Невероятные создания

– Но я не могу оставить двух детей в лодке посреди океана!

– Тогда есть риск, что он свалится со спины лунмы в море.

Найтхэнд что-то пробормотал. Кристофер напряг слух: кажется, он произнес что-то похожее на «риан». Губы мужчины были сухими и неестественно белыми.

Ириан смотрела то на Кристофера, то на Найтхэнда, то на Мэл. На ее лице отразилась мука.

– Решай, – сказала Анья. – Каждая минута приближает его к смерти.

– Они же дети!

Пожилая женщина приподнялась в седле:

– Да ради Бессмертья! Можешь считать меня какой угодно – продажной, слабой, эгоистичной, злой – мне все равно. Но я точно не дура и надеюсь, хотя бы в этом ты со мной согласна. Детей недооценивали на протяжении сотен лет. Стоит ли и дальше следовать этой утомительной традиции?

Найтхэнд заговорил снова. На этот раз все его расслышали. Он бредил, но слово прозвучало четко, как удар часов: «Ириан».

Анья вздрогнула, но Ириан этого не заметила. Она смотрела только на Найтхэнда. Кристоферу вдруг показалось, что он стал свидетелем чего-то очень личного.

Ириан присела рядом с открывшим глаза берсерком. Впервые с тех пор, как они познакомились, Ириан прикоснулась к нему: осторожно и нежно погладила его руку и лицо, провела кончиком пальца по скуле, бровям, губам. Вдруг она задышала сильнее, глубже, и лицо ее просияло: такое выражение появляется у переживших шторм моряков, которые, проведя в воде долгие часы, наконец увидели вдалеке сушу. Такое выражение появляется у людей, проживших всю жизнь с холодным камнем в груди, который вдруг превратился в бьющееся сердце.

– Фиденс Найтхэнд, – произнесла она.

Дриады

Кристофер и Мэл плыли к дриадам в полном одиночестве. Если им и было страшно, оба молчали. Все внимание уходило на то, чтобы следить за парусом и держать румпель ровно. Они даже не разговаривали друг с другом. Если появлялась минута для отдыха, дети просто сидели плечом к плечу. Когда они засыпали, Жак устраивался на носу судна и присматривал за ними.

У Мэл на поясе висел гримурный кинжал Найтхэнда. Он нежно, но настойчиво вложил его в руку девочки, когда уже сидел на спине у лунмы. Его взгляд не фокусировался.

– Твой, – произнес он.

Дети шли, ориентируясь на указания стрелки касапасарана. Время от времени Кристофер видел стремительно проплывающих под волнами и лодкой существ, которых он толком не мог разглядеть. Один раз, когда море было спокойным, мальчик увидел русалку. Она плыла на глубине, помахивая хвостом в пятнадцать футов длиной, и смотрела на них. Он лишь мельком увидел ее красивое лицо с мягкими чертами: оно было исполнено надежды, и сила этого чувства вонзилась в него, как лезвие ножа. Взгляд существа призывал его быть храбрым. Он хотел показать русалку Мэл, но, когда девочка повернулась, та уже исчезла.

Кристофер поймал краба и разрезал его панцирь гримурным клинком. Дети съели добычу сырой. Вечно голодная Мэл вдруг почувствовала, что не в силах проглотить больше нескольких кусочков.

– В горло не лезет, – сказала она.

Когда дети достигли берегов Таира, острова Дриад, наступили сумерки. Они привязали лодку к небольшому деревянному причалу на окраине маленького рыбацкого городка и оставили Жака ее охранять.

Люди настороженно обменивались взглядами, пристально смотрели из окон, когда дети проходили мимо. У местных жителей были проницательные глаза и натруженные руки. Кристофер не понимал, в чем дело: то ли они редко видели чужих, зашедших так далеко на север, то ли дело было в Мэл.

Ее вполне можно было испугаться. Она выглядела как воин, приближающийся к полю сражения. Казалось, в эту девочку вселился боевой дух целой армии.

Мэл шагала по улице, следуя указаниям касапасарана. Она все время смотрела на него, даже чаще, чем нужно. Зато это избавляло ее от необходимости смотреть вверх или по сторонам.

Вскоре город уступил место фермам: по краям дороги показались низкие дома и сараи, где хранился садовый инвентарь. Дети пересекли поля и оказались у леса.

– Мэл, – сказал Кристофер, когда прошло около получаса. – Есть хочешь? Может, пить? Сделаем остановку? – Он бы сам с удовольствием передохнул, но ни за что не стал бы просить об этом ради себя. Мальчик чувствовал, что теперь она и только она должна распоряжаться временем.

Мэл покачала головой:

– Если мы остановимся, я не смогу встать. Или развернусь и сбегу. Так что нам лучше не останавливаться. И стоит спешить, раз уж мы заговорили об этом.

– Но ты же можешь попить на ходу.

После секундного колебания она кивнула, отпила из бутылки и смочила водой лоб.

Поначалу лес казался непроходимым: всюду росли колючие кустарники, деревья становились все выше, а их кроны – все гуще. Какие-то растения были высотой с опоры для линий электропередачи, а какие-то – вровень с Кристофером. Кусты покрывали белые и желтые цветы.

– Здесь так красиво, – сказал Кристофер, но Мэл только посмотрела на него все тем же неподвижным взглядом и хмыкнула.

Кругом и вправду было красиво: деревья переливались всеми оттенками коричневого, зеленого и серебристо-серого. Воздух здесь пах так же, как возле лохана: дикой природой, наполненной жизнью. Аромат с каждым шагом становился все более насыщенным. Кристофер остановился, чтобы сорвать пару яблок, но Мэл даже не притормозила, и ему пришлось бегом догонять ее. Она согласилась съесть одно. Яблоко казалось сладким и кислым одновременно – ничего более вкусного мальчик в жизни не пробовал.

Касапасаран указал на место в лесу, где деревья чуть поредели, и дети сквозь заросли смогли разглядеть заходящее солнце. Они вышли на идеально круглую поляну, словно кто-то очертил ее границы циркулем.

– Должно быть, это то самое место, – сказал Кристофер.

Только Мэл и Кристофер ступили на поляну, как касапасаран отклонился на два градуса и указал на самое высокое дерево. Похожее на дуб, оно было таким старым, что казалось выкованным из металла и светилось серебром в угасающем свете солнца.

– Что теперь?

Мэл не дала себе времени на сомнения.

– Эрато! – позвала она. – Мы проделали долгий путь, чтобы найти тебя. Ты здесь?

Не было слышно ничего, кроме птичьего щебета над головой.

– Эрато! – Теперь голос Мэл звучал совсем по-детски. – Ты здесь? Покажись нам!

Ничего.

– Попробуй еще раз, – предложил Кристофер.

– Эрато! – Мэл покраснела и, смущенно отвернувшись от мальчика, громко произнесла: – Эрато, дриада Таира, королева леса! Бессмертье, рожденное из первого яблока первого Древа, призывает тебя!