Невеста из империи Зла

Солнце не по-осеннему припекало. Мимо неторопливо катили автобусы, голуби клевали брошенную кем-то булку…

Какой-то старичок прошел между Марикой и Алексом.

— Привет на сто лет! — протянула она ему ладонь.

— Что?

Марика рассмеялась:

— Говори «привет»! Есть такое поверье, что если между друзьями кто-нибудь пройдет, то им надо произнести эти «волшебные слова» и пожать друг другу руки. Иначе они скоро поссорятся.

— А ты больше не хочешь?

— Не знаю… На самом деле я просто не понимаю, что ты думаешь обо мне, о Советском Союзе, вообще о русских…

Алекс пожал плечами:

— Я не могу судить всю нацию в целом. Люди очень разные…

— Но хоть какое-то общее мнение у тебя есть? Кто мы для тебя?

— Мне странно, что вы считаете себя вершиной цивилизации, — задумчиво произнес Алекс.

— Тогда как всем известно, что вершина цивилизации — это вы?

— Ну, что-то вроде того.

— А что еще?

— Странно, что вы полагаете, что знаете правду о США, никогда там не бывав. Странно, насколько общественное для вас важнее личного…

— Что же тут странного? — удивилась Марика. — Мы действительно способны пожертвовать всем ради наших великих целей.

— Да, но у вас человек существует ради великих целей, а не великие цели ради человека. Если главная задача — сделать свой народ счастливым, то разве можно каждый день лишать его счастья? Заставлять его делать то, что не хочется, запрещать ему говорить то, о чем он думает?

— Меня бесит, когда на нас смотрят так, как ты!

— Как «так»?

— Свысока!

— Но вы ведь поступаете точно так же! Считаете всех американцев злыми, глупыми, беспринципными… Кроме того, общаясь между собой, вы говорите о СССР то же самое, что и мы. Но упаси господь кого-нибудь из иностранцев с вами согласиться! Вы тут же встанете плечом к плечу и начнете дружно защищать свою страну.

— Но это наша страна! Мы имеем право ее критиковать, а вы — нет!

— Но вы же критикуете США!

— Мы это делаем в нужное время и в нужном месте. А вы… А ты — в школе, посреди бела дня! Ты нас с Леной так подвел!

— Я не хотел! Мне и в голову не могло прийти, что Капустин так истолкует мои слова.

В это время между ними вновь прошел какой-то прохожий. Алекс протянул Марике руку:

— Привет на сто лет!

Она взглянула на него исподлобья. Она опять рассердилась и разгорячилась, и ей было трудно вот так, без церемоний, пойти на мировую.

— Привет, — все же буркнула она.

Алекс не выпустил ее ладонь и дальше они пошли рука об руку.

«Я вообще не знаю, как мне оценивать его! — беспомощно подумала Марика. — Как это может быть, чтобы человек был одновременно и чужим и до странности родным?»

— Знаешь, — тихо произнесла она, — когда я была маленькой, я ужасно боялась слушать новости. Там постоянно твердили о том, что между нашими странами существуют неразрешимые противоречия и потому вы собираетесь сбросить на нас атомную бомбу. Мне даже страшно было ложиться спать! Казалось, сейчас треснет потолок, все посыплется... А ты никогда не боялся, что Америка и СССР начнут воевать?

— Не беспокойся, никакой войны не будет, — отозвался Алекс.

— Разве? Разве Вторая мировая была последней большой войной на земле? Ведь если даже мы с тобой не можем договориться друг с другом, то чего требовать от политиков?!

— Мы можем договориться! — возразил Алекс. — Только для этого надо перестать спорить о вкусах: кому-то хорошо жить в СССР, кому-то — в США, кому-то — в Зимбабве. Мы же с тобой не будем драться только потому, что ты любишь гречневую кашу, а я — нет. Ведь это не главное.

— А что главное?

— Главное — стремиться к одному и тому же и одинаково видеть свое будущее. Если нам нужен мир, то давай просто не будем воевать. Если мы хотим общаться, то давай общаться.

В ответ Марика только вздохнула:

— Иногда я думаю, что ненавижу тебя, а иногда...

Алекс не заметил, как сжал ее пальцы.

— Что «иногда»?

— Неважно. Просто ты веришь в других богов. А моя вера тебе глубоко чужда.

— Зато я хороший человек! — рассмеялся Алекс.

— Только это тебя и оправдывает.

Они шли по городу Выборгу и через каждые десять шагов останавливались, чтобы поцеловаться. Прямо на улице. Посреди бела дня.

Марика была пьяна от своей влюбленности, богатства и счастья.

Пусть Алекс — американец, пусть у него в голове гнездятся совершенно дикие мысли, но зато у него потрясающие губы, золотистая щетинка на щеках и широкая грудь. И этого было вполне достаточно.

«А что, если мы с ним будем того? Ведь надо как-то предохраняться!» — внезапно подумала Марика. Она, конечно, потеряла голову от всего случившегося, но не настолько, чтобы повторять Ленины ошибки.

Ею тут же овладело беспокойство. Купить презервативы Марика не могла: ведь нельзя же порядочной девушке пойти в аптеку и сказать, что ей нужна эта гадость!

А если попросить Алекса? Ох, нет! Это вообще было бы верхом бесстыдства.

«Придется идти», — обреченно подумала Марика, завидев на своем пути вывеску с чашей и змеей.

— Ой, витаминок хочу! — произнесла она как можно более беспечно.

— А зачем они тебе? — удивился Алекс.

— Ну как же! Конфет в магазинах днем с огнем не сыщешь, а сладенького хочется!

— И ты вместо конфет ешь лекарства?

— Ага. Так все делают. Витамины «Ревит» — вместо драже, гематоген — вместо шоколада, пектусин — вместо мятных леденцов.

— Ну, пойдем, — потрясенно проговорил Алекс.

— Нет! — оборвала его Марика. — Я пойду, а ты подожди меня здесь.

— Почему?

Она наморщила лоб, пытаясь изобрести хоть какую-нибудь уважительную причину.

— Ну… Э-э… Ты пока местные достопримечательности посмотри. Видишь, какая клумба красивая? Хочешь поближе поглядеть?

Улыбаясь, Алекс отпустил ее с богом.

— Ладно, я подожду тебя на крыльце.

Не теряя времени, Марика забежала в заросшую тропическими растениями аптеку: в каждом углу — по пальме, в центре — розан в кадке.

Презервативы обнаружились на самой дальней витрине — между грелок, сосок и градусников. Марика застыла на месте, пытаясь собраться с духом.

«А если продавщица спросит, зачем они мне? — подумала она. — Господи, я со стыда умру!»

— Я нашел твой «Ревит»! — вдруг раздался за ее спиной голос Алекса.