Невеста Красного Короля

— Тебе не в радость находиться здесь? — спросил король после продолжительной тишины.

— Мне здесь хорошо, — вопреки своему настоящему мнению ответила она.

Девушка подняла голову и посмотрела на короля с натянутой улыбкой.

— Просто очень переживала за сестру.

— Понимаю.

Ничего он не понимал! Это было видно по его глазам. Жестокий тиран вроде него вообще не способен кому-то сочувствовать!

Анника заметила, что король чуть прищурил глаза, вглядываясь в ее лицо. Видимо, догадался, о чем только что она подумала.

Но девушке, по правде, было уже все равно.

— Мне нужно уйти, — произнес король. — Не жди раньше утра.

После этих слов мужчина поставил бокал на стол и пошел к выходу. Открыв дверь, он на мгновение остановился и бросил через плечо.

— Надеюсь, в мое отсутствие ты не будешь совершать неразумных поступков.

Анника вздрогнула, словно ее ударило током.

Король мельком глянул на нее, как будто хотел убедиться, что она правильно его поняла. А потом он ушел.

Девушка потрясенно смотрела на дверь и пыталась понять, о каких именно поступках шла речь. И только после того, как прокрутила в голове весь их разговор — поняла, о чем он.

Глава 24

Я проснулась с неохотой, чувствуя, как сон пытается утянуть меня обратно в безопасную темноту. Мне было тепло, уютно. А шум дождя за окном навевал еще большую сонливость.

Я заснула вновь и проснулась только, когда услышала странный шум рядом. Открыв глаза, на секунду испугалась, так как не узнала привычные тканевые стены палатки. Вскочила на кровати и огляделась, но только когда меня, наконец, отпустила сонливость, поняла, что нахожусь в убежище Ниола.

Я вздохнула с облегчением. Постепенно ко мне вернулись воспоминания вчерашнего вечера: моя поимка генералом Оливером, спасение Ниолом и наш вчерашний вечер…

Из соседней комнаты снова послышался шум.

Я встала с кровати и поежилась. В спальне было очень холодно. Шум дождя продолжал пробиваться через тонкие стены дома, поэтому помимо холода стало еще и сыро.

Накинув на плечи одеяло, я подошла к двери и осторожно приоткрыла ее. Сквозь образовавшуюся щель, увидела Ниола. Он ходил по комнате туда-сюда и что-то тихо напевал.

В нос ударил приятный аромат. Мужчина готовил завтрак. Чувствовался запах каши и жареных яиц. Неужели пока я спала, он разогрел печку и сходил за едой?

Мне даже стало немного стыдно за себя. Пока сладко сопела под одеялом, Ниолу пришлось обеспокоиться завтраком.

— Доброе утро, — произнес Ниол, прекратив напевать. — Хотя уже совсем скоро будет вечер.

— Вечер? — не поверила я. — Я так долго спала?!

Мужчина ловко переложил кашу в тарелки и поставил посуду на стол. Он остановился и посмотрел на меня. Его желтые глаза стали теплыми и ласковыми, как подогретый мед, который пьешь во время болезни. От его взгляда на душе потеплело, а щеки загорелись.

— Я не стал тебя будить, — пожав плечами, произнес он. — Подумал, что тебе нужно хорошенько выспаться.

Я села за стол. От печки в комнате было значительно теплее, поэтому смогла освободиться из своего кокона.

— Ты очень заботливый, ты знаешь? — произнесла я без тени улыбки.

Он ничего не ответил, но загадочная улыбка сделала его лицо светлее. Даже догадываюсь из-за чего именно. Невольно я и сама заулыбалась, чувствуя смущение и переполняющее сердце восторг.

Вчерашний поцелуй — наш первый — заставил меня на мгновение забыть о неудачной попытке спасти сестру и страшное похищение генерала Оливера. Но лишь ненадолго.

— Нам вчера удивительно повезло, — произнесла я, помешивая дымящуюся кашу, и добавила чуть тише: — Я, если честно, думала, что уже не выберусь оттуда.

Лицо Ниола стало серьезнее. Ему самому не нравилось вспоминать об этом. Он сел и наклонился вперед, едва не наваливаясь грудью на столешницу.

— Главное то, что мы спаслись, — рассудительно сказал он.

Я отложила ложку и также облокотилась о стол. Ниол, конечно же, не знал про то, что случилось в кабинете генерала. И не до конца понимал, почему его приход стал для меня настоящим чудом. Но об этом пока не хотелось с ним говорить. Может, чуть позже или вообще никогда.

— Генерал Оливер словно бы знал, где я буду находиться, — задумчиво сказала я, чуть покачивая головой. — Он сам говорил так, будто это была ловушка.

— Это и была ловушка.

— Вас также поджидали?

— Да.

При взгляде на Ниола трудно было сказать, что он на тот момент думал. Но после вопроса его лицо потемнело и стало немного грубоватым. Желтые глаза прямо-таки сочились злостью.

— И для нас это была ловушка, — ответил он.

— Многих поймали? — сочувствующе спросила я.

— Многих убили.

Сердце сжалось в груди, а горло схватило тисками. Чувство вины заскребло на душе, оставляя кровоточащие раны. Если бы не мое стремление спасти сестру во что бы то ни стало, и если бы не мое бесшабашное поведение — ничего бы этого не случилось.

Рози меня предупреждала, но я как обычно не послушала. Чуть не попала в лапы этого ненормального генерала. И еще эти люди, которые отважно согласились помочь и погибли за мою сестру. А ведь даже имени ее не знали.

— Сколько? — тихо спросила я.

— Семеро.

Я закрыла глаза и понурила голову. Больно было осознавать, как много человек погибло за последние несколько суток. Да, у них была цель, и они знали, на что идут, но легче от этого не становилось. Я чувствовала за собой вину и не могла от нее избавиться.

— Ниол?

— Да?

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы преодолеть тяжесть на душе и спросить:

— Неужели это результат моих поступков?

Я смотрела на столешницу, поэтому не могла сказать, как он отреагировал. Его молчание длилось долго и с каждой секундой мне все больше казалось, что мои выводы оказались правильными, просто он боится об этом сказать.

— Нет, не твоих, солнце.

— А чьих же?

Я пересилила себя и подняла голову. Ниол смотрел на меня хмурым, но совершенно не злым взглядом. Мне сразу стало понятно, что он отлично знает, кто является источником наших бед. И вид у него был крайне опечаленный.

Этого хватило, чтобы убедиться в своих предположениях. Я и раньше подозревала, но не могла не винить себя за то, что не проснулась раньше.

— Ты тоже так думаешь?

— Я пока не знаю, что думаю, — вздохнув, ответил он.