Невеста Лесовика

Он взглянул на меня удивлённо.

— Так а я откуда знаю? Кто ж их сосчитает. Поди полгорода одни невесты.

— У-ум, — протянула я понятливо. — И чего их в таком количестве шлют? Не могли, что ли, правда, плотников отправлять? А то невест прорва, а изб — нету. Куда селить-то?

— Да находится куда, — ответил Степан.

— Значит, им находится, а мне нет? — возмутилась я. — А ну, говори, как на духу, есть тут где свободная изба? — ухватила его за грудки.

У Степана в тот же миг глаза от испуга округлились. Сообразил-таки, к чему я вела, и судорожно замотал головой. Будто припадок случился.

— Так-то бывают, — начал заговаривать мне зубы, — но вот сейчас. Теперича нет. Все заняты, — заверил он неубедительно.

— Э-эх, никому верить нельзя, — вздохнула я, отпуская его кафтан. — Пошли уже. Сама знаю, что есть. Осталось вычислить. Избу эту свободную. А потом царя убедить.

Пока шли, смотрела я на окрашенные багровеющим закатным светом дома, и такие они все ладненькие были, что я даже и позабыла о бедах всех. И о Василине, подруженьке окаянной, и о жертвеннике, и даже о том, что у Лесовика полгорода невест. И чего они мне сдались? Хоть и весь город ими заполнен был, мне-то до того что?

Речка текла у самой городской окраины. И начиналась не в нашей стороне, откуда меня Лесовик принёс, а в другой. Я в тех местах никогда и не бывала. Текла эта речка через поле огромное, город огибала сбоку — что само по себе странно, обычно-то все у реки селятся — и уходила снова куда-то к лесам. Если так подумать, то по направлению как раз похоже, что вела она к Моровке. Деревне затопленной.

Раньше эта деревня хорошо стояла, говорят, на речке. Да и дорога недалеко просёлочная шла по направлению к городу. В общем, жили и ни на что не жаловались. А потом из лесу начала к ним топь подкрадываться. Да вонючая такая, ядовитая. Что аж дышать было трудно. Кто поумнее был, вещи собрал, скотину к повозке привязал, да и ушёл туда, где жизнь ещё не испортилась. Те же, кто замешкал, говорят, все захворали. Да так и сгинули вместе с деревней. Не знаю, как её до того величали. Но теперь Моровкой зовут.

— Может, зря я к этой реке отправилась? — спросила шёпотом, припомнив про затопленную деревню.

— Что говорите?

— Говорю, часто жители ваши на речку ходят?

— Да бывает. Главное, внимательнее к воде приглядываться, если решите зайти.

— А что там, в воде этой? — насторожилась я.

— По обыкновению ничего. Но было у нас тут, заплыли сюда русалки. А они, ежели не в духе, ой какие злыдни. Царь наш, как узнал, то бушевал… То бушевал! К Болотнице ходил на разборки. После этого пока у нас затишье. Но кто их знает, русалок этих? В общем, лучше дома помыться. Колодцев у нас в городе хватает. Печи у всех есть. Нагрел воду да дома поплескался. Или в баню сходил. Всё лучше, чем в реке.

— Нда… Безобразие у вас какое-то творится. Тоже мне, развели нечисть.

— Это только с болот к нам тянется, — начал оправдываться Степан. — Во всех остальных сторонах царь-батюшка всех вычистил да отогнал. А тут… никак у него не получается.

— И чего, всегда оно так тянулось?

— Ну, я другие времена ещё не застал. Но вообще говорят, что это лесорубы во всём виноваты. Жадность, — вздохнул Степан. — Деревья, что росли на окраине, помогали царю долину городскую оберегать. А как вырубили их, так через прорубленное окно потянулась к нам скверна и нечисть всякая. То бы сидела в своих болотах и не фыркала. А теперь уж даже и болота к самой окраине подошли. И вонь оттуда иногда стоит такая, что спасу нет.

