Невеста миллионера

— Опрометчиво отказываться от человека, только потому что он не так понял доброе к нему отношение, — продолжаю держать нож, а Харитон весь мокрый после тренировки, с затянутыми в хвост волосами подъезжает ко мне. Мой взгляд невольно касается насквозь промокшей рубашки, что

облепила идеальную форму тела. Что не говори, но в свои восемнадцать он не был таким крупным. Страшно представить, каким он будет, если встанет и будет надо мной возвышаться. Особенно с этой его бородой.

Рука Харитона касается моей, вытаскивает нож и довольно метко кидает в раковину.

— Скажи мне, Ева. Ты так ловко угрожала, так почему же Ильдара не смогла оттолкнуть?

— Он похож… — черт, еще немного и я выложу ему все, — на…

— На кого? На отца твоего ребенка?

— Боже, нет, конечно! Просто в тот момент был ступор, я не могла сориентироваться, не было козырей. Ну и ножа не было.

— Врешь ты мне, — тянет он меня ниже, и я буквально кожей ощущаю запах пота, запах мужчины, который буквально сжирает меня глазами. — Приготовь нам чай, я так хочу услышать твою следующую историю, что придётся побыстрее рассказать свою.

Интересно, будет ли это история о девочке соседке, на которую он тоже посмотрел? 

— Поняла меня?

— Предельно.

— И еще. Придет час, и я догоню тебя.

На этом я не придумала ничего лучше, чем улыбнуться, чем вызвала буквально звериную реакцию. Харитон прикоснулся к моим губам, ворвался в рот безудержно и грубо, вынуждая буквально растворятся в поцелуе, ощущать вкус лимонной воды, которую он пил, сигарет, которые курил, и его неповторимый вкус, который преследовал меня так долго. Я уверена была, что с симпатиями, влюблённостью к этому человеку покончено. Ко всем мужчина после того, что произошло, но я все равно тону в его запахе, жёсткой, непоколебимой, даже тяжелой травмой ауре, его поцелуе, который все длится и длится, пока рука Харитона вдруг не оказывается под моей юбкой, скользит по бедру и касается.

— Ну хватит! — отталкиваю я его. — Хватит, я здесь…

— Да, да, я помню, ты здесь, чтобы готовить. В таком случае этот урод принес тебе новую форму.

— Форму? Пакеты? Но там…

— Одежда. Я хочу, чтобы ты ее носила.

— Вот еще, — фыркаю. Нет, надо же, какой нахал. — Не буду я надевать это, я не ваша….

— Я знаю, что ты не моя! — орет он вдруг и буквально накатывается на меня, прижимая к столешнице. — Пока что не моя. Тем не менее, я плачу тебе деньги. И если ты не собираешься носить то, что я скажу, то будешь ходить голой. Как тебе такая перспектива.

— Я просто уйду отсюда.

— Охрана тебя не выпустит.

— У вас обычный дом, а не крепость. Лазейку найти можно везде. Даже из Шоушенка сбежали, спешу напомнить.

— В таком случае, — он отъехал как можно дальше, но вдруг коснулся вазы, что стояла в прихожей. — Я заявлю, что ты ее украла.

Он просто толкает ее, а она с оглушительным звоном разбивается.

— Но вы…

— Просто надень чертову одежду, — процедил он сквозь зубы. — И принеси чай.

Он хочет уехать, а я, часто дыша, смотрю ему вслед, пылая от желания возмездия. Глупо было думать, что он изменился, глупо было думать, что он мог стать нормальным. Такой же. Как всегда, всех держит за тряпки, об которые вытирает ноги. Отвратительный. Ничему его инвалидность не научила. Ничему. Раньше он спорил с друзьями. Теперь, очевидно, с самим собой, и снова я предмет игры. Залезет ли мне под юбку, прогнет ли под себя.

— Есть, босс, — цежу сквозь зубы, дожевывая проклятый салат, и иду, топая на всю комнату, мимоходом наблюдая, как горничная, вышедшая из средней Азии, убирает разбитую вазу.

Дошла до своей комнаты и хлопнула дверью. Что я здесь делаю. Зачем вообще согласилась увидеть его. Что хотела себе доказать. Что он такое же чудовище? Так оно и есть. Вспомнить, кто именно стал тем стоп-краном, который пустил поезд моей жизни под откос? А может, хотела посмотреть, как сильно сын похож на своего отца?

Как же я хочу, чтобы он сам узнал меня. Чтобы понял, что я пережила. Чтобы хоть малой частью души ощутил ту боль, что меня преследовала все эти годы, страхи, которые стали частью меня. Мне очень хочется ему отомстить, но боюсь, в этом огне справедливости сгорю и я сама, а как иначе, если без отвращения отвечаю. На каждый его поцелуй, если трепещу каждый раз, когда он находится рядом, называет по имени, касается.

«Хочешь, чтобы я носила форму? Смотри, как бы ты сам потом плакать не начал», — думаю я, раскладывая все вещи, которые были куплены по моим размерам, и первым делом смотрю на чулки.

Хочешь поиграть? Смотри, не проиграй сам себе.

Глава 24. Харитон

Я принял душ и надел свежую футболку, чувствуя, как гудят ноги. В этот момент в дверь постучали, и я решил, что это Ева, но зашел худощавый паренек Леня. Судя по словам Марка, он ставит на ноги при самых безнадежных случаях.

— Харитон. Вот здесь препараты. Их нужно ставить каждое утро и вечер.

— Ставить? — не понял.

— Да, в ягодицу. Они болезненные. Но это необходимо, чтобы разгонять кровь в мышцах, иначе наши тренировки будут бесполезны. И еще, Харитон. Мне нужно знать, что вы настроены работать над собой, а не просто баловством занимаетесь.

Мне хотелось послать его к черту. Я не собираюсь перед ним оправдываться. Но тут в дверях показалось ведение. Я помню это платье. Синие, шерстяное. И я почти падаю, следя взглядом за Евой, прошелестевшей мимо.

— Харитон, — отвлек меня Леня. — Вы меня слышите.

— Что ты до меня докопался. Я же позвонил? Тренировку мы провели.

— Препараты? Может быть, медсестра нужна?

— Я найду того, кто будет ставить уколы. Не парься и свали уже. Меня раздражает твоя холеная рожа.

Леня, не смотря на оскорбление, улыбнулся.

— Я рад, что вы полны энергии. Она вам понадобится.

— Ты еще по головке меня погладь и в попку чмокни. Хватит десна сушить, свали уже… Навалять я тебе могу и в сидя в коляске.

— Не сомневаюсь. Вы же были реслером? Я был на ваших боях… Не хотели бы вернуться?

— Ты решил окончательно меня из себя вывести. Пошел вон! Ева! — заметил я, как она трется возле двери, такая красивая в этом платье, что зубы сводит. — Выведи этого чебурашку, пока я не пришиб его.

— Я и сам дорогу найду. Тогда до четверга?

— Завтра придешь…

— Но вашим мышцам нужен…

— Завтра, я сказал! Или у тебя есть дела поважнее?

— Ну тогда до завтра. Ева, приятно познакомиться, — кивнул он и смылся, а она зашла внутрь с подносом и усмехнулась.

— Ну какие дела могут быть важнее вас. Вы же центр вселенной.

— Посмейся мне еще. Садись, — жадно смотрю на ее ноги в черных колготках. Или стоп. Я же покупал только чулки.

— Ну уж нет. В этом свинарнике я слушать вас не буду. Пойдемте в библиотеку.