Невыносимая шестерка Тристы

Она дрожит, и я взрываюсь, кричу в темном доме, оргазм накрывает, когда ее бедра врезаются в меня, как в автокатастрофе.

Прижимаюсь губами к ее губам, ее собственный крик наполняет меня, когда она кончает, и я чувствую вкус пота на ее губах.

Я долго целую ее, ее мягкая влажная кожа питает меня едой, водой и воздухом, и мне больше ничего не нужно.

Глажу ее по лицу, мои мышцы и кожа горят.

Когда ее телефон звонит снова, она вытаскивает его из юбки и швыряет в стену. Я улыбаюсь, когда она кладет голову мне на грудь, и, хотя у меня не осталось сил удерживать нас, я бы никогда не попросила ее пошевелиться. Ни за что на свете.

Клэй дышит мне в шею.

— Я не хочу, чтобы это когда-нибудь закончилось, — признается она.

Я прижимаю ее к себе, снова целую в макушку, моя влажная кожа прилипает к ее.

Закончится ли это плохо или просто закончится, я не уверена, что поступила бы по-другому, если бы могла. Это слишком приятное чувство, чтобы отказываться от него.

***

Я вздрагиваю и открываю глаза в темноте.

Это занимает всего несколько секунд, но я замечаю чистый белый балдахин над головой, холодный кондиционер и повсюду запах Клэй.

Ее спальня. Клэй лежит так близко к моему телу, мы прижимается друг к другу обнаженной кожей, ее голова покоится на моем плече. Наши ноги переплетены, и я смотрю вниз на лицо Клэй, чувствуя ее дыхание на своем подбородке.

Мне вроде как нужно в ванную, но не хочется пододвигать ее. Мои руки сжимаются вокруг нее, и я слегка провожу пальцами по ее гладкой спине.

Боже, ее кровать похожа на облако. Я могла бы привыкнуть к этому.

— Ты напилась, — кричит в коридоре мужчина.

Я замираю, напрягая слух. Клэй закрыла дверь?

— Говори тише, — со злостью отвечает женщина.

Я смотрю на время, уже час ночи, и стараюсь не двигаться лишний раз. Мне лучше уйти отсюда до того, как меня найдут ее родители.

— Она вообще дома? — спрашивает мужчина, вероятно, отец Клэй. — Ты уверена? Не думаю, что тебя волнуют чьи-то дела, кроме своих собственных!

— Да как ты смеешь?! — кричит Джиджи. — Как ты смеешь?! Я здесь. А ты ушел. Тебя никогда нет дома!

Я обнимаю Клэй, удивляясь, как часто они не беспокоятся, слышит ли их дочь или нет.

— Повзрослей, Реджина! — рычит мистер Коллинз. — Я поддерживаю тебя. Плачу за этот шкаф, набитый сумочками и туфлями. Теперь я должен вытирать твои слезы, потому что тебе нужно внимание, словно тебе пять лет?

— Ненавижу тебя! — всхлипывает она.

Я на мгновение перестаю дышать, прислушиваясь к слезам и боли в ее голосе. Словно она хочет его смерти.

— Ты не ненавидишь меня, — отвечает он. — Ты ненавидишь то, что я, наконец, перестал позволять тебе тащить меня за собой вниз.

Я пытаюсь сглотнуть, но во рту пересохло. Дыхание Клэй изменилось, я смотрю на нее и замечаю, что она подняла на меня глаза в ответ.

— Прости, — шепчет она, услышав все родительские слова.

— Не извиняйся, детка. — Я обхватываю руками ее лицо и прижимаю к себе. — У всех нас свое дерьмо.

— Я разочарован в тебе, а знаешь почему? — огрызается в ответ ее отец. — Мы потеряли сына. Мы потеряли его, и я нуждался в тебе, а знаешь, что ты сделала? Ты пошла в спа! Ты подписывала распоряжения! Ты потратила деньги для колледжа Генри на ремонт этого дома и купила Клэй машину! Ты не пришла ко мне. Ты не поговорила со мной. Ты не пошла со мной на терапию. Четыре года ты едва разрешала касаться себя, Джиджи, а когда в конце концов позволила, то сделала аборт — единственный шанс снова стать семьей! Я нуждался в тебе! Я нуждался в том ребенке! Я потерял Генри так же, как и ты!

Я слышу ее всхлипывания, пытаюсь представить в голове картинку, но мама Клэй всегда казалась мне такой холодной, поэтому у меня ничего не получается.

— Я бегу в ее постель, — продолжает мистер Коллинз, — потому что, если бы я не ждал чего-то с нетерпением, то не сумел бы выдержать жизнь с тобой, пока Клэй не закончит школу.

Звук пощечины доносится из-за двери, и Клэй, тяжело дыша, утыкается лицом мне в шею.

Хлопает дверь, а затем мгновение спустя еще одна, следом луч фар вспыхивает в окне и тут же исчезает.

— Клэй. — Я прикасаюсь к ее подбородку. — Посмотри на меня.

Но она качает головой, ее лицо все еще прижато к моей шее, когда она дрожит от слез.

— Клэй, — настаиваю я, пытаясь заставить ее поднять глаза. — Не закрывайся от меня. Не здесь.

Я быстро обнимаю ее, а затем смотрю на нее сверху вниз, касаясь ее лица.

— Это может быть оно.

Клэй шмыгает носом и поднимает глаза.

— Что?

— Последний раз, когда мы видим друг друга.

Она переводит свой взгляд на меня, и я не знаю, понимает ли она, но сейчас она похожа на хрупкое стекло. Одна трещина расколется на дюжину, и я пока не могу ее потерять.

— Останься со мной сейчас, — шепчу я. — Сегодня ты моя.

Клэй прикасается своими губами к моим так мягко, что по всему моему телу пробегает покалывание, и отвечает:

— Хорошо.

Мы целуемся, ее пальцы обводят символ на моем браслете, и мне нравится обвиться вокруг нее до такой степени, что я не отличаю свои конечности от ее.

Как я вообще смогу оставить ее ради колледжа?

— Не улизни, пока я еще буду спать, ладно? — просит она. — Мы поедем в школу вместе.

Я сомневаюсь, ведь так ее мама узнает обо мне. А Джиджи состоит в школьном совете. Она знает обо мне, так как они проголосовали за ремонт душевых из-за меня.

Но Клэй не хочет, чтобы я улизнула, как планировала.

— Обещаешь?

Снова касаюсь ее лица.

— Я не уйду.

Двадцать

один

Клэй

– Боже, мне нужно в душ, — шепчет Лив и прыгает на одной ноге, пытаясь натянуть на себя мои черные леггинсы.

Я надеваю спортивный топ и поправляю грудь.

— Я знаю, — наклоняюсь и оставляю легкий поцелуй на ее губах. — На самом деле я бы хотела заняться этим прямо сейчас, но мы снова захотим друг друга на занятиях.

Сегодня очередная тренировка в тренажерном зале, и мы опоздаем, если не поторопимся. Я надеваю резинку на запястье, хватаю свою сумку и засовываю внутрь чистую форму, бросая Лив юбку и поло.

— Спасибо.

У нее нет времени зайти домой перед школой, особенно учитывая, что мы поздно проснулись, а потом просто лежали в постели, не желая уходить. После того как мой отец ушел прошлой ночью, я просто уткнулась лицом ей в шею и долго лежала без сна, прежде чем снова смогла заснуть.

И мне нравится, что она просто крепко меня обнимала, несмотря на мое смущение.