Пока мы шли, понаслушалась я всякой жути и про реку, и про русалок, и про царя, который страшен в гневе. Но всё-таки при первом на неё взгляде река эта показалась мне вполне безопасной. Спокойная, на вид не сильно глубокая, да и по ширине небольшая. Мы в такой возле нашего села руками под берегом рыбу ловили. В ней глубины по колено бывало, редко больше.

— А глубоко тут? — спросила у Степана.

— Да где как, — пожал он плечами. — Вот здесь, у берега, неглубоко, а к середине отплыть — и глубь. Лучше не заплывать, в общем.

— Понятно… Река у вас здесь только для созерцания.

У бережка трава росла коротенькая, скотом объеденная, да ивы, козами обглоданные. Но в целом место было приятное глазу. Вдалеке только, со стороны болот, лягушки к вечеру развопились. Если бы не они, совсем было бы хорошо.

— Красиво у вас тут, — одобрила я, чем искренне порадовала Степана. Он, когда речь заходила о царе или о городе, всегда плечи гордо расправлял и хорохорился. Будто это не город, а его самого хвалили. Хотя и Степана похвалить было за что. Не знаю, как он все поручения исполнять успевал. За всё брался и ни на что не жаловался. Хороший парень. Женат, наверное.

— Стёп, скажи, а жена у тебя есть?

На этом вопросе улыбка с его лица начала сползать. Он испуганно оглянулся, будто боялся, что нас кто-то услышит. И, убедившись, что мы у реки одни, облегчённо выдохнул.

— Вы эти вопросы бросьте, — велел он мне строго. — Вам не об этом надо сейчас думать.

— И о чём же мне думать надо, по-твоему? — спросила я, пытаясь не прыснуть со смеху. Про жену-то я ведь просто из интереса спросила. Была у меня теория одна, что ежели мужик хозяйственный, добрый да шустрый, то непременно женат. Вот я и спросила, чтобы теорию проверить.

— О свадьбе думайте. Дел ещё столько, — отрезал он и зашагал обратно к городу.

— А чего мне о ней думать? — не унималась я, а самой смешно так, что щёки от улыбки свело. — Ты же на себя все хлопоты взвалил. Так хоть про жену тебя порасспрашивать. И то веселье.

— Знато бы, что вы для того меня позвали. Да я бы… никогда, — заявил он строго.

И мне вдруг стало как-то обидно. Что женат, не говорит, а от меня, как от прокажённой, открещивается. Заподозрив неладное, я развернулась и побежала обратно к реке. Испуганный Степан, надумав себе невесть что, помчался следом.

— Не надо! — кричал он, пытаясь меня догнать. — Стойте, — ухватил меня за рукав.

— Да погоди ты, — отмахнулась от него. — Посмотреть на себя хочу, — высвободилась и наклонилась над водой. Отражение, вроде моё, ничего не поменялось. Рога на голове не выросли, нос кочергой не стал, спина не сгорбатилась. Так чего он от меня шугается?

Поняв, что я не собиралась в расстройстве чувств бросаться в воду, Степан упёрся ладонями в колени и переводил дух.

— Вы меня так со свету сживёте, — пожаловался он. — Давайте вернёмся, а? — взглянул на меня умоляюще. — Темнеет уже. Ужинать поди пора. Вдруг царь-батюшка вернётся, а вас нет.

— А меня не просто нет. Я ещё и с тобой, — рассмеялась, похлопав бедолагу по плечу. — Ладно уж, пошли. На реку посмотрели, что ты не женат, выяснили, теперь можно и поужинать после такого.

— Да кто сказал, что я не женат? — взмолился Степан.

— Был бы женат, так бы и сказал. И чего ж ты всё ходишь в холостяках? Вон, целый город невест. Выбирай не хочу. Ты же только по поручениям бегаешь, а по сторонам даже не смотришь.

— Да вот не встретилась пока, — ответил Степан расстроенно. — Такая, чтобы зазнобою.