Невинная для Варвара

— Иди ко мне, — мягко зову малышку, вышедшую из ванной. Кутается в полотенце и подходит. Легко взбирается на колени. — Что тебе наговорила Крис?

— Ничего. Я знаю тебя, Натан, и не стала бы слушать никого, — лепечет, за шею обнимая.

— Значит, всё хорошо? — за подбородок поднимаю, заставляя в глаза посмотреть.

— Да, — краснеет, губы свои пухлые облизывая.

— Дождёшься меня из душа, не заснёшь? — хмурюсь, кивает с улыбкой. Целую малышку и выпускаю.

Когда захожу в спальню, Жасмин сладко спит. Всё-таки устаёт на своей учебе. Пробираюсь к ней поближе. Полотенце сползло и открыло безупречное тело. Любуюсь ею в свете полной луны. Жена мурлычет что-то себе под нос, переворачивается, обнимает меня.

— Я не сплю, — пряча зевоту, бубнит сонно.

— Вижу, — шепчу, целуя в лоб и обнимая.

У нас вся ночь и весь день впереди. К чёрту Ленина и Красную площадь! Никуда не выпущу жену!

Глава 31. Жасмин

Я сплю, и мне хорошо. Даже не так. Мне очень-очень хорошо. Жарко, душно и тяжело. Дёргаюсь, скидывая одеяло, желаю остудить вспотевшее тело и от собственного стона просыпаюсь. Балансирую на границе сна и яви. Ещё немного и засну снова, но что-то удерживает меня. Не даёт провалиться в сладкую дрёму.

Меж тем тело наполняется томлением, сладким ожиданием. Возбуждение острыми иголочками впивается в меня и обволакивает. Кровь в ушах шумит, низ живота камнем тянет, грудь налилась и ноет.

Я выгибаюсь, вскидываю руки, пытаясь найти опору. Пальцы впиваются в чуть влажную кожу.

— Расслабься, — врывается в мой сон тихий хриплый голос Натана. Его пальцы трут чувствительный бугорок, а каменная плоть пошлым шлепком соединяет нас. — Будет хорошо, Мышонок. Бля, как в тебе тесно и горячо.

Стон сгорает в груди, я наконец распахиваю веки и попадаю в плен потемневших глаз мужа.

— Ах! — жмурюсь от размашистого толчка. — Натан!

— Вот так, малышка, не сдерживайся, — подбадривает он, крепко держит и толкается. — Покричи для меня, Цветочек.

С каждым толчком он растягивает меня, глубже вонзается. Двигается быстрее. Его пальцы неустанно порхают, то вершинки груди выкручивают до вспышки сладкой боли, то касаются чувствительной горошины, судорогой сводя все мышцы разом.

Я кричу, голос срываю. Выгибаюсь. Распаляюсь окончательно. Полностью для него раскрываюсь. Себя теряю.

— Поцелуй меня, — с мольбой тянусь.

Натан тут же в губы вгрызается. Толкается языком глубоко в рот, дыхание выпивает. Я больше не принадлежу себе. Рассыпаюсь, изнутри разрываюсь и тону в этой порочной похоти, что травит муж.

Оргазм бьёт неожиданно ярко. Слепну от яркой вспышки. Глохну от собственных стонов. Натан продолжает двигаться, поднимая меня ещё выше, удерживая на этом острие и растягивая удовольствие. Ощущений так много, что я в какой-то момент просто отключаюсь.

Медленно выплываю из этого марева чувственной патоки. Часто моргаю, пытаясь рассмотреть в темноте хоть что-нибудь. Натан рядом на боку лежит, подперев голову рукой. Дышит тяжело, обнимает и большим пальцем под грудью гладит, лёгкое возбуждение по коже разносит. Поворачиваюсь к нему и краснею от его порочных взглядов. Он просто смотрит, а мне уже жарко.

— Доброе утро, — улыбается муж.

