Невеста фараона

– Во-первых, не Фриш, а Супруга царская, я настаиваю. Во-вторых, я была на смотре невест. И победила. Так что все по-честному. А в-третьих…

– К демонам, твой счет! – прорычал он мне в лицо, – Это и был твой план, да?

– Ну… – я пожала плечами и скосила глаза в сторону. Взгляд мой упал на Нешу, которая счастливо мне улыбалась. Вот кто понимал, что ее статус на всех парах летит в стратосферу. С утра она была никем не известной голой служанкой аристократки с Севера, а теперь она без минуты светская дама, прислужница супруги царской. И ей самой впору обзавестись слугами и придворными. Я ей подмигнула. Потом вернулась к Ахмесу, которому в этой ситуации ничего не обламывалось кроме билета домой. Уж его-то я не потерплю в своей свите. Еще не хватает, – Вообще-то я рассчитывала на более скромное положение, но царь решил по-своему. Да будет он жив, здрав и невредим.

– Фриш! Очнись! Ты не можешь! – вот опять он за свое. Обхватил лицо руками, глаза в глаза, сладкий шепот. И не вырваться, потому то держит крепко, – Ты должна взять ответственность за Северную столицу! За Инбу-Хенж! Ты не можешь прятаться в женском доме малолетнего царя от своих трудностей.

– Не собираюсь я прятаться! Я страной собираюсь управлять, – тут я сузила глаза и прошипела, – Представь, без тебя! Сюрприз! Все, Ахмес, тут наши дороги разошлись. И я тебя больше не задерживаю.

– Фриш, не делай глупостей. Ты пропадешь тут одна.

– А кто тебе сказал, что я одна? Мой дядя визирь, если ты забыл. С такой силой я на многое способна, знаешь ли.

– Твой дядя? Твой дядя?! – он отступил на шаг, и сжав кулаки, набрал в легкие воздух, чтобы разразиться гневной тирадой. Во всяком случае брови сдвинул и покраснел от натуги. Но вдруг замер. Повисла нехорошая пауза. Все мы, включая Мефит напряженно ждали продолжения. А он, вдруг выпустил воздух тонкой струйкой, сложив губы трубочкой. Видимо, передумал орать.

– А что мой дядя? – не сдалась я. Начал, так пусть продолжает.

Он поиграл желваками и кадыком некоторое время. Успокаивался. Очевидно, что дядя мой теплых чувств у него не вызывал. Но в этом я его понимала. Визирь Птахмес даже с дальнего расстояния выглядел скользким типом, а с ближнего так и вовсе мерзопакостным угрем. Мне кажется, от него даже тиной слегка попахивало. Но это скорее всего психосоматическая реакция моего организма.

– Твой дядя оставил тебя после смерти отца, – слова Ахмеса прозвучали глухо, – Одну. Он не поддержал тебя, не позвал в свой столичный дом. Он просто кинул на тебя все. В том числе и город.

– Неожиданная смена правителя требовала его немедленного присутствия во дворце. И он оставил мне сто солдат. Это куда больше, чем просто похлопать по плечу. Благодаря ему я сохранила титул и смогла участвовать в отборе невест.

– Отбор невест, отбор невест! Так хочешь быть супругой царской?

– А почему бы и нет? – сегодняшний день меня, конечно, вымотал, но и силой напитал какой-то нечеловеческой. Точно, я ж теперь тоже почти богиня. Супругу царскую почитают как земное воплощение божества… как же ее… Хатхор, кажется. Местная богиня любви и красоты, чо! Вот она сила самовнушения. Поэтому я отвечала Ахмесу нагло и в глаза смотрела прямо.

И тем самым, кажется, завела с пол оборота как хорошо прогретый, но нечаянно заглохший двигатель. У него натурально искры из глаз посыпались, так он ими натужно засверкал.

– Ты не можешь! – опять зарычал. Нехорошо зарычал, я даже слегка устрашилась несмотря на то, что уже чувствовала в себе божью искру.

