Невинность на спор

Внутри что-то лопается. Гнев выходит, сердце заходится от волнения, как будто после боя. Она одно сплошное противоречие. Противник, против которого я не знаю приемов. Потому что противник сам не знает, чего хочет.

Вот и сейчас она зачем-то ладошкой накрывает головку члена и легонько сжимает, так что внутри яиц стреляет, и я рыком впиваюсь в губы, уже ликуя, что победил.

Языком по небу, целую настойчиво, почти кусаю, насилую пухлый ротик.

Вдруг чувствую, что она бережно прячет член в трусы, а по вспотевшей от борьбы коже проскальзывает легкая свежесть.

— Что за хуйня… — шепчу ей в губы, но глаз не открываю, языком скольжу. Руками по спине, к груди, которую давно пора оголить. Хочу коснуться, но не чувствую ничего.

Открываю глаза, а нахалка уже стоит на улице, подсвеченная розовым рекламным банером.

— Шлюх своих сосать заставляй! Со мной только дружба! — хлестко бьет она словами и с треском хлопает дверью.

— Ебнутая дура! А, ну вернись! – ору я и хочу выйти, но мне кто-то сигналит, а трусы на выкате! Блять….

– Кому ты, блять, сигналишь. Тебе места мало!? — Наорал на проезжающую машину и только и заметил, как пухлый зад скрылся в переходе Метро.

Она просто вышла из машины. Просто отвлекла своей рукой, губами, слезами и сбежала.

А я сижу, смотрю, вперед и ощущаю, как из глубины сознания поднимается гнев, как столб пламени, который температуру в теле до красной отметки поднимает.

Так жарко, задыхаюсь, что хочется в прорубь кинуться, чтобы охладиться. Или убиться головой об асфальт, чтобы перестать слышать нескончаемый звон.

— Ну и пошла ты, жирная сука! – ору я, зная, что она меня уже не слышит. – Не видать тебе моего хуя! Никому ты не нужна!

Глава 44.

Вдавливаю педаль в пол и выезжаю на дорогу. Мчусь вперед, почти не видя ничего из-за красной пелены злобы и обиды.

Тварь, а. Любит она.

Пиздоболка.

Никого она кроме жратвы не любит. Отсасывать не стала.

Побрезговала?

— Да, пошла ты! Пошла! Пошла!

Отработаю несколько боев и нахуй. Забуду. Поеду сейчас и трахну… Да, кого угодно!

У меня, в отличие от нее большой выбор!

Пара движений чужого языка по яйцам и из головы Даша сама сбежит. Вылетит пробкой! А не вылетит, выбьем. Со стонами и криками стройной телки с плоской жопой!

У-у сука! Ненавижу!

Резко торможу на светофоре, еле избежав столкновения с автобусом. Блять!

Это уже патология, так беситься из-за бабы. Да было бы из-за кого. Какая-то жирная тварь.

Часто дышу, выкуривая уже третью, за пару минут, сигарету и открываю окно, чтобы вдохнуть свежего воздуха.

Резко дергаюсь, натыкаюсь взглядом на станцию метро, мимо которой точно будет ехать Даша.

Друзья…

Не существует дружбы между полами. Она должна это понимать. Тогда зачем это ей?

Чтобы под кожу мне забраться? Тайны мои узнать? Верным ушлепком, подкаблучником сделать, который будет ей пончики таскать?

Почувствовала слабину и решила надавить?

Думаешь, изменюсь из-за розовой, узкой дырки, в которой никого не было? Узкой, влажной, сладкой дырки.

Сука… А-а…

Ладно… Ладно…

Надо просто подумать. Разве не могу сыграть я эту роль, ради достижения поставленной цели? Она сама долго не выдержит. Уже через пару дней «дружбы» будет прыгать на моем члене и стонать как шлюха: «Еще Марк, еще. Долби мою жопу, еще!»

Будет, никуда не денется. Мне бы только ее к себе на хату затащить. Надо там камер натыкать, чтобы, если приспичит, везде трахаться можно было.

На кухне вон, возле холодильника. Чтобы, когда кину ее, этот предмет у нее только одну ассоциацию вызывал. Только воспоминание о вкусе моей спермы.

Отличной придумал. Мужик...

Пора себя брать в руки и завершить тот спор, который уже подзатянулся. Времени осталось — неделя.

Бросаю тачку на стоянке и забегаю в метро. Прыгаю через турникет и по лестнице вниз.

— Молодой человек! Ваш проездной!

Быстро, быстро. Сквозь толпу, которая сливается в одну полосу света. Просматриваю прибывший поезд и — БИНГО – замечаю Дашу в последнем вагоне!

Буквально залетаю, чуть не толкнув какую-то старушку и плюхаюсь рядом с Булочкой.

Она не верит своим глазам, даже хочет встать, но вагон трогается с места. Её кидает назад.

— Ладно… Будем друзьями, — говорю, откидываясь затылком на стекло. Устал думать. Спать хочется и трахаться. Порядок не важен. – Только предупреждаю, друг я отвратительный.

— Ты и человек не очень.

— Но ты все равно меня любишь, — напоминаю, чуть повернув голову и невольно замечая, что профиль, сука, идеальный. Ни одного изъяна. Ни на коже. Ни в форме носа и губ.

— Дура, потому что, — потом, словно о чем-то догадываясь спрашивает: — Ты заплатил за проезд?

— Не-а… Сейчас поезд затормозит и нам придется бежать.

— Вот идиот… — закатывает она глаза и поднимается к выходу. Знаю, что со мной побежит. Встаю за ней и почти накрываю руку на поручне. Не даю вырваться.

— Зато сексуальный.

Вижу ее взгляд в стекле даже не обижаюсь, когда она крутит пальцем у виска. Смеется надо мной.

Я и сам бы мог смеяться над ней и ее нелепым желанием дружить сколько угодно, если бы не понял спустя несколько дней, каким нереально крутым другом могла бы оказаться Дашка.

Могла бы, если бы не долбанный спор, который я не могу проиграть. Если бы не дырка, желание в которую попасть, стал граничить с безумием сексуального маньяка.

Глава 45.

У вас есть такой человек, который готов в любое время дня и ночи оказать помощь. Просто приехать. Просто ответить на звонок.

Марк Синицын не верил в таких людей, даже родственники и те, не всегда были готовы уделить ему время.

Он не верил.

До появления в его жизни Малышевой. Может быть потому что любила как кошка, а может быть потому что такой человек, но…

Она никогда не отказывала Марку в помощи.

Даже если он, бухой и обкуренный звонил ей посреди ночи. Даже если от него пахло чужими духами. Даже если она валилась с ног от усталости.