— Ночь ведь на дворе, — замечаю, бросая взгляд в незашторенное окно и выглядывающую из-за туч полную луну.

— А ты всё ещё хочешь спать?

Натан сползает чуть ниже, тянет ближе, заставляя на него полностью взобраться. Обнимаю его, мотаю головой и сама целую в губы. Он точно превратил меня в развратницу ненасытную.

Совершенно обессиленные, мы оба засыпаем лишь утром. В полдень нас будит трель мобильного телефона. Натан нехотя отстраняется, рыщет по полу, находит свои штаны и отвечает.

— Чего тебе, Валиев? — пряча зевоту, бурчит муж, наваливаясь опять на меня. Мычу недовольно, спать очень хочется. Ещё и мышцы гудят. — Нет, не сможем приехать. Весь день расписан экскурсиями. Да, Жасмин Ленина хочет увидеть ещё. Счастливо.

Прячу в подушке улыбку. Натан бросает в сторону телефон и целует в плечо. Потирается об ягодицы кое-чем просыпающимся и сопит шумно.

— Врать не хорошо, — с улыбкой замечаю, когда он меня всё-таки переворачивает на спину.

— Иногда можно, — звонко в губы целует.

— Мне нужна передышка, — со стоном вздыхаю.

— Заездил моего Цветочка, — усмехается Натан. — Закажи нам завтрак, а я наберу ванну.

Мужчина перекатывается и, совершенно не стесняясь собственной наготы, уходит в ванную. Я подхватываю брошенную им вчерашнюю рубашку, накидываю на себя и, подхватив меню, сажусь возле стационарного телефона.

Мой сумасшедший муж утягивает меня в пенную и ароматную ванну. Устраивается удобнее за спиной, заставляет лечь на него. Он будто специально утягивает меня глубже в свой порочный мир. И я ведь наслаждаюсь этим. Неспешными ласками, грязными предложениями и слишком откровенными прикосновениями.

Релаксируем, пока вода окончательно не остывает и все пузырьки не лопаются. Разнеженная, разморенная, еле волоча ногами, перебираюсь опять в спальню.

Завтрак у нас в обед переходит. Мы весь день из номера не выходим. Даже на балкон не выглядываем, чтобы воздухом подышать. Валяемся, целуемся, дремлем, смотрим какие-то передачи по телевизору. Мы много болтаем обо всем и ни о чем. Планы строим и делимся разными историями. И, честно говоря, мне нравится такой вид отдыха. Это так по-домашнему и семейному. Я просто напитываюсь обществом Натана. И сильнее влюбляюсь в заботливого мужчину.

Около восьми вечера мы едем в аэропорт и летим домой. Устроившись поудобнее в кресле, смотрю в иллюминатор на вечерний пейзаж и яркие огни столицы.

— Москва мне понравилась. Из тебя прекрасный гид, — зевнув, подшучиваю, теснее вжимаясь в бок мужа.

— Я тебе ещё Петербург в новом свете покажу. Ты влюбишься в него, — усмехается Натан.

— Уже влюбилась, — шепчу себе под нос, засыпая с улыбкой на губах.

Весь полёт я сладко сплю. И в такси сплю, тесно прижавшись к тёплой подушке. И даже добравшись до дома, не просыпаюсь. Натану приходится буксировать прямо до кровати.

— Я сама могу, — вяло отбиваюсь, когда муж с меня одежду стягивает.

— Да спи уже, — ворчит он, вытряхивая меня из джинсов.

— Спасибо, ты самый лучший, — лепечу, продолжая спать.

Переворачиваюсь на бок, подушку соседнюю обнимаю и уплываю в царство Морфея. Натан по голове гладит, целует в макушку и больше не тормошит.

Очередные учебно-рабочие будни полностью затягивают нас в свои сети. Мы снова пропадаем: кто на учебе, кто на работе. У Натана полным ходом бракоразводный процесс Саркисовых и прочие прелести юридической жизни. А я погребена под рефератами, лабораторными работами, чертежами да схемами.