– Это еще почему?

Он зыркнул на служанку и коротко приказал:

– Неша, принеси из моей комнаты бутыль из финикийского стекла. Она стоит на столе. Медленно неси. А то бах, и разнесет тут все. Включая тебя.

– Э?!

Это мы с Нешей вместе удивились. Вообще-то приказы тут отдаю я. Только вот девчонка вздрогнула, хлопнула своими огромными глазищами, сглотнула, а потом ее сорвало с места. И она выкатилась вон вместе с опахалом. По коридору дробно застучали ее босые пятки.

Н-да… Подумаю, стоит ли ее брать в услужение во дворец. Пожалуй, лучше отдам ее Ахмесу. Его она больше слушается.

– На кой демон тебе бутыль со взрывчаткой в моей комнате?

Но он уже забыл про нее, кажется.

– Ты не станешь супругой царской, – он впился в меня взглядом, словно иголками пришпилил и пошел на меня медленно.

– И кто мне помешает?

– Я, – руки его уперлись в стену, поймав меня в ловушку.

Надо было раньше бежать. Сейчас он вид имел такой, что фиг отпустит. Я на всякий случай попыталась:

– Пусти! Я закричу!

Руки у него очень сильные. Даром что маг, а не воин. Хотя… и воин, конечно. Дерется он очень неплохо. Лучше многих, если уж начистоту. Меня он из тисков не выпустил. Стоял, пережидал пока я устану метаться, и сверлил глазами.

– Ты моя, – наконец, выдохнул не то уверенно, не то просто устало, – Никому я тебя не отдам, Фриш. Даже царю. Даже Птаху не отдам.

Он схватил меня за плечи и припечатал к стене.

– Ты… ты… Ты убил моего отца! – это не моя реплика. Я так не думаю. Но Танеферт почему-то от этой версии не отказывается.

Он дернулся как от пощечины, по лицу прошла болезненная судорога, но хватку не ослабил. И глаз не отвел. Еще один аргумент в пользу моей версии. Виновный бы не выдержал, хоть на секунду, но зыркнул в угол.

– Я не делал этого, Фриш. Я не убивал! И ты это знаешь. Не понимаю, почему твердишь одно и то же. Но сейчас мы говорим о нас. Я и ты – это навсегда. Только я и ты. И никаких царей.

– Демон и демон!

Мы оба замерли, оцифровывая. Ну да, «Черта с два!» в этом мире звучит не очень убедительно. Но Ахмес неожиданно усмехнулся. А потом припал носом к моему и зашептал жарко:

– Можно и так, дурочка. Но я бы сказал лучше – мы два мага. Мы можем стать силой, с которой трудно тягаться. Мы двое. Мы вернем нашей родине Инбу-Хенж былое величие. Она снова станет столицей страны, в которой мы будем править! И в тебе, и во мне течет кровь древних правителей. Потому что раньше царствовали только маги. Зачем тебе капризный мальчишка и его глупая амбициозная мамаша? Зачем тебе двор вельмож, где каждый тянет мантию на себя? Они поглотят тебя в своих интригах и распрях. Как пески пустыни похоронили под собой великого Шесеп-анх!(Так древние египтяне называли Великого Сфинкса, который находится на плато Гиза. В переводе это название означает «Живой образ»).

Я снова испугалась за сохранность своего носа. Нет, в самом деле, он и так-то не эталон красоты, а если о него еще и тереться с таким остервенением, то он превратиться в распухшую картофелину. Ладно, в местном варианте в перезрелый финик. Что, по-моему, выглядит ничуть не лучше. Потому я уперлась в грудь Ахмесу со всей силой и попыталась оттолкнуть, прохрипев:

– Оставь меня в покое!

Но он был на своей волне. И катил по ней на воображаемой доске для серфинга с дикой скоростью, нашептывая монотонно, как заклинание: