Невеста для генерального

— Ну, и как тогда падать? — беру себя в руки.

— Какая кость у человека самая крепкая? — задает он встречный вопрос.

— Бедренная, — отвечаю не задумываясь.

Вижу, как во взгляде Рокотова скользит уважительное удивление.

Приосаниваюсь. А ты что думал, я в голову только ем?

Не, на самом деле просто недавно услышала это в каком-то видео, так бы не ответила. Но жениху об этом знать не обязательно, пусть думает, что я всегда такая умная.

Дальше оказывается, что при падении нужно сгруппироваться, чуть присесть, максимально прижать руки к груди и заваливаться на бок, на бедро.

О как.

Более того, Рокотов старательно демонстрирует все это, показывает, что делать с лыжами и так далее.

Мы потихоньку пробуем все, что он рассказал, на практике, постепенно катимся с горки. Жених внимательно следит за мной, спокойно поправляет раз за разом, когда ошибаюсь. На его лице вообще ни тени нетерпения или раздражения.

Он что, пьет валерьянку литрами? У меня бы уже задергался глаз, но он инструктор от Бога.

Из него бы вышел хороший учитель. И отец. Интересно, почему он не хочет детей? Страшно хочется его расспросить прямо сейчас, но не стану. Все равно не ответит. Замкнется, как обычно это бывает, когда я задаю неудобные вопросы.

— А теперь сама, — говорит мне Рокотов. — Я скачусь чуть ниже, буду следить оттуда.

Я любуюсь, как мастерски и красиво он съезжает вниз метров на пятьдесят, а то и больше. И… сразу чувствую себя неуютно без его поддержки. Страшненько!

Стою и не решаюсь.

Рокотов поднимает руку, машет, мол, давай, съезжай.

Фух. Три, два, один…

Я отталкиваюсь и качусь, набирая скорость. Вижу впереди какой-то бугорок и поворачиваю, чтобы его обогнуть. Только вот не рассчитываю градус поворота, и вот меня несет прямо на дерево справа от склона.

Все дельные мысли как-то разом выскакивают из головы, и только в последний момент я вспоминаю, как падать. Группируюсь и заваливаюсь на бок.

Несколько метров меня тащит вперед в таком положении, и я останавливаюсь буквально в нескольких сантиметрах от внушительного ствола дерева.

Лежу. В ушах звенит от адреналина, кровь мчится по венам и приливает к лицу. Пытаюсь подвигаться. Все в порядке. Обошлось.

Какое-то время прихожу в себя, громко дыша, а потом страх уступает место радостному удовлетворению. На лице сама собой возникает улыбка. Я смогла! Я не только прокатилась, но и правильно упала! Кто молодец? Я молодец!

Смотрю вверх, на огромную ветку, покрытую снегом. Пытаюсь привстать и нечаянно стучу лыжей по стволу. И… снег летит прямо мне в лицо.

В этот момент надо мной склоняется Рокотов. Мне приходится прочистить лицо, чтобы его увидеть.

— Ты как? Все нормально? Не ушиблась? — Он берет меня за плечи, помогает подняться, встревоженно в меня всматривается.

Я снова двигаю плечами, бедрами, коленями. Нет, пострадало разве что чувство собственного достоинства, а так все в порядке.

Блин, какое Рокотову спасибо, что объяснил, как правильно падать! Иначе я бы точно вписалась в ни в чем не повинное дерево.

Между тем снег падает и с ветки повыше, только теперь прямо на шапку жениха и на его лицо.

Я стою и смеюсь с его чертыханий и попыток очистить снег.

— Нет, все отлично! Спасибо! — заявляю от души и… обнимаю его.

Во взгляде жениха читается явное недоумение. Мол, ты головой повредилась, что ли?

— Прости, — лепечу я в максимальной близости от его лица, — это от избытка эмоций.

Пытаюсь отодвинуться, но куда там. Рокотов рывком притягивает меня к своей груди, смотрит серьезно-серьезно. Его правая ладонь — и когда только успел снять печатки! — скользит по моей щеке, а потом он впивается в мои губы поцелуем. Сначала я чувствую холод от снежинок, которые мгновенно тают, уступая месту огню, что поднимается изнутри.

Однако внутренняя сирена в этот раз срабатывает до того, как я успеваю поплыть, и я отпихиваю Рокотова от себя.

— Максим! — свожу брови на переносице.

— Избыток эмоций, — разводит он руками, хитро прищуриваясь, и меняет тему: —Ну что, пойдем на подъемник или ты уже накаталась?

— Пойдем.

Какой накаталась? Я только вошла во вкус!

Рокотов больше не отпускает меня от себя, постоянно рядом. И чаще чем обычно скользит по мне взглядом. И во время катания, и позже, во время обеда с Вайсманами.

Обычно его взгляд непроницаемый, но сегодня — задумчивый.

Вот бы еще понять, что у него на уме…

Глава 36. Горячо

Кира

После обеда мы снова возвращаемся на склон.

Я никогда не думала, что можно так устать отдыхая. После такого отдыха нужен дополнительный отдых.

Однако накаталась я вдоволь. Как и нападалась.

А еще Рокотов одарил меня комплиментом. Так и сказал:

— Ты умничка, у тебя отлично получается.

И при этом я не услышала ноток сарказма или иронии в его голосе.

Честно, я ждала, что после этих слов из-за деревьев выглянет динозавр. Ну, в крайнем случае расцветут подснежники.

Рокотов похвалил… меня? Какая муха его укусила? С утра кидал предъявы, а тут его вдруг перемкнуло. Неисповедимы пути мужских мыслей.

Мы возвращаемся со спуска домой, и больше всего мне хочется забуриться на диван и притвориться невидимой, но вместо этого мы собираемся и идем к Вайсманам.

Во время ужина сижу как сонная ворона, не могу дождаться, когда Рокотов вдоволь наговорится с Августом Адольфовичем.

Они уходят в гостиную, а мы с Натальей остаемся в столовой.

— Давайте я помогу прибрать со стола, — предлагаю ей.

В этот раз она не отказывается от помощи, и мы споро убираем тарелки.

Вскоре в столовой снова чисто, а на столе дымятся наши кружки с чаем. Я рассматриваю плавающие в жидкости лепестки каких-то цветов и вдыхаю аромат: пахнет просто крышесносно. Периодически прикладываю руки к бокам кружки — грею пальцы.

Вроде в помещении и не холодно, а меня немного знобит. Наверное, все-таки перекаталась.

— Кира, — заговаривает Наталья, — я хочу сделать сюрприз Максиму перед отъездом: приготовить его любимые русские блюда. Только вот забыла, что он любит больше: фаршированные перцы или голубцы.