Невидимая сторона. Стихи

Лично я

позабуду не скоро,

а забуду —

увижу во снах:

озера…

острова на озерах…

птицы на островах…

Палатка

над краешком водопада.

его

бессоннейший грохот…

И — сладко спят мои спутники рядом,

а мне и дежурить не плохо.

У нас было хлеба

на пятерых

и соли

на пятерых.

Но где ж они, четверо?

Кончен поход.

Давно я не видел их.

Конечно, у каждого много забот,

свои и радость и боль,

но грустно, что только на турпоход

ссыпают общую соль…

+ *

Проснулся.

Странною тоской

пронзен —

чистейшей болью.

…Рассвет над спящею Москвой

встает

зеленым полем.

А ты опять

уснешь с утра,

проспишь

всю дня громаду.

Твои рассветы —

вечера,

тебе лишь это надо.

Лишь эти подлые пиры,

без смысла,

без причин,

где жизнь—как правила игры

в женщин и мужчин.

Где гниль усмешек

все гнилей,

где рады

нездоровью…

Довольно!

Из судьбы моей

тебя я вырвал с кровью!

Пусть кровь зализываю ту —

свободно мне и грубо!

…Так ощущают пустоту

от выдранного зуба.

* * *

Зима от крепости поскрипывает,

дрова постреливают в печках…

В поселках белых и седых деревнях

Так трудно ветеранам умирать

в такую зиму.

* * *

— Вам пишут! —

отвечает почтальон.

Он правду говорит: нам пишут, пишут

со всех краев, всех четырех сторон,

нам пишут беспрестанно, словно дышат.

Таят надежду, веру и любовь

открытки, телеграммы и конверты.

И почтальоны их разносят вновь

по всем домам, всем адресам планеты.

Но как-то не везет их получать.

Мы все такие письма пишем сами.

И пишут нам со всех сторон опять.

…Так что ж, мы все ошиблись адресами?

ПРИХОД холодов

Дождь шумит

за окном во дворе.

Я смотрю

на зеленое дерево.

И зеленые струи

текут по стеклу.

Смотрю я на ржавые

мокрые крыши.

Красные струи

бегут по стеклу.

Взглянул я на серое

низкое небо.

Серые струи бегут…

С градусника,

что привинчен к раме,

словно за градусом градус,

падает

капля за каплей…

сон

А я не знал,

что это — сон.

Стою, чудак, и верю,

что вправду приговор прочтен

и смерть за этой дверью.

Мне больше ничего нельзя.

Я успеваю взглядом

окинуть зал…

Вокруг друзья.

Но в спину бьют прикладом!

И как во сне, и как в бреду,

дверь низкая — во тьму…

Я понимаю. Я иду.

Одно я не пойму:

как предали меня друзья,

которых так любил?

Мне больше ничего нельзя.

А я их так любил!

Иду, гляжу, еще любя…

Они молчат вокруг.

Дверь затворяется, скрипя.

И вдруг —

звон телефона.

За окном

на ветках утра свет.

…Ответь-ка, мама, — дома нет!

Хоть это все и было сном,

пусть позвонят потом.

ХРУЩЕВСКАЯ ОТТЕПЕЛЬ

— Вы б все же улыбнулись, что ли, как будто с похорон пришел…

— Но мне нехорошо. Я болен. Я болен. Мне нехорошо.

— Болел бы, право, на футболе. А болен — скушай порошок.

— Мне молодости жаль. Я болен. Я болен. Мне нехорошо.

— Но ты же не в тюрьме — на воле, жрешь хлеб, не ходишь голышом.

— уж лучше голодать… Я болен. Я болен. Мне нехорошо.