечам. Сама кукла была ростом с десятилетнего ребёнка.

Эд настороженно замер, однако марионетка продолжала висеть на почти истлевших верёвочках. Он сделал шаг назад. Кукла качнулась в потоке сквозняка, заставив сердце Лафнегла забиться чаще от страха.

Щелчок. Голубой свет прожектора, разрезавший сумрак, заставил Эда обернуться. Посреди арены стояла колыбелька. Яркий луч высвечивал чёрные волосы спящего в ней ребёнка. Подхватываемый ужасом Эд бросился к кроватке. Под тонким одеяльцем в ней лежал Ричард. Глазки мальчика были плотно закрыты, несмотря на яркий свет.

— Дамы и господа! — Раздался механический девичий голос. — Добро пожаловать в цирк ДеМорг!

Детский хохот прокатился над пустыми трибунами. Холодея, Эд обвёл взором арену. Из сумрака выступали всё новые и новые марионетки. Лафнегл обернулся. Первая кукла смотрела прямо на него. Что-то зажужжало, щель, исполнявшая роль рта, начала дёргаться:

— Сегодня в нашей программе! — Объявил тот же голос устами куклы. — Сможет ли Эд Лафнегл уберечь сына от смерти? Или кровь младенца украсит нашу арену?

Свет погас, погрузив арену в полнейшую темноту. Эд почти на ощупь вынул Ричарда из кроватки, прижав сына к груди. Тишину наполнило жужжание и громкий смех. Эд чувствовал, как куклы парят на нитях вокруг него, но не видел ни одну из них. Смех кружил по арене, птицей взметаясь к крыше шатра и холодными иглами впиваясь в сознание Эда.

— Соскучился по мне? — Обрамлённое рыжими кудряшками лицо куклы появилось прямо перед ним. — Я так очень!

Вскрикнув, Эд со всей дури рубанул мечом по нитям, державшим куклу. Марионетка с деревянным стуком рухнула на грязный пол. Ричард испуганно озирался, прижимаясь к отцу. Эд чувствовал, как сын дрожит от страха. Маленькие ручки обвили его шею.

— В Пустоте так скучно! — Продолжал говорить голос.

Жужжание слева стремительно приближалось. Эд поспешно отскочил в сторону — в кроватку со всего размаха врезалась марионетка, изображавшая мальчика. Нити с хлопком лопнули, оставив безвольное тело лежать в груде обломков.

— Я так хотела тебя увидеть, Эд! — Раздался голос за его спиной. Эд обернулся. К нему медленно подбиралась кукла с белым лицом, чёрными длинными кудрями и грубо намалёванными синими глазами. — Увидеть и расписать картину твоей кровью! Хотела услышать твои крики, вплетающиеся в симфонию Бетховена! Хотела вскрыть твою грудь и сжимать твоё ещё бьющееся горячее сердце!

Марионетка бросилась на него. Ударом меча Эд пытался перерубить её пополам, но лишь отбросил её. Кукла, ударившись о трибуны, зависла в воздухе. Голова её вновь поднялась, марионетка вперилась в него взглядом. На груди щерилась чёрная зазубрина — место удара. Из «раны» сочилась тягучая чёрная жидкость.

— Я так хотела выжать из тебя твоё синее пламя по самой капельке. Выпить твою жизнь до дна. А вы меня так бесцеремонно пихнули в Пустоту.

Ричард издал громкий вопль ужаса. Эд обернулся и лицом к лицу столкнулся с первой куклой.

— Но не думай, что ты так просто от меня избавился! — Проговорила кукла и ударила его.

Прикрывая Ричарда, Эд пытался увернуться, но почувствовал, как в бок упирается холодное острие клинка. Эд бросился бежать, но почувствовал, как его отбрасывает в сторону. Защищая сына, Эд врезался в ограждение спиной, приложившись головой со всей дури. Горячая кровь оставила след на размалёванной трибуне.

— Твои ненаглядные детки оставили внушительный след. О, как просто было выбраться на изнанку по нему из Пустоты! Такой источник силы!

Сквозь звон в ушах Эд слышал, как плачет Ричард. Прижав сына к себе крепче, Лафнегл отбросил меч и вскинул руку. Всполох синего пламени высветил две марионетки, надвигающиеся на него — темноволосая, истекающая тьмой и первая кукла с разбитым лицом.

— Не счесть моих ликов, не счесть воплощений! — В унисон пели две куклы. — Познай свою гибель, Эд Лафнегл! Познай свой ужас, когда ты увидишь, как умирает твой сын!

Эд схватил протянувшуюся к нему деревянную руку. Облупившаяся краска вспузырилась и вспыхнула. Воя нечеловеческим голосом, темноволосая кукла взмахнула ладонью. Горящая краска и щепы попали на её шевелюру. Миг спустя она зашлась ярким оранжевым пламенем.

Эд попытался вскочить и отбежать в сторону, когда ощутил холод клинка, пронзившего его бок. Тело взорвалось болью. Вскрикнув, Эд обернулся. Золотоволосая кукла следовала за ним. Увидев её, Ричард зашёлся в новом потоке воплей ужаса. Мир ощутимо задрожал. Волна горячей энергии наполнила арену. Эд ощутил тошнотворную слабость. Рана словно горела огнём, кровь стекала на пол. У него не было сил удивляться. Он не смог удивиться тому, что сумрак озарила вспышка яркого света. Он не удивился тому, что воздух стал разреженным, что магия дрожала в нём подобно натянутой тетиве. Он не удивился, увидев в стеклянных тёмных глазах ужас. Но он понял, что это его шанс.

Пальцы вновь коснулись холодной рукояти меча. Откуда он взялся? Да какая разница? Может, он всегда с ним? Может, это была его воля? Не важно.

Эд размахнулся и со всех оставшихся сил вогнал мерцающий бронзовый клинок в голову куклы, разрубив её надвое. Марионетка издала разгневанный вопль, стеклянный глаз выскочил из орбит и скрылся в неизвестном направлении.

— Эд! Эд, проснись, пожалуйста! — Услышал он бесконечно далёкий родной голос.

Он ухватился за этот голос, как за якорь. Продолжая крепко прижимать к себе Ричарда, он позволил голосу вытянуть его. Вытянуть из тёмного, полного дрожащей энергии и воплей, сновидения. Из этого кошмара.

И как же он был счастлив, когда он открыл глаза и увидел насмерть перепуганное, но такое родное и любимое лицо Мариссы.

***

Эта ночь была уже третьей или четвёртой. Вновь Эду снились кошмары, но он отказывался мне о них рассказывать. Вновь с криками ужаса просыпался Ричард, будя сестру. Вновь я чувствовала, как в мир выбрасывается колоссальное количество энергии.

А самое ужасное — я понятия не имею, что делать. Я не знаю, как оградить семью от кошмаров, я не знаю, как прекратить выброс этой силы, которая с лёгкостью может стать приманкой для стервятников. Или для НЕГО. Я содрогалась от одной только мысли о том, что в одну из ночей я могу вбежать в детскую и увидеть, как тёмная фигура склоняется над колыбелью, сверкая алчными колючими бледно-зелёными глазами.