Невеста для генерального

Я тяжело вздыхаю и отступаю на шаг. Молчу несколько секунд, а потом признаю свое поражение.

— Сама.

Блин, знала бы, что все так строго, взяла бы с собой другое платье.

Снова иду в ванную, снимаю бюстгальтер и разглядываю себя в зеркало. Грудь практически не выделяется, все-таки подклад делает свое дело. Но я чувствую себя некомфортно и решаю прикрыть ее волосами. Выхожу и с вызовом смотрю на Рокотова.

Он усмехается, снова подходит ко мне, убирая волосы за плечи, задерживает взгляд на декольте, а руку — на моем плече, и я слышу его приглушенный голос с нотками хрипотцы:

— Так гораздо лучше. Ты готова?

— Готова.

И мы идем в коридор. Останавливаемся у входа в просторную гостиную, откуда виден большой накрытый стол.

Наталья ставит на него блюдо с овощами и поворачивается к нам. Секунда, и ее лицо озаряется яркой озорной улыбкой, при этом она смотрит куда-то вверх.

— Омела.

Мы с Рокотовым синхронно поднимаем взгляды. Прямо над нашими головами висит веточка омелы. Вот блин. Я кошусь на жениха. Интересно, он встал так нарочно или это сюрприз и для него?

Я в курсе, что это за традиция. Пара, что оказывается под омелой, обязательно должна поцеловаться. Если правильно помню, влюбленные целуются для того, чтобы всю жизнь быть вместе. Плюс это приносит здоровье и помогает зачать ребенка.

М-да, все мимо и совсем не обо мне с Рокотовым. Детей он не хочет, серьезные отношения ему не нужны. А на здоровье, думаю, и так не жалуется.

— Ну, вы знаете, что делать, — разводит руками Наталья. И пристально на нас смотрит.

Рокотов посылает Наталье ответную улыбку, уверенно и крепко притягивает меня к себе так, что мне приходится положить руки ему на грудь.

Выходит, и он знает об этой примете.

Жених гипнотизирует меня взглядом. Его и без того темные глаза становятся практически черными, бездонными. Жар предвкушения разливается по телу помимо моей воли, и я вздрагиваю от собственной реакции. Его лицо все ближе и ближе, а спустя мгновение я чувствую на губах его горячее дыхание.

Одна его рука скользит по моей спине, а второй он обхватывает мою шею, прижимая к себе еще плотнее.

Наш поцелуй совсем не похож на тот, первый, когда Рокотов поцеловал меня на глазах у Августа Адольфовича. Тот был слишком грубый, подчиняющий. Этот совсем другой.

Прикосновения губ к губам, поначалу легкие, как взмах крыльев бабочки, становятся все более горячими, требовательными. Рокотов сметает мои последние сомнения своим напором. Я размыкаю сомкнутые зубы, впуская его внутрь, и… отвечаю на поцелуй.

Всецело поддаюсь нахлынувшим острым ощущениям, пока наши языки дерзко заигрывают друг с другом. То, что на мне нет бюста, лишь добавляет остроты, ведь пиджак Рокотова расстегнут. Его тонкая рубашка и почти невесомая ткань моего платья — вот и все, что нас разделяет. Низ живота начинает сладко пульсировать, и я чувствую, как слабеют ноги. Обнимаю его за шею, чтобы не упасть, зарываю пальцы в его волосы.

Я не знаю, сколько длится наш поцелуй, теряю счет времени, но когда наконец-то прихожу в себя, отстраняюсь и ошарашенно смотрю на Рокотова. Пугаюсь своих эмоций. Потому что в какой-то момент мне захотелось, чтобы это продолжалось вечно, чтобы Рокотов не останавливался. Меня как будто унесло куда-то далеко-далеко отсюда.

Разумеется, этот поцелуй далеко не первый в моей жизни, но меня никто и никогда не целовал так. Волнительно, страстно. Жарко. Огненно. Так, что окружающий мир попросту растворился.

Никто не вызывал во мне такую бурю ощущений одним только поцелуем!

Рокотов медлит, но отпускает меня. И я вижу, как горит его взгляд. Или это отражение моего огня в его глазах? О-о-о…

Слава богу, он меня поддерживает, ведь голова все еще кружится.

А потом я резко вспоминаю, что мы тут не одни, и смущенно опускаю взгляд. Ругаю себя на все лады, что с таким пылом ответила на поцелуй. Наверняка Рокотов все почувствовал и обязательно мне это припомнит.

Чем я думала? То-то и оно, что в тот момент я не думала вовсе, отдалась инстинктам.

Такого больше допускать нельзя, иначе я рискую каким-нибудь совсем не прекрасным утром проснуться в одной постели с Рокотовым. Посмотреть на него влюбленным взглядом и получить холодный от ворот поворот: «Спасибо, ты свободна. Может, когда-нибудь повторим. Или нет».

И кого винить? Только себя. Он ведь с самого начала обозначил свою позицию, честно рассказал, что ему от меня нужно. Постель.

Но что, если я захочу большего? Да что там, кажется, уже начинаю хотеть, несмотря на все, что о нем знаю. Несмотря на разницу между нами, несмотря на Богдану.

«Мечтать не вредно, — саркастично заявляет внутренний голос. — Только не говори, что растаяла от одного-единственного поцелуя и уже втюрилась в него как последняя дура».

«Конечно нет, — тут же возражаю сама себе. — Еще чего!»

Рокотов приобнимает меня за талию, ведет к столу. А в моей голове бегущей строкой лишь одна мысль: «Почему все так сложно?»

Пусть он побыстрее заключает свою сделку с Вайсманом, и тогда я… сбегу как можно скорее и как можно дальше. И постараюсь его забыть. Если получится.

Глава 32. Злой Рокотов

Кира

Слава богу, дальше вечер протекает без каких-то происшествий. Мы дружно празднуем наступление Нового года под бой курантов, обмениваемся пожеланиями.

Все хорошо ровно до того момента, пока Вайсман не делает музыку громче. Он включает медленную композицию, заявляя, что это их с Натальей любимая песня.

Август Адольфович приглашает жену на танец, и они выходят в центр комнаты. А я снова подмечаю, насколько крепко он сложен. Я-то думала, его пиджак скрывал поплывшее с возрастом тело, однако ошиблась. Это все мышцы. Меньше, конечно, чем у Рокотова, но все же.

Мне даже стало чуточку стыдно: из меня спортсменка так себе, мой максимум — пробежка утром или упражнения по видео дома. А тут вся троица, включая Наталью, явно завсегдатаи спортклубов.

Хотя Рокотову и ходить никуда не надо, у него все дома, под боком. Делаю себе пометку: надо будет попробовать его тренажеры. Разумеется, в его отсутствие. Еще я при нем не пыхтела и не обливалась потом.

Пока размышляю, Рокотов тоже встает со своего места и подает мне руку, и я тихонько стону.