Невидимая сторона. Стихи

Ах, друзья — ученые,

зебра,

она

розовая!

Вот полоски —

черные…

РАЗЪЕЗД

Вышел к линии.

Над ней

дымные созвездия.

…Грусть вечерних

фонарей

на степном разъезде.

Затянулся я глубоко

и стою, совсем устав.

Кинолентой желтых окон

вытянулся вдоль состав.

Дверь вагонную открыв,

на пороге света

кто-то стал молчалив,

темным силуэтом.

И минуту

мы молчим,

глядя друг на друга.

Только вечер.

Только дым.

Пыльная округа.

Поезд двинулся.

Пошел

на закат багровый…

Помните, как хорошо

это было?!

Кто вы?

ДВОР

Что за чудо!

Я окно

распахнул во двор.

От дождя еще темно,

капель перебор.

Капли трогают жесть,

садик мокрых вишен —

ветки

есть,

лужи

есть,

корабли мальчишек…

Что прибавилось тут?

Им неощутимо!

Наугад капли бьют —

мимо,

мимо,

мимо.

А жильцы стоят с улыбкой

у раскрытых окон

дождь идет.

…Играет скрипка

в корпусе далеком.

* * *

Эта дорога во мгле,

что пахнет пылью дневной.

И эти огни на земле.

И самолет над землей.

И эта любовь, которой

не увидать.

И эта звезда, до которой

рукой подать.

НОВОСЕЛЬЕ

Не случайное веселье,

Не обычный выходной —

у Левона

новоселье,

у Левона

пир горой!

И не нужен адрес пира—

гостяпрямо доведет

запах празднества и сыра

до распахнутых ворот.

Во дворе костры пылают.

Здесь в клокочущих котлах

мамалыга поспевает,

шашлыки уже вращают

на старинных вертелах.

Новый дом. И в нем квартира.

Хоть и старой не чета —

сто гостей сошлось для пира,

и в квартире теснота.

Здесь соседи, и нельзя им,

новоселам, здесь не быть.

Здесь хозяин. Где ж хозяин?!

Без него не будем пить.

И подводник-археолог,

у обычая в плену,

встал у новых книжных полок,

взглядом ищет он жену.

И ее из кухни жаркой

к мужу медленно ведут,

из руки берут мешалку

и бокал с вином дают.

Полководца властным взглядом

обведя гостей ряды,

тамада встает над садом

вин, закусок и еды.

Тост кавказский!

В этом тосте

дружбы и любви настой.

Иподхватывают гости

тост высокий и простой.

Водолаз, бокал разбивший,

рог старинный получил.

— Выше рог! Бокалы выше!

Рад бы выше — нету сил.

Пышный сад грузинской кузни

как запахнет на столах —

закачается и рухнет

кухня прочая во прах!

С юга жаркое ненастье, мокрой молнии пролет…

— Эй, у окон, окна настежь!

Окна настежь! Кислород!

…Покоряя светлой грустью

под напев дождя ночной,

входит песня, словно устье

в море пляски штормовой.

Это свежесть песни древней,

чистый холод родников.

Это горная деревня всходит из глубин веков.

Жар мелодии знакомой

каблуками подхватив,

вышел секретарь райкома, неожиданно красив.

Пляска пляской согревалась, пол обрушиться грозил.

С речью русскою смешалась

речь абхазцев и грузин.

Счастлив я, что в день хороший высоко держал бокал

и со всеми бил в ладоши,