Невинная для Варвара
Шрифт:
— А что у меня с Ильёй? — театрально удивляется Алина. — Он, кстати, отстал от меня.
— Да, давно не приезжает, — подхватывает Света.
— Это разве не его белый внедорожник мы сегодня видели припаркованным на другой стороне дороги от универа? — ёрничаю и хихикаю от вытянувшегося лица Алины.
— Блин, так и знала, что это он! — ворчит брюнетка. — Ничего у меня с Авериным нет!
— Опа! Ты его фамилию знаешь. Явно что-то между вами происходит!
— Так, всё! Пошли париться перед ужином. А тебя я лично отхлестаю веником! — угрожает Алина и хлопает меня полотенцем.
Впервые
Алинка выдаёт нам простыни и отводит к пристройке. Это не просто пристройка, а целый комплекс какой-то. Сразу из предбанника попадаем в просторное помещение с бассейном. Правда, воды в бассейне нет. Зато здесь тепло и есть лавки с вешалками.
Я немного стесняюсь раздеваться догола. Остаюсь в нижнем белье и кутаюсь в простынь. Никогда не парилась в бане.
— Дурочка, что ли? — недоумевает Света. — Снимай всё! И трусы тоже. Тут кроме нас никого нет!
Девушка на своём примере скидывает одежду и уходит в парилку. Алина тоже пропадает там же. Приходится следовать их примеру.
В полутёмном, небольшом и очень жарко-душном помещении девчонки лежат на деревянных ступенях-лавках.
— Самое лайтовое место, вдруг тебе плохо станет, — Алинка показывает на нижнюю полку. Отдельную и подальше от бочки с камнями.
Стелю простыню и ложусь на живот. Вряд ли я смогу дольше минуты пробыть в этой парилке. Тут даже дышать тяжело. Но постепенно привыкаю, и мне даже нравится этот жар. Я совсем расслабляюсь, глаза прикрываю.
— Пойдём, Мин, остудимся, отдохнём. Нельзя долго лежать. — отвлекают подруги.
Девчонки скидывают простыни и сразу после парилки встают под душ. Остудившись, мы располагаемся прямо вокруг пустого бассейна. Алинка подливает ещё вина. Света ворчит, что не желательно пить, нагрузка сильная. Они спорят о вреде и пользе. В итоге мы решаем, что чуть-чуть и сегодня можно.
— Там наше мясо уже, наверное, запеклось, — пряча зевоту, замечаю я.
— Я проверю, а вы пока сходите напоследок попарьтесь перед ужином, — машет в сторону Алинка.
Света отказывается, кутается в простыню и ложится прямо на тёплый мраморный выступ. А я уверенно захожу в парилку.
Растягиваюсь на всё той же лавке. Кладу голову на скрещенные руки и прикрываю глаза. Не знаю как, но я буквально чувствую, как каждая клеточка тела расслабляется и наполняется энергией. Прожив столько лет, я даже не подозревала, что так можно легко и быстро снять напряжение и усталость.
Деревянная дверь скрипит, вырывая меня из лёгкой дрёмы. Так не хочется выходить отсюда. Голова немного кружится, двигаться лень. Даже говорить лень. Кажется, Светка тоже решила напоследок прогреть кости.
— Не устояла, да? — бормочу и вздрагиваю от прикосновения ладоней к лопаткам. — Свет?
— Тш-ш, — шипит и уверенно массирует разгорячённую спину.
Поднимаю голову, пытаясь разглядеть, но чужая рука давит на плечи, заставляя лечь обратно.
— Это всего лишь я, — вдруг заявляет совершенно точно не Света, обдавая ухо горячим воздухом.
— Что ты тут
делаешь?! — отпихнув, сажусь и заваливаюсь назад. А Натан жадно смотрит на мою грудь, ещё и губы облизывает.Пытаюсь из-под себя достать простынь и прикрыться, ничего не получается. Психую из-за этого, злюсь и дёргаю материю сильнее.
— Целибат не для меня, Цветочек, — выдаёт он, склоняется, в волосы зарывается и накрывает мои губы своими.
Последние остатки кислорода из лёгких выбивает, уверенно вторгаясь языком в рот. Сминает губы жадно. Упираюсь изо всех сил в плечи, мычу и… сдаюсь. Всё моё естество реагирует на его близость. Тянется. Разозлившись на собственную слабость, со всей силы кусаю за губу. Чувствую металлический вкус на языке. Натан в рот усмехается и отстраняется на миллиметр.
— Кусайся, Жасмин. Царапайся, кричи, ругайся и дерись. Но не отталкивай.
— Пусти, — пищу, натурально задыхаясь.
В ушах кровь шумит так, что заглушает все остальные звуки. Сердце бьётся очень быстро. Голова кружится и в глазах темнеет.
— Цветочек? — напрягается Натан, за щеки хватая.
Чертыхнувшись, мужчина подхватывает на руки и рывком вылетает из парилки. Жадно хватаю воздух ртом. Ослабевшими пальцами цепляюсь за рубашку.
Натан дёргает рычажок и встаёт прямо под душ. На нас льётся чуть прохладная вода. Он в одежде. В рубашке, брюках и даже ботинках, которые моментально намокают.
— Тебе лучше? — спрашивает, пока я изумленно таращусь на него. — Скажи что-нибудь, малышка, или я вызываю скорую.
— Лучше…
Прикрываюсь, как могу, от него и утыкаюсь носом в грудь. Делаю глубокий вдох и опять плачу. Теперь уже оттого, что безумно соскучилась по нему. По его запаху, по его прикосновениям, взглядам и поцелуям.
— Нельзя в парилке пить алкоголь, Жасмин, — ворчит Натан, выключая воду, и идёт куда-то. — У тебя давление поднялось и сердцебиение слишком учащенное.
Садится на лавку и вытирает меня простыней. Выуживает из мокрых брюк телефон и звонит кому-то.
— Илюха, пусть девчонки принесут одеяло или плед какой-нибудь. И найди что-нибудь сухое для меня, — просит Натан. — Хватит ржать! — добавляет раздражённо и отключается.
— Моя одежда висит вон там, — лепечу, шмыгнув носом.
— Просто лежи и не двигайся. Встанешь — голова закружится, упадёшь прямо на кафель и голову ещё для полного комплекта расшибёшь, — явно преувеличивает мужчина. Но не спорю. Я ведь и вправду чувствую себя не очень хорошо.
К нам заходит Алина. Выглядит очень злой. Губы поджимает, гневно посматривает на Натана.
— Как ты? — а вот ко мне обращается совершенно беззлобно.
— Нормально. Прости, пожалуйста, — извиняюсь покаянно. Из-за меня ведь испортился вечер.
Брюнетка машет рукой, мол, всё хорошо. Вручает одеяло и какие-то старые мужские вещи и уходит. Натан кутает меня, строго велит сидеть и скидывает мокрую одежду.
Я очень стараюсь не смотреть, но глаза сами собой прикипают к мужскому телу. А он будто чувствует мои взгляды. Медленно стягивает сначала рубашку. Капли воды, срываясь, стекают по смуглой коже, аж дыхание сбивается. Следом на пол летят брюки.