Невыносимая шестерка Тристы

Останавливаюсь у своего шкафчика и смотрю в коридор, вижу Марка Кальдерона, склоняющегося к Софии Эррере, их шепот и язык тела говорит о возбуждении.

Как хорошо было бы стоять так близко к Клэй в любое время, когда захочу и где захочу, как они?

У меня могло бы завязаться что-то подобное с кем-то вроде Хлои или Меган. И я смогу получить это, когда уеду в колледж.

Но мне действительно нравится моя чертовски сумасшедшая кукла Барби с ртом, который выводит меня из себя в одну минуту, и руками, которые держат меня так крепко, что мне наплевать, смогу ли я дышать в следующую.

Я открываю шкафчик, и из него выпадает листок бумаги.

Наклоняюсь, чтобы поднять его, и разворачиваю листок.

Страх охватывает меня. Наверное, это письмо, наполненное ненавистью. Угроза. Это будет не в первый раз.

Я почти комкаю его, но вижу слова и начинаю читать.

Девушка, отражающаяся в зеркале, никогда не похожа на меня, написано черными буквами.

Она выглядит как все остальные.

Я оглядываюсь: в коридоре никого нет, за исключением нескольких подростков, слоняющихся у дверей в кафетерий.

И продолжаю читать.

Она — копия любой другой женщины, которая заходит с ним под руку. Та же прическа, та же одежда, та же улыбка, потому что для победы ей нужно соревноваться, верно?

Сегодня утром я стояла перед зеркалом с полным ртом зубной пасты и спутанными твоими пальцами волосами. Мои губы опухли от твоих вчерашних поцелуев, и я все еще чувствую твой запах на своей коже.

Мир плывет, так жестко ты меня используешь.

После тебя от меня останутся лишь кости.

Мне все равно, как я выгляжу, до тех пор, пока принадлежу тебе.

В твоих отметинах, растрепанная, чувствительная и пахнущая тобой — мне все равно.

До тех пор, пока принадлежу тебе.

Мои глаза горят, комок размером с бейсбольный мяч застрял у меня в горле, когда я перечитываю это снова и снова. До тех пор, пока принадлежу тебе.

Слеза скатывается по моей щеке, и я слышу, как открывается шкафчик. Оглянувшись через плечо, я вижу, что Клэй стоит дальше по коридору и наблюдает за мной, пока достает книгу.

Даже с такого расстояния мне удается разглядеть, как ее глаза тоже округляются.

Зал заполняется учениками, вот-вот начнутся дневные занятия, и я теряю ее из виду, но мое тело перегревается под кожей, мне так жарко.

Она нужна мне. Мне необходимо прикосновение ее кожи так же, как мне необходима еда. Больше, чем еда.

Я люблю Клэй Коллинз.

Приходит сообщение, я нажимаю на него и вижу, что оно от нее.

До тех пор, пока принадлежу тебе.

Мои пальцы замирают над экраном: ничего из того, что вертится на языке, сейчас не подходит. Я просто хочу подойти туда и прижаться к ее губам перед всем этим гребаным коридором.

Мне не хватает воздуха.

Клэй, я умираю, печатаю в ответ. Ты убиваешь меня. Пожалуйста, прекрати.

Мгновение спустя приходит сообщение: А ты сможешь?

Двадцать

пять

Клэй

Я останавливаюсь перед домом Мими, паркуясь прямо позади маминого ровера. Проверяю сообщения, перед тем как выйти из машины.

Лив так и не ответила.

Ладно, все равно это был риторический вопрос. Я ни на миг не поверю, что она хочет, чтобы я прекратила. Она сама может уйти в любой момент. Она доказала это.

Я хочу дать ей все, чего она заслуживает, и сделаю это. Скоро наступит выпускной. Почти конец учебного года. После бала дебютанток. Незадолго до окончания школы.

Тогда я буду готова столкнуться со всем. Мне просто казалось, что все окажется намного проще. Я думала, это просто секс. Но никак не ожидала… что никогда не захочу уходить.

Набираю сообщение: Пришли мне фото.

Я жду, легкий ветерок раскачивает деревья, солнце приближается к горизонту. Я осталась в школе, зная, что у Лив сегодня репетиция, а потом ей нужно посидеть с племянником, и сделала домашнее задание в библиотеке, убивая время перед еженедельной встречей с Мими.

Приходит ее ответ, и я нажимаю на изображение, которое она отправила.

Миска пасты пенне с белым соусом, артишоками и курицей.

Я закатываю глаза. Своего лица, пожалуйста.

Спустя несколько секунд я вижу ее красивые губы со слабым тинтом, вытянутые в камеру, а рядом виднеется вилка с пастой.

Я улыбаюсь. Должно быть, она ужинает. Этот рот будет моим через десять часов, пишу я.

К тому моменту я закончу с пастой, уверяет она. Потому что у нас с ней сейчас совершенно серьезные отношения без тебя.

Я посылаю ей эмоджи с поцелуем и сердечком и иду к дому бабушки.

— Мими? — зову я, и ставлю сумку на пол, поправляя свитер и поло под ним. — Я пришла-а-а.

Никто не отвечает, и я прохожу через гостиную, кабинет и столовую, оглядываясь.

— Мам? — громко кричу я.

Замечаю движение снаружи и иду через солярий к внутреннему дворику.

— Такого варианта нет, — огрызается Мими.

Я замираю, отхожу в сторону за папоротник. Мама и бабушка сидят за столом во внутреннем дворике по другую сторону стекла, благодаря открытой двери рядом со мной я прекрасно слышу каждое их слово.

— Моя семья несчастна, — говорит мама.

— Тогда исправь это. Боже, я не против разводов, когда они улучшают ситуацию для женщины, — парирует Мими, — но уйти от Джефферсона Коллинза и позволить другой женщине выиграть… Как ты сможешь жить с этим? Чему ты учишь Клэй?

— Что, возможно, она должна знать, когда стоит уйти?

— Развод — признание неудачи, — указывает Мими, — и вы оба лучше этого. Не притворяйся, что больше не любишь его.

Развод? Я не двигаюсь с места. Мама на самом деле подумывает о разводе. Я считала, может быть, они расстанутся после того, как я закончу школу, но… Они уже начали процесс?

— А когда папа изменял тебе? — спрашивает ее мама. — Ты все еще думаешь, что что-то выиграла?

— Ох, дорогая, — Мими поднимает бокал с лимонадом, любуясь нетронутой синевой бассейна во дворе. — Я точно знала, во что ввязываюсь. И я прекрасно понимала, что получу взамен. — Она делает глоток и ставит бокал на стол. — Некоторые дни были практически невыносимыми, но я все еще здесь, а эти женщины — нет.

Дедушка изменял Мими? Это меня не очень-то удивляет. Я не особо знала его. Он умер, когда мне было семь. Но Мими гордится тем фактом, что она была его женой, будто носит нагрудный